В режиме отладки - Тимофей Печёрин

Про то, чтобы стать хакером, теперь и речи быть не могло. Во-первых, в этой жизни я уделял своему мастерству несравненно меньше внимания, чем в предыдущей. Образование ведь очень консервативно, особенно университетское образование. Во-вторых, снова связываться с Подбельским меня не тянет. Равно как и с другими подобными типами. Все остальные варианты, в том числе и с использованием услуги Почтальона, переводят меня в категорию злоупотребленцев. Нет, здесь нужно радикальное решение.

— Простите, пожалуйста, — робко обратился ко мне старичок, — мне, конечно, не полагается давать советов… Но, может быть, вы зря вообще приехали в этот город?

Надо же, знает, что я иногородний! Шельма такая!

А ведь может и «зря»! Отец, к примеру, до сих пор так считает мой отъезд ошибкой. Равно как и само увлечение компьютерами, которое погнало меня к высшему образованию. Хотя, с другой стороны, передумай я в свое время, мне не понадобилась бы помощь Почтальона, чтоб просчитать свою дальнейшую жизнь. Ибо мелкий городок, в котором мне довелось родиться, не предусматривал для нее большого количества вариантов.

Пойти «на завод» как настаивал отец. Нынче вышеуказанный завод дышит на ладан, как многие «градообразующие предприятия» нашей страны. Соответственно себя чувствует и весь город. Можно стать алкашом или бомжем. У этой публики финансовых проблем не бывает — по причине отсутствия финансов…

И все же решение ко мне пришло. Сколь радикальное, сколь и гибкое. И простое, как все гениальное.

— Я понял, — начал я, обращаясь к Почтальону слегка подрагивающим от волнения голосом, — я дурак… и был дураком с самого детства. Повелся на эти картинки с экрана… на школьном уроке информатики. Поверил во всемогущество, в лозунг «нажми на кнопку — получишь результат». Вот он, результат, перед вами. Один из трех возможных вариантов. Либо преподаватель с замашками плэй-боя и кандидат в злоупотребленцы, либо безработный хакер, в смысле, преступник, либо… Либо «вспомогательный персонал», на котором экономят в первую очередь. Безответное существо, мальчик на побегушках, лакей и холоп эры высоких технологий. Нет уж! Хватит!

— И что вы хотите? — осведомился старичок.

— Да ясно что, — ответил я, — хочу стать, что называется, «хозяином жизни». Не тем, «кого увольняют», а тем, «кто увольняет». А для этого виртуальную хрень придется давить в себе еще в детстве. Вернее, в подростковом возрасте.

— Дело ваше, — Почтальон протянул мне неизменный листок и ручку, в которой никак не кончались чернила, — как напишите — так и будет.

Мое третье пробуждение в новой жизни поначалу показалось мне подозрительно гладким. Вместо дребезжания будильника — приятно звучащий, даром, что мертвый, голос, сообщивший мне, что пора вставать. Вместо пружинной кровати или разложенного и продавленного в нескольких местах дивана — целая среда мягкости и гладкости. Ложе королей.

Открыв глаза, я сладко потянулся, обернулся на чье-то ласковое прикосновение, и… был готов заорать во весь голос, как героини голливудских «ужастиков». Потому как лицо, увиденное мной в мягком свете ночника, могло принадлежать только одной женщине. Той, от которой я в первую очередь хотел избавиться, прибегнув к услугам Почтальона.

И никакая она, кстати, не Люська. Теперь я вспомнил, как ее зовут — Жанна. Жанна Данаева, прозванная «Жанной Даваевой» соседями по общежитию. Парнями, которых она унизила, либо продинамила, а также девушками, потерявшими из-за нее свою любовь. Сама Жанна предпочитала другое прозвище — то, что однажды невольно сорвалось с языка одного из студентов, мимо которых она гордо шествовала по университетскому коридору.

Королева…

Правда, вслед за этим словом вышеупомянутый студент произнес другое — считающееся паразитным, нецензурным, и куда менее лестным. Оно забылось за ненадобностью, равно как и сам студент. А прозвище-титул осталось.

За Жанной волочился шлейф из слухов и историй, достойных «желтой прессы». Молва записывала Данаеву в любовницы бизнесменов, криминальных авторитетов, крупных чиновников и их чад. Ребята попроще почитали за честь открыть перед этой особой дверь или принести шубу из гардероба. Так что известие о нашей с ней женитьбе прозвучало как гром среди ясного неба. Наверное, единственным человеком, не видевшим в этой ситуации ничего странного и неожиданного, был ваш покорный слуга. Которому всего-навсего требуется немного времени для восстановления памяти.

А память услужливо напомнила мне, насколько разительно отличались мои отношения с Жанной в этой и одной из предыдущих жизней. На этот раз я уже не был робким зубрилой, наверное, даже подсознательно готовым к унижению. Неестественные позывы, что наметились у меня в двенадцать лет на уроках информатики, были своевременно заглушены. Зато я неожиданно открыл в себе коммерческий талант. И тогда же заработал свои первые деньги — перепродавая одноклассникам сигареты, купленные в ближайшем киоске. Ближайший киоск находился в полкилометра от школы, так что любителям «затянуться», в силу природной лени, было легче переплатить, чем преодолевать такую длинную, по их меркам, дистанцию.

Как известно, первый блин всегда комом. В подтверждение этого закона, мой первый «бизнес» закончился, не успев толком развернуться. Директор с завучем застукали меня в момент «совершения сделки», вызвали родителей, которые, в свою очередь, лишили меня денег «на обед». Вышеупомянутый обед я отныне таскал из дома, поедал в классе или в самом безлюдном закутке коридора, за что и был прозван «крысой». Несмотря на общую неприятность, все перечисленные обстоятельства не сбили меня с избранного пути. Они лишь немного притормозили мое движение. А еще — дали возможность переосмыслить кое-какие способы достижения цели.

Прежде всего, я понял, что заработать «в лоб», накручивая цены на перепродаже, не получится. У кого-то, когда-то получилось, но для меня эта возможность уже закрыта. Кто не успел, тот опоздал… Что касается организации «своего дела», то эта задача в российских условиях показалась мне трудной до невыполнимости. Но, опять же, кому-то это удалось. Кто-то успел — всеми правдами и неправдами, пройдя огонь и воду. Успел — и, что называется, «застолбил территорию», закрыв ее для потенциальных конкурентов. В таких условиях для меня оставался лишь один вариант — «прийти на все готовенькое». Прийти, примазаться, подобраться поближе к рулю, и… перехватить его, улучив удобный момент.

Разумеется, без высшего образования или хотя бы ВУЗовского диплома, мой план был обречен. Если бы меня и приняли в какую-нибудь солидную «контору», то разве что уборщиком без перспектив карьерного роста. Не будучи жителем «белокаменной», я не мог приобрести вышеназванный диплом, просто спустившись в подземный переход. Пришлось поступать и учиться по-настоящему. В том же городе, в том же университете, что и в прошлых жизнях. А вот факультет был другой — из тех, что считались новомодными и недоступными «для простых людей». Каким-то чудом я сумел пролезть на бюджетное место — со второй попытки, по достижению восемнадцати лет, в последний момент ускользнув от загребущих лап всеобщей воинской повинности. На этом факультете я и встретил Жанну Данаеву.