Скучная жизнь одного Бон Хва - Виталий Хонихоев

не такой большой, иначе бы приходили тоже профессионалы, а с ними было бы туговато. Значит приз больше символический. Но на чем ты собралась сделать деньги? Ага, ставки? Ты собираешься поставить на то, что я — продержусь три минуты, верно?

— А ты оказывается еще и умный. — Чон Джа с уважением смотрит на него и Бон Хва — наполняется гордостью, словно воздушный шар — гелием из баллона.

— Но да, в целом ты прав. Когда ты выйдешь на ринг — народ тоже будет ставить… и ставки на этот бой — они не сильно-то и популярны. Букмекеры клуба получают деньги с каждой ставки, потому они стимулируют желание поставить. Повышают. Так, например, в прошлый раз, когда вышел какой-то пузан — там было один к десяти что продержится минуту, один к тридцати что две и один к пятидесяти — что продержится все три минуты.

— И как?

— Казино всегда выигрывает. Пузан упал с первого же удара. Удар справа у Молотобойца — как кувалдой. — пожимает плечами Чон Джа: — но ты — справишься. Главное под его правый хук не попасть, а остальное — ерунда. Три минуты от него побегай на ринге и все. Я поставлю… вернее ты — поставишь деньги на себя. Это будет выглядеть совершенно нормально. Вроде как в себя поверил и решил удачи попытать. И тут раз — и продержался три минуты. Один к пятидесяти, Бон Хва… если я поставлю миллион вон, то получу… правильно — пятьдесят миллионов!

— И при этом ты собираешься отдать мне всего миллион. — поднимает бровь Старший.

— Во-первых, миллион — это достаточно много для школьника. А во-вторых, мне очень нужны деньги.

— Всем нужны деньги.

— Мне особенно. Я тебе не рассказывала, но я — одинокая мать. Моей дочери нужна срочная операция по пересадке сердца, у нее врожденный порок сердца, операция стоит сто миллионов вон и… — Чон Джа складывает руки и вздыхает, из уголка ее глаза показывается крупная слеза. Бон Хва становится неудобно, он думает о том, что Старший — уж слишком черствый и грубоват с девушкой… тем более у нее дочка больная. Да, один миллион из пятидесяти — это звучит слишком несправедливо, но с учетом болезни дочери Чон Джа, они могли бы…

— Нет у тебя никакой дочери, чего ты врешь. — говорит Старший: — давай прибыль пополам, тогда я в деле.

— Тск! Вот ты вредный. — Чон Джа прикусывает кончик ногтя на большом пальце: — ладно! Думала, что с тебя тридцати процентов хватит. В конце концов это я все придумала.

— А это меня по голове будут кувалдой на ринге бить. — парирует Старший: — кто тут рискует больше?

— Я рискую! — выпаливает Чон Джа: — голова у тебя бесплатная, а если тебя там покалечат на ринге — то плакали мои денежки. Мой заработанный тяжким трудом миллион вон.

— Ну… по крайней мере мы теперь знаем в какую сумму ты оцениваешь мою голову. — говорит Старший: — так по рукам?

— Черт с тобой, Бон Хва… или кто ты там… мистер Хайд? По рукам. — Чон Джа жмет протянутую руку: — делим все пополам. Но имей в виду, двадцать процентов от общей суммы мы с тобой должны одному человеку выплатить, внутри клуба.

— Зачем?

— Затем. Ты что думал — выиграл и ушел? Да, сейчас. Ставят на кон только наличные, никаких переводов, иначе все налоговая отследит. Значит и выплачивают так же — наличными. Самая крупная купюра — в пятьдесят тысяч вон. Пятьдесят миллионов — это десять пачек по сто купюр. И я не уверена, что выдадут крупными всю сумму. Наверняка половину выдадут мелочью… а это значит, что у тебя на руках будет большая сумка с деньгами. Вот только ты с ними за дверь клуба выйдешь — тут-то тебя и грабанут. Нет, внутри клуба никто и никогда, безопасность гостей гарантирована. Но как ты будешь домой добираться с такой сумкой… да не доберешься ты. Так что ты в клубе передашь сумку моему человеку, а тот — примет деньги и переведет сумму на счета. На твой и мой. Сразу же, чтобы не возникало вопросов. За это он и получает двадцать процентов. После этого — мы с тобой разбегаемся в разные стороны и делаем вид что незнакомы.

— Хм. Двадцать процентов за перевод денег на счет. У налоговой будут вопросы?

— Я почем знаю. Я не инспектор налоговой службы. Со своими деньгами потом сам разбирайся. Хочешь — налог с них плати, хочешь футболки свои извращенные покупай. Твое дело. — отвечает девушка: — только если хочешь участвовать — давай уже сегодня. В ближайшие месяцы точно. Потому что мадам Чонг удалось Молотобойца в клуб затащить ровно на три боя и два из них он уже провел. Сегодня вечером — третий.

— Понятно. Что я еще не знаю?

— Э? Ты все знаешь, я все тебе сказала!

— Прекращай мне тут своим хвостом крутить. — строго говорит Старший и Бон Хва с удивлением видит, как неугомонная Чон Джа — сникает и становится как-то меньше.

— Мне тебе помочь? То, что ты задумала — явно было подготовлено заранее. А раз было подготовлено заранее, значит у тебя и боец свой был. — говорит Старший: — кто он и что с ним стало? Мне начать опасаться?

— Тск! Да ничего с ним не стало. — девушка осторожно потрогала свое лицо и скривилась от боли: — замазала я синяки, но все равно больно. Этот сукин сын решил, что я его кинуть хочу. Вот скотина. В общем, мой бывший кандидат на эту роль — он не годится уже. Скорей всего ты ему руку сломал моим мотоциклетным шлемом. Да и… ты, наверное, понял, что вчера ночью я с ним рассталась.

— Опять врешь мне? — качает головой Старший: — ну да ладно, ваши отношения — не мои проблемы.

— О, с ним я сама разберусь. — криво усмехается девушка: — нам главное бой не проспать. Я еще денег займу у знакомых, постараюсь побольше раздобыть, а ты — продержись три минуты. В клуб я тебя проведу, оденься нормально… по-взрослому. И сразу же включай мистера Хайда, иначе не пустят на входе. Вот, как сейчас, ага — глазами так мрачно зыркнул, что душа в пятки.