Не ДРД единой - Инди Видум

гласом свыше. От богов, которые за ним присматривали. Он радостно воздел руку к небу и сказал:

— Вот, например, нужно дать зарок, что, получив назад свою магию, я пойду исцелять детей в Онкологическую больницу. Сразу пойду. Вот сейчас получу — и пойду.

Я не стал стоять на пути его желания и снял блок, что Огоньков тут же продемонстрировал своему собеседнику.

— Но этого не может быть, — вытаращился тот на руки Огонькова.

— Против желания исцелять людей ничего не устоит, — гордо сказал тот. — Вы можете тут напиваться и дальше, а я пойду туда, куда обещал.

Он встал и покачнулся. В таком виде отправлять его кого-то исцелять было попросту опасно: он не только не исцелит, а еще от себя добавит.

— Тебя протрезвить надо, — понял это и его собеседник. — Я умею. Умел… Черт возьми, да я готов в этой больнице дневать и ночевать, если ко мне вернется магия. Слово даю.

Ему я магию вернул тоже. В баре воцарилась тишина, как только все осознали случившееся.

— Брат, — заявил Огоньков, приобнимая целителя, не сколько из чувства родства, сколько чтобы не свалиться. — По духу. Целительство — наша внутренняя сила. Идем же.

— Идем — согласился тот. — Но сначала…

Он парой движений скастовал отрезвление на себя и Огонькова, после чего они отправились к двери.

— Я с вами, — спохватился третий. — Тоже даю зарок помогать детям.

Он с такой надеждой уставился вверх, что я его решил тоже не разочаровывать и снял блок. В больницу отправились три целителя, а я покинул бар вслед за ними и вернулся к Зимину.

— Был среди ушедших ваш ученик?

— Был. Выходил в обнимку с вашим Огоньковым, который в последнее время не слезает со страниц газет.

— Живетьева ему опять магию блоканула, — заметил я. — Второй раз.

А это значило, что никакого артефакта у нее для этих целей не было, или он не хранился в сейфе. В последнем я сомневался — нелогично столь ценные вещи постоянно таскать при себе. Их берут для строго определенной цели и потом кладут обратно.

— А вы сняли.

— А я снял. А теперь давайте и вам покажу, как снимать. Вы же заметили, что у всех блоков есть некая общая часть?..

Теорию снятия я Зимину объяснил, даже схему нарисовал, чтобы наверняка тот понял, куда в случае чего нужно бить, чтобы блок дальше распустился сам.

— Просто как-то… — выразил свое сомнение Зимин.

— Ломать — не строить, — заметил я. — Это ставить сложно, а уничтожить поставленное — раз дернуть.

Наверное. Потому что как ставить, я понятия не имел. И прекрасно обошелся бы без этого знания, если бы оно не могло стать дополнительным оружием в моих руках.

— Попробую, — с долей сомнения сказал Зимин. — Но за Павла — огромное спасибо. Кстати, вы не в курсе, куда они всей толпой отправились? Я был уверен, что он в первую очередь позвонит мне, поделится радостью.

— Он и позвонит, но когда зарок выполнит. Они сейчас всей толпой в детскую онкологию отправились.

Зимин от неожиданности раскашлялся, но не стал говорить, что главное в целительстве — получить деньги с пациентов. Даже не поинтересовался, не хочу ли я воспитать в целителях бессребреничество. Наверняка понял, что это всего лишь разовая отвлекающая акция, хотя на месте государства я бы настоял на присутствии целителей не только в травмпунктах. Ведь целитель развивается, только исцеляя, другого пути нет. Та же Живетьева за свою жизнь набрала такой опыт, что самую серьезную болячку исцелит если не мановением пальца, так мановением двух.

— Я могу что-нибудь для вас сделать, Илья?

— Сохранить случившееся в тайне.

— Это само собой разумеющееся, — отмахнулся он. — Я про то, не могу ли я для вас сделать что-нибудь сейчас? Исполнить какое-нибудь желание?

— Вы можете договориться, чтобы мне показали Прокол? — заинтересовался я.

— Запросто, — обрадовался он. — Прямо сейчас и позвоню, договорюсь об экскурсии. Комендант Прокола — мой пациент.

— Прямо сейчас не надо — мы собирались поужинать, и дядя меня ждет, — напомнил я. — А вот после ужина… Я был бы весьма признателен.

— Илья, давайте я вас лучше приглашу на ужин в одно хорошее местечко, а дяде вашему мы перезвоним и скажем, что у нас серьезный разговор о взаимовыгодном сотрудничестве.

— Думаете, оно у нас может получиться? — удивился я.

— Конечно. Я вам очень много задолжал. Особенно с учетом того, что было мной сказано после вашей первой проверки. А вы точно сын Шелагина? — спохватился он.

— Точно. Мне маскирующие плетения родство видеть не мешают.

— Откуда у вас такие интересные знания?

— А не слишком ли вы любопытны?

— Простите… — он смутился. — Мне просто подумалось, что если знания передали вам, настолько далекому от целительства человеку, то… Простите, мне не следовало этого спрашивать. Мое предложение поужинать, надеюсь, вы принимаете? Обещаю не затрагивать больше неудобные вопросы.

Отказываться я не стал, поскольку он мне пообещал не только ужин, но и возможность посмотреть на Прокол вблизи. Теоретически я это мог сделать и сам, только зачем, если есть возможность спокойно подойти и осмотреться. И выяснить все непонятные вопросы, если уж речь идет об экскурсии.

Ресторан оказался довольно близко к Проколу, скорее всего, был в одном с ним комплексе. Пока мы ехали, я сообщил дяде, что я ужинать буду в другом месте и что у меня все в порядке. Рядом с Олегом слышался голос Лихолетова, поэтому мой родственник ограничился лишь односложными ответами, не желая информировать начальство.

Как я и подозревал, в меню было очень много блюд из изнаночных тварей. И цены там были настолько негуманные, что я сразу вспомнил свой пакет с вяленым мясом, который я