Не ДРД единой - Инди Видум

условия, она предложила уже Павлу перейти к ней под клятву. Он отказался, поставив крест на своем будущем… Не смотрите на меня так, Илья. Поднять общественный скандал — поставить под удар всю свою семью. Меня от Живетьевой прикрывает только то, что я нахожусь в императорской структуре, и то относительно. Если я превышу допустимый для Живетьевых уровень нелояльности, то…

Он махнул рукой. Однако, как удалось развернуться Живетьевой, заполучив технологию блоков. Похоже, что от древнего целителя, на руинах дома которого построен Живетьевский особняк, осталось что-то кроме домика на Изнанке. Схемы? Записи? Или кристалл, который им удалось прочитать? Не узнаю, пока не вскрою ее сейф.

— Я вам тоже наговорил много всего из того, что следует держать в секрете, — внезапно сказал Зимин. — Может, обойдемся без клятвы?

— Извините, но нет, — покачал я головой. — Я не уверен, что вы не притворяетесь. В моей ситуации рисковать нельзя. Я слишком сильно рискую, сообщая вам, что могу снять блок с вашего ученика.

Это я говорил вполне открыто, потому что для себя решил: если Зимин откажется давать клятву, то его уговоры — всего лишь попытка вытащить из меня нужную информацию. И тогда он для меня враг, которого придется убить, как бы мне ни хотелось обойтись без этого. Казалось, что, начав изучать целительство, я впитал в себя основы целительского кодекса — не причинять зло людям. Но тут уж выбора мне не оставляли: давать Живетьевым козыри против меня я права не имею.

— На мне и без того много клятв.

— Пять. Разве это много?

Он нахмурился, но не стал требовать с меня ответа, откуда я знаю о количестве принесенных им клятв, сказал лишь:

— Разумеется. Любая клятва — это дополнительное ограничение.

— Я от вас только потребую не передавать ничего и никому из того, что прозвучало в нашем разговоре, и ничего из того, о чем вы, возможно, догадываетесь в отношении меня. Я не требую от вас присягать мне на верность или не использовать, то, что вы сегодня узнали.

Он немного поколебался, потом сказал:

— Хорошо, такая формулировка меня устраивает.

И не откладывая дела в долгий ящик, сразу принес клятву, полностью меня обезоружив.

— Поехали? — спросил он. — Право слово, дело отлагательств не терпит. Боюсь я за ученика.

— Хорошо, — согласился я и позвонил дяде, предупредить, что ненадолго отъеду под предлогом обследования на артефакте. Дядю это не обрадовало, но я ему сказал, что все дело в моих дополнительных возможностях.

— Кстати, — обрадовался Зимин, — я могу вам выписать свидетельство о количестве кругов силы. И мне даже Живетьева ничего предъявить не сможет. Я не гарантирую, конечно, что она не поставит пиявку заново, но при таком документе желания у нее поубавится.

Я только хмыкнул, намекая, что как она поставит — так я и сниму, но вслух сказал:

— Я не дам ей возможности использовать на мне магию.

— Так она вас и будет спрашивать. Ходят слухи, что она может использовать артефакт на значительном расстоянии.

— Артефакт? — удивился я. — Я думал, она вручную ставит.

— Нет, там именно артефакт, который она настраивает заранее, а дальше лишь изображает, что творит магию.

Пожалуй, один из рычагов давления Арина Ивановна точно потеряла, то-то сейчас так бесится. Если, конечно, слух об артефакте не запустила она сама.

— А снимала она тоже артефактом?

— Нет, как раз снимать можно без него. Говорят, она даже не всегда делает это сама…

— Так, Иннокентий Петрович, ваш ученик сегодня меня видеть не должен, как, впрочем, и вас. Вы мне покажете, где он живет, а дальше я действую сам.

В конце концов, присутствием Огонькова в Дальграде грех не воспользоваться. Его, кстати, тоже стоит проверить — и если нового блока на нем не найдется, то Зимин прав и ценный живетьевский артефакт лежит в контейнере в домике на Изнанке. Можно сказать, почти на территории самих Живетьевых, только немного на другой стороне бытия.

Глава 9

Я думал, что мы поедем домой к Павлу, но Зимин сообщил, что ученик не дома. Не знаю уж, как он это отслеживал — магически или технически — но приехали мы к бару, остановились чуть поодаль, и я открыл дверцу машины.

— Вам, наверное, фотография нужна? — спохватился Зимин. — Для опознания.

— Не думаю, что там будет много с заблокированной магией.

Зимин вздохнул.

— Теоретически, там может быть и не один. Этот бар облюбовала наша братия, а напиваются обычно с серьезными проблемами.

— Если будет не один, сниму со всех, — решил я.

— Мы будем перед вами в неоплатном долгу. На самом деле, это очень серьезная проблема.

— Я вам расскажу, как снимать блоки, а вы поделитесь знанием с другими целителями. Но под клятву, чтобы никто не узнал источника, потому что Живетьевы — слишком серьезная сила, чтобы ее игнорировать.

— О-о-о, — восторженно выдохнул Зимин, собираясь с силами для благодарственной речи.

Но я ее слушать не стал, выскочил из машины, чуть отошел, чтобы не на глазах у целителя использовать заклинания, а затем ушел в невидимость.

С заблокированной магией обнаружились трое, причем один из них — печально известный Огоньков, который не иначе как натренированным нюхом нашел в столице место, где можно напиться в компании коллег. Несмотря на очередной блок, унывающим он не выглядел и радостно что-то вещал сидящему рядом с ним целителю, тоже с заблокированной магией. Тот был изрядно пьян и полон скепсиса, но слушал внимательно.

— Здесь главное что? — говорил Огоньков. — Уверенность в своих силах и желание помогать людям. Нужна цель.

— Вот, например… — он задумался.

— Рядом есть детская онкологическая больница, — прошептал я ему прямо в ухо.

Огоньков даже не дернулся, посчитав это