Лошадь, которая потеряла очки - Мякеля Ханну

Лошадь торопливо напялила очки. Мир нисколечко не прояснился, а, напротив, окончательно потемнел. Какое разочарование! Что это за очки, раз они, наоборот, мешают видеть! Раздосадованная Лошадь швырнула солнечные очки на прилавок и впала в уныние.

«Мне ничего никогда не удаётся, – горевала она, – скоро останется один выход – колбасный завод!»

И Лошадь погрузилась в жалость к самой себе – глубокую и тёмную, как глаз лесного озера.

Торговец увидел, что Лошадь переживает, и ему стало жаль её. Он ещё разок поднапряг память. В вещах, оставшихся от его дедушки, был старый очечник, в котором вполне могли находиться очки. Торговец поднялся на чердак и мигом вернулся. В руках он вертел что-то весьма знакомое.

– Очки! – обрадовалась Лошадь. – Круглые. Лошадиного размера. Ой, хоть бы они мне подошли!

Лошадь осторожно надела их. Далёкий лес скрылся в тумане; мир съёжился до размеров комнаты. Но газета, которая проводила свои летние каникулы, валяясь на прилавке, теперь не была просто серым куском бумаги: буквы возвратились и замерли на своих местах. Лошадь снова могла читать!

Она и прочла всю газету – от корки до корки. «Жеребец Герцог – победитель соревнований».

«Не знаю такого, – подумала Лошадь, – должно быть, новичок. Невозможно представить, но это правда – я в очках! И опять читаю!»

Лошадь крепко обняла продавца. Тот окаменел от изумления и даже забыл попросить деньги. А потом было уже поздно, потому что Лошадь умчалась: раз! – и перелетела через забор. Очки она предусмотрительно спрятала в футляр, а футляр – на дно кармана.

Теперь ей нужно было во что бы то ни стало найти Ёжикино письмо, и Лошадь неслась всё быстрее. Галопом подлетела она к молокозаводу и остолбенела: посреди двора стоял Ёжик и горько рыдал. Какой же он был маленький и беспомощный!

– Стой! Эй, погоди! – крикнула она. – Что случилось? Тебе помочь?

– Мне никто не может по-мо-очь, – всхли пывал Ёжик, глядя в землю: он стыдился заплаканных глаз. – Я остался совсем один. И Лошадь тоже ушла-а-а! Никто здесь больше не жи-вё-ё-ёт! Уходи и ты от-сю-да-а-а, кто ты ни есть!

– Но я же здесь! Я, Лошадь. Именно та, что здесь жила. Никуда я не ушла. Ах да, я ведь бегала в магазин за очками. Я снова вижу буквы и могу читать! Теперь могу даже домой вернуться! Ты хоть взгляни – это ведь я!

Ёжик шмыгнул носом и бросил на Лошадь недоверчивый взгляд. И только через несколько мгновений до него дошло, что перед ним действительно Лошадь. Настоящая, единственная, неповторимая Лошадь!

– И даже улыбчивая Лошадь, – добавила она, осклабясь до ушей: так тепло стало у неё на сердце.

Она была настолько поглощена радостью, что не успела посвятить Ёжика в свои планы.

«Домой! Почему бы и нет – все ведь отправились по домам. И я отправлюсь, – воодушевилась Лошадь, – дом меня уже ждёт!»

Лошадь носилась из одной комнаты в другую, собирая вещи.

– Я и в самом деле ухожу, – приговаривала она, охваченная необъяснимым восторгом, – хотя и здесь было хорошо… Уррра-а-а!

И она было рванулась вперёд, как ветер. Но тут заметила Ёжика. Вернее, его взгляд – печальный, разочарованный и растерянный. И поняла, что Ёжик сейчас останется один-одинёшенек. И закричала:

– Ёжик, идём со мной! Отправимся ко мне домой, там хватит места и для тебя. Под крышей есть маленькая комната. А в саду – высокая трава, где ты сможешь шебуршить сколько угодно. Я буду наливать для тебя молоко в блюдечко. И у тебя будет работа – змей отгонять. А по вечерам будем вспоминать прошлое.

– Ты что, в самом деле хочешь взять меня с собой? – недоверчиво спросил Ёжик. – Я буду только путаться у тебя под ногами. И эти иголки… Какой от меня прок? В городе ведь не бывает змей.

– Бывают! – заверила Лошадь. – Да ещё какие! Размером с человека. И самое главное – я без тебя не найду дорогу домой. Потому что ты один умеешь ориентироваться по карте.

Ёжик вспомнил – что правда, то правда. Но где же карта? И компас?

Он стал лихорадочно искать карту. А что, если её коровы съели? Карты нигде не было. Ёжик обшарил комнату Собаки, мышиную норку, потом свою комнату – но всё напрасно. Оставалась только комната Лошади.

Ёжик взглянул на дверь. Там всё ещё висела бумажка с надписью: «ЛОШАДЬ СОННАЯ». Бумажка показалась ему знакомой. Ёжик изо всех сил подпрыгнул и сорвал её. Она таки оказалась картой – Лошадь по рассеянности написала своё имя на обратной стороне. А компас отыскался в норке Мыши – та решила, что это часы.

Потом Ёжик упаковал в рюкзак чайные чашки и разные мелочи. Фигурку, подаренную ему Собакой, он завернул в носовой платок и положил на дно одной из чашек. Теперь можно было отправляться в путь.

Лошадь обошла все комнаты, прощаясь с ними.

– Прощай, комната Ёжика! Прощай, комната Собаки! И моя комната – прощай! Прощай, весь молокозавод! Спасибо за эту зиму. Спасибо, что ты приютил нас под своей крышей и защищал от холода. Спасибо, что ты кормил нас!

Тут Лошадь вспомнила про свои посадки. Что с ними теперь будет? Она бросилась в поле, по дороге прихватив из сарая лопату. «Выкопаю пару банок, чтобы посмотреть, пустили ли они корни и есть ли ростки. А когда придёт осень, мы вернёмся и соберём урожай. Кто знает, может, опять проведём тут зиму».

Лошадь принялась вовсю орудовать лопатой. Скоро она накидала вокруг большущую кучу земли, но ничего похожего на банки не обнаружила. Выкапывались только червяки и терпко пахнущий грунт. Единственным найденным предметом была старая подошва.

«Странно, – думала Лошадь, – я вроде бы их сюда сажала… Ну хоть какие-то следы должны были остаться?!»

Она воткнула лопату поглубже. Вдруг земля осыпалась, и перед Лошадью разверзлась яма, из которой лезло наружу какое-то мохнатое существо. Существо раскидывало землю в стороны руками-лопатками и казалось страшно сердитым.

Крот только что проснулся. А вдобавок – кому же понравится, когда крыша дома внезапно исчезает, а на её месте оказывается яркий солнечный свет!

Больше всего Крот любил темноту.

– Какой злодей это натворил?! – завопил Крот.

Лошадь стояла, сгорая от стыда: не знала, куда лопату девать. Но вспомнила про банки и осмелела.

– Я посадила здесь банки с консервами, а они пропали куда-то, – объяснила она. – Ты не знаешь, куда они девались? Я вправе задать такой вопрос!

– Так это была ты? – Голос Крота задрожал. – Знаешь ли ты, что твои банки спасли нас? Меня и всю нашу семью! Без консервов мы умерли бы с голоду. Кто-то обокрал наши зимние кладовые – сразу, как выпал снег.

И я совершенно случайно нашёл эти банки. Не знаю, как тебя и благодарить.

Лошадь смутилась. От избытка чувств она не в силах была даже взглянуть на малышей-кротят, толпившихся за спиной Крота. Лошадь надолго закашлялась и, поскольку ничего другого не оставалось, сказала Кроту как ни в чём не бывало:

– Вот и хорошо. И ладно. Но одна вещь мне не даёт покоя. Я хотела бы увидеть, что из банок вырастет. Когда сажаешь что-нибудь, то приятно ведь посмотреть на результат. Я прочла довольно много книг по сельскому хозяйству.

Крот расхохотался до колик в животе. Он в жизни ничего смешнее не слыхивал!

– Прости, если я тебя обижаю, – простонал он, – но это же что-то небывалое! Из банок ничего не растёт, в них еда только хранится. Если хочешь собрать урожай, то сажай семена, картошку, горох. А банки надо держать на полках. Они ведь в земле со временем заржавеют! – Но, взглянув на несчастную, разочарованную Лошадь, Крот продолжал: – Если хочешь, я могу посеять что-нибудь для тебя. Посажу в эти борозды картошку. А осенью возьмёшь весь урожай себе.

Губы Лошади дрожали, так она была огорчена и пристыжена. Но предложение Крота заставило её слегка задуматься. Картошка… Ну что ж, осенью они с Ёжиком смогли бы прийти сюда выкопать картошку и сделать запасы на зиму. А Крот, похоже, разбирается в тонкостях земледелия… Да, наверное, это будет правильное решение.