Настоящая фантастика – 2011 - Александр Николаевич Громов

Антон заслоняет глаза ладонью, щурясь в ярких лучах полуденного солнца – золотой раскаленной монетой оно сверкает на чистом листке неба. Он поднимает руку, привлекая внимание людей, стоящих позади, – утомленные жарой, все быстро умолкают, и в тишине становится слышен шум трамвая, ползущего где-то за углом.

Медлит, прислушиваясь к далеким звукам, затем резко опускает руку – начали! Кто-то командует – три, четыре! – и охрипшие от надрыва голоса начинают скандировать:

– Опасность! Синтез – безумие!

Антон подхватывает:

– Опасность! Синтез… безумие!

Он смотрит вверх, на окна здания Института, надеясь, что их акция протеста наконец привлечет к себе внимание. Вчера никто не вышел. Сегодня? Кто-то невидимый дает ему веру в себя: «Ты сможешь! Ты знаешь то, чего не знают другие!»

Жаркий воздух струится над раскаленным асфальтом, смягчая графику обнаженных зданий. И те колышутся, словно призраки, но не тают в лучах солнца. Антон складывает ладони рупором, выкрикивая слова протеста. Его голос тверд, как никогда.

Он знает – истинная роль чисел скрыта от глаз, но именно они вносят порядок в царящий во Вселенной хаос, именно они управляют миром, находясь при этом за кулисами. Стремятся к совершенству и безупречности, лепят красивую игрушку.

Для кого предназначена эта игрушка? Кто играет с ними в такие игры?

В мире чисел, как и в мире людей, есть свои «короли». Их влияние очевидно: «король» ϖ моделирует взрыв, формирует круги на воде, изгибает и укладывает русло любой реки так, как считает нужным, – ровно в 3,14 раза длиннее, чем она могла бы течь напрямик от истока к устью. «Король» Непера e – двойник «короля» ϖ – заворачивает раковину моллюска в форме графиков степеней 2,71, обернутых вокруг своей оси. «Король» Грэхема замахивается на бесконечность, «король» Фейгенбаума 4,66 создает узоры из хаоса, «король»… Их слишком много на один наш мир.

Взаимосвязь между числами и природой к концу двадцать первого века приобрела агрессивные черты, стала угрозой для свободного развития человека. Информационные сети сформировали лого-простор – еще одну оболочку вокруг земного шара. Человеческий разум и цифровые технологии неразрывно сплелись, обнялись так крепко, что и не поймешь, где кончается реальность и начинается мир чисел. Опасная сеть… если лого-простор можно назвать сетью, вернее – КОКОН. Виртуально-математический, он словно губка вбирает в себя человеческий разум. Сначала интернет-сеть, затем – фрактальная и, наконец, нано-трековая. Каждая последующая – чуть сложнее, чуть плотнее предыдущей.

Любая сеть – это ловушка для кого-то.

Разве к тому стремилось человечество, чтобы кто-то мог контролировать свободу мысли? Импульсы переноса информации (треки) круглосуточно пронизывают невидимыми иглами мозг человека. Они подключают его к лого-простору – доступному, манящему, открывающему все новые возможности и в том коварном.

Антон скандирует, срывая голос: «Свобода!» Когда, в какие времена между словами свобода и жизнь не ставился знак равенства? Трековое безумие посягнуло на самое ценное, что есть у человека, – независимость! Кто-то (кто?) направляет его взгляд, уводит в свой мир, подталкивает к принятию нужных решений. А кто знает, что ему нужно?

В сетевой структуре ЧИНа (числового информационного навигатора) каждый человек имеет свой цифровой код-импульс, или трек, при помощи которого он выходит в информационный простор. В любой точке, в любое время он – часть системы. Человеко-единица… или ноль, как в двоичной системе… или мнимая единица, добавка к реальности.

Антон математик и видит мир именно так, через призму секундо-цифр.

– Человечество в опасности!

Вот за окном мелькнуло чье-то бледное лицо – прячется? И еще громче Антон, с надрывом:

– Человечество в опасности!

Директор НИИЧ стоял у окна, следя за действиями демонстрантов. Сквозь плотно закрытые окна доносились обрывки фраз (хлестких, словно ладонью по щекам); далеко внизу, перед зданием колыхалась людская масса, на ее фоне белыми пятнами выделялись развернутые плакаты. Директор с беспокойством глянул на помощника:

– Опять начали. Вы узнали, кто стоит за этим безобразием?

Тот закрыл папку, прокашлялся басом, прикрывая рот двумя длинными, тощими пальцами:

– Антиглобалисты. Требуют прекратить разработки. Руководит акцией Антон Сикорский, молодой математик. Его идеи нашли поддержку среди широких слоев населения, как видите.

– Нашли поддержку! Истинность математической теории не зависит от чьего-либо мнения, – пожал плечами. – Что ж за идеи?

– Если в двух словах, он заявляет, что Синтез числа опасен, – ученый представил в формулах так называемую вложенную вселенную и математически доказал ее влияние на нас.

Директор прошелся вдоль стола, остановился перед моделью единицы, нарисованной на стекле, разглядывал, щурясь.

– А как это связано с нашими разработками?

Помощник, сам похожий на единицу – тощий, длинный, с острой торчащей бородкой, – ответил резко, словно был уверен в том, что говорит:

– Прямо. Числа существуют как реальные объекты. Синтезировав структуру числа, мы откроем канал для поглощения нашего мира. Сейчас две вселенные существуют в равновесии, мир чисел присутствует рядом, влияет на наш мир, и только. Наш Синтез может запустить механизм роста числовых структур, а это – как цепная реакция, ее потом не остановить.

Директор скептически поднял бровь:

– Может – не может, гадание на кофейной гуще. Не хотелось привлекать внимание к Проекту, тем более на последней стадии Синтеза. Ты же знаешь, могут возникнуть трудности, связанные с финансированием.

Надрывно зазвонил телефон, директор торопливо подошел к столу, тяжело опустился в кресло и лишь потом поднял трубку.

– Ильчевский слушает.

– Виктор Андреевич, что там у вас происходит? – голос в трубке был властным, с нотками раздражения. – Я думал, вы сами можете справиться с возникшими трудностями, но, видно, ошибся.

– Здравствуйте, Герман Адамович, – поморщился, – мы как раз сейчас занимаемся этим вопросом. Ситуация под контролем, повода для волнений нет.

– Кое-кто так не думает. – Герман Адамович выдержал паузу, и директор отчетливо представил, как тот жует губами сигару, наверняка кубинскую. – Слишком большие интересы стоят на кону, и многие ждут результатов… и отдачи… от вашего проекта. Вернее, от нашего проекта. Что там у вас?

– Антиглобалисты…

– Эта акция, – перебил его Герман Адамович, – вызвала большой резонанс в обществе и спровоцировала демонстрации в других странах. Если вы в ближайшее время не найдете точки соприкосновения, боюсь, придется пересмотреть наши с вами договоренности. Вы ведь дорожите своим креслом?

– Я справлюсь. – Короткий разговор оборвался гудками.

Директор поднялся из-за стола, кинул коротко:

– Приглашайте Сикорского.

Когда Антон Сикорский ступил под своды Института, он испытал некоторое благоговение перед величием математической мысли, присутствующей в нем. На стенах в золоченых рамах висели портреты выдающихся математиков, и Антону показалось, что они провожают его взглядом строго и чуть насмешливо. Он был здесь впервые – исследования, проводимые под грифом «Секретно», делали Институт