Один за всех - Андрей Готлибович Шопперт

их столом барочным белым и, резко выбросив руку, щёлкнул лягушатника по носу. От всей славянской, тьфу, от всей немецкой души щёлкнул.

Вскочил Эдуард, вскочил Казимир и даже Адольф подпрыгнул.

— Шо, сынку, помогут тебе твои ляхи? — почти так.

— Что, на дуэль вызовешь?! Давай. Прибью как муху. Кто тебе смерду право дал разгуливать по моей земле не спросясь? Вообще берега попутали? — и снова руку вперёд вытянул.

Мортье отпрянул, перевернул венский, обтянутый золотой парчой, стул и свалился вместе с ним на паркет.

— Рота, подъём! А, в смысле, что случилось, Ваше Превосходительство? Ноги не держат?

Маршал стал очумело вращать головой и подыматься. Нет. Маловато будет.

— Ванька пни его.

Стоящий у двери, позолотой украшенной, корнет подскочил, не раздумывая, и влепил пендель послу Империи Французской. Удачно влепил. По дороге рука попалась маршальская, на которую он опирался, собираясь встать. Хрясь, рука потеряла точку опоры. Хрясь, сапог впечатался в попку откляченную, Хрясь, приданное пинком ускорение вынесло тушку французского петушка вперёд и впечатало плечиком в стол барочный. Ускорение не успокоилось, чуть развернуло маршала и лбом тоже в дуб прочный приложило. Ванька замахнулся для повторного пинка.

— Корнет! Отставить! Не видишь, посол поскользнулся, помоги ему подняться и на стул усади. Экий он не ловкий, — специально на языке Гюго остановил прыткого пинальщика Брехт.

Ванька выдернул за затрещавший рукав мундира Мортье из-под стола, поставил на ноги и, придерживая, поднял стул, а затем хлопнул по плечу посла, усаживая на него.

Брехт умильно эту картину наблюдал. На всю жизнь теперь запомнит француз, а то гонор тут гонорил. Теперь при слове Бавария у маршала, задница побаливать будет. Вон, какой когнитивный диссонанс словил. Башкой вертит, понять не может, чего это такое сейчас произошло. Задремал, поди, и приснилась ему чушь всякая. Не могут же французского посла и маршала пинать всякие слуги?!

— Ушибся, болезный? — участливо покивал головой Брехт. — Аккуратнее надо. Паркет у меня больно скользкий. Ничего, до свадьбы заживёт или до похорон. Ладно, не падай больше. Чревато. Повредишь ещё чего важное в организме. Говори уж, Адольф, что привело тебя в процветающее королевство Бавария.

Мортье из диссонанса своего всё вынырнуть не мог. Так не могли поступить с ним! Точно задремал и свалился со стула. Вот и болит седалище.

— Ваше Величество, — где-то через минуту собрал мысли в кучку посол, — меня прислал император Франции Эжен первый.

— Женька?! Говори, посол, чего брату моему Женьке надобно?

— Император Эжен… — Мортье кучеряшки пригладил растрёпанные, — Император хотел бы заключить мир с королевством Бавария.

— Давай руку. Всё, мир! — Брехт протянул маршалу руку, от которой тот отпрыгнул в полуприсяде. — Чего такое? Не хочешь мир заключать?! Руку, говорю, давай!

Эдуард Мортье, совершенно выбитый из колеи, протянул руку и тут же взвизгнул. Этот медведь своим пожатием точно кисть ему раздавил. Когда же это кончится! Это не может длиться вечно!

— Передай брату моему Женьке, что отныне между Великим Королевством Бавария и вашей Францией мир. Пока вы на меня не нападёте. Ох, не советую. Я в гневе страшен. Ну, ты в курсе, Адольф.

— Ваше Величество, до нас дошли слухи, что вы собираетесь напасть на Итальянское королевство? — всё же смог сконцентрироваться на своей миссии Мортье.

— Итальянское королевство? Врут. Если оно на меня нападать не будет, то мне и вовсе незачем. А что ещё по слухам должно случиться? А то мы тут в глуши своей и не знаем. Газет не получаем парижских. Ты, посол, Адольф, привёз газет ваших? Нет? Странный ты посол. Газет не принёс, падаешь всё время, визжишь, заблудился ещё. Никого лучше не нашли? Измельчал у вас там народец.

— Ваше Величество, так что насчёт Итальянского королевства? Всё же поговаривают, что вы готовите поход на Милан? — через минуту опять пришёл в себя посол Франции.

— Не верьте слухам. Это я учение хочу провести. Лавры Суворова и Ганнибала мне покою не дают. Они горы с армией перешли, и я хочу. Я два раза хочу, чтобы обоих переплюнуть и туда схожу и обратно, не будете мешать, так и не случится ничего. Купим сувениры и вернёмся. Туризм, понимаешь, альпинизм.

Уходил маршал с аудиенции, пошатываясь. Он ничего не понял и не знал, чего же он добился. Что это рукопожатие значило?! Единственное, что осталось в гудящей голове, так это то, что секретную винтовку русских он всё же завтра добудет. Это главное, а мира с этим корольком настоящего никто и не хотел заключать. Как соберётся с силами империя, так и раздавит этого урода с его мелким «Великим» королевством. Как только соберётся с силами!

Событие двадцать третье

Искусство генерала должно заключаться в том, чтобы держать противника в полном неведении относительно места сражения.

Сунь-цзы

Брехт к походу подготовился. Нужен был повод для появления хоть и не очень большого отряда в Тироле. Как бы оно ни пошло, но всё же незамеченным это действо пройти не могло. Всякие чиновники австрийские без сомнения Францу доложат про появление войск в пока спорном графстве. А потому было создано сразу несколько отвлекающих внимание мероприятий. Часть войск, но в три раза меньше, чем намечалось, прогулялись до городка Розенхайм на границе с Австрией и устроили там тренировочный лагерь. Понятно, сразу прикатили австрияки и все подсмотрели, потом эти пару полков постреляли и ушли назад, а на их место опять пришли следующие, разбили палатки, опять постреляли. На этот раз австрийские лазутчики недолго крутились. Посмотрели, плюнули и не стали задницы морозить. А в лагерь стали потихоньку по роте новые силы подходить. Потом опять ушли, а через три дня вернулись теперь уже артиллеристы. Под недовольными взорами австрийцев бабахнули несколько раз и тоже стали сворачиваться. В четвёртый раз пришли кавалеристы и скакают, и лозу на полном скаку рубят, и друг на друга лавами скачут. Жуть. Почему нельзя это в Мюнхене делать? И эти тоже вскоре ушли. Опять пришли пехотинцы с чудными печками на колёсах. Больше никто лазутчиков не посылал. Надоело. К пехотинцам добавились артиллеристы, потом прискакала кавалерия и под утро все двинулись восвояси. Но, пройдя до реки Инн, развернулись и пошли по дороге вдоль реки на юг. Там пехоту пересадили на заранее пригнанных коней, и уже на четырёх ногах вся маленькая армия тронулась вдоль реки Инн на юго-запад к Инсбруку.

Не вся подготовка. Параллельно с этим в самом Инсбруке, вернее, в горах рядом с ним, начали баварские купцы и аристократы скупать земли и строить на них терема. Дома такие