На шифре. Инсайдерская история криптовалютного бума - Лора Шин

Python от Виталика, чтобы найти баги и убедиться, что клиент не начнет отдельный блокчейн вместо синхронизации с главным. Эти эксперименты сродни проверке, может ли документ (то есть в данном случае – эфир) читаться и редактироваться в Microsoft Word, Google Docs и Apple Pages и выглядеть одинаково всегда и для всех пользователей, кто бы ни вносил изменения. Еще он внимательно прочитал «желтую книгу» – техническую версию белой книги Виталика, чтобы проследить, что алгоритмы клиентов ей следуют. По сути, его работа состояла в попытках прервать цепочку. Он согласился фрилансить в Ethereum, планируя на шесть-восемь недель отвлечься от своей диссертации. Двое других сотрудников сосредоточились на Solidity – языке, придуманным Гэвом для создания смарт-контрактов: Кристиан Райтвисснер – тихий замкнутый немец в очках, PhD по многокритериальной оптимизации, алгоритмам и теории сложности, и Лефтерис Карапецас – немецкий разработчик с любовью к самоиронии и с темными кудрями, отучившийся в Токийском университете и с недавних пор работавший в Oracle в Берлине.

Команда Джеффа, писавшая клиент на Go, работала удаленно и состояла из таких программистов, как проживающий в Берлине тощий, разговорчивый, улыбчивый и энергичный Феликс Ланж, который, работая в том же коворкинге, что и ETH Dev, решил, что Ethereum намного круче его собственного неудачного стартапа. Несмотря на то что он жил в Берлине, Феликс попал в команду Джеффа, потому что кодил на Go. Еще был Петер Силадьи – непритязательный кудрявый венгерский румын с щербинкой между передними зубами, недавно закончивший диссертацию по распределенным и децентрализованным вычислениям и обожавший язык Go.

Гэвин вложил в берлинский офис немало сил. В отличие от Джеффа, который просто снял офис, купил мебель и назвал все это дело амстердамским филиалом Ethereum, Гэв нашел заброшенное помещение, обновил его по своему вкусу и нанял дизайнера, который установил заказное освещение и лампочки Эдисона, свисающие с потолка на черных проводах, будто это какой-то ресторан или магазин скандинавской мебели. После чего еще натащил туда всякого секонд-хенда с eBay. В берлинской точке имелись вертушка для диджеев, накидки для диванов, ряд охровых театральных кресел (с одного из передних рядов), флуоресцентное освещение в стиле Дэна Флавина. А еще низкий коричнево-золотой комод из 1960‑х в стиле мультсериала «Джетсоны» с граммофоном внутри, школьные шкафчики цвета хаки, которые смотрелись круче, чем в школьном коридоре, довоенные карты «Europa» и «Mittel Europa»[9], а также минималистичные настенные часы только с одной цифрой – 12, звонившие каждый час.

Разница в стилях не ограничивалась обстановкой. Гэвин считал, что Ethereum должен быть прекрасным во всем. С этим же маркетинговым настроем он общался с работниками. Многие из гиков-программистов не очень-то рвались работать над новой валютой, о которой никто не слышал. Например, Феликсу казалась странной уже сама мысль делать деньги из воздуха – или вести таблицу доходов и расходов, которые иногда были немаленькими. (Впрочем, когда ему начали платить, он сразу передумал.) Гэвин мотивировал всех уверениями, что проект станет важнейшей вехой в их карьере. Другие в берлинском филиале заметили, что Гэвин без лишней скромности заявлял о том, чего еще не существует, агрессивно выставлял их разработки «первыми в мире» и вставлял частицу «турбо» в названия. Феликс, будучи немцем, решил, что в Гэвине говорит британский характер, тогда как Джефф придерживался более континентально-европейского подхода: он считал, люди сами увидят, насколько хорош Ethereum, и хвастаться вовсе не обязательно. Но когда берлинский офис доделали, некоторые немцы говорили, что он и вправду поражал гостей.

Первый раз это случилось в понедельник 24 ноября, на «ДевКон 0» – конференции разработчиков Ethereum в берлинском филиале, настолько новеньком – они переехали в пятницу на прошлой неделе, – что посудомойку устанавливали прямо в присутствии десятков гостей. Некоторые незнакомые с криптовалютой берлинские сотрудники, как Феликс, говорили, что мероприятие было совершенно непонятным, но просто волшебным. Густав Симонссон – программист, наблюдавший за Ethereum, но принявший продажу токенов за аферу, на месте осознал, что у многих участников проекта ученые степени – у Гэвина, Кристиана Райтвисснера и Ютты Штайнер, доктора математики и многолетнего работника McKinsey & Company; она занималась безопасностью. Плюс Виталик получил премию World Technology Award 2014 года в категории IT, обойдя среди прочих Марка Цукерберга. Густав отринул все сомнения и устроился в отдел безопасности к Ютте.

Для разработчиков начинался напряженный период. Джефф просыпался каждый день в своей маленькой квартире в Амстердам-Уэст, выгуливал бультерьера Брюса, пил кофе, а затем писал код до ночи с перерывом на обед. Кристоф в Германии – в основном работавший удаленно из своего городка Митвайды (с населением в 15 тысяч), но иногда приезжавший в берлинский офис, прежде всего отыскал много эксплойтов, ломавших протокол, особенно в клиенте Go – все-таки это Гэвин писал «желтую книгу». Со временем багов становилось все меньше и меньше. Кристоф до того полюбил эту работу, что забросил свою диссертацию. Они поставили себе цель – шесть недель без единого бага в любом клиенте. После этого – запуск.

Берлинский офис Гэва и раскиданная по миру команда Джеффа ежедневно созванивались, и каждый участник сообщал, что сделал и над чем работает сейчас. Как Гэв уже не раз жаловался Виталику, многие «соучредители» и другие члены первоначальной команды, такие как Энтони, Джо, Михай и почти весь персонал из Цуга, в создании Ethereum не участвовали. (Впрочем, Джефф нанял Тейлора для базового тестирования.) Когда ушли Чарльз и Амир, Джо занялся своим ConsenSys в Нью-Йорке, а Энтони разрабатывал в Торонто собственный кошелек KryptoKit, не осталось почти ни одного «бизнесмена». Власть перешла разрабам.

Команда Джеффа не могла нарадоваться своему гибкому и беззаботному начальнику. Он сказал, что они могут работать над чем угодно и сколько хотят, но если предадут его доверие, то будут уволены. Еще Джефф был веселым. Он разыгрывал ворчуна, но на самом деле был плюшевым мишкой. Часто поддразнивал или подкалывал, хотя было очевидно, что не со зла. Короче говоря, начальник, который не хочет быть начальником. И он всегда находился на связи. Джефф весь день сидел в Gitter – публичном канале Ethereum по клиенту Go, что было удобно удаленным работникам, например черноволосому и кудрявому Петеру Силадьи в Трансильвании и Алексу ван де Санде, он же Авса, – дизайнеру из Рио-де-Жанейро, похожему из-за высокого лба и растрепанной прически на профессора. Все чувствовали себя частью команды.

Работники Гэвина жили в другом мире. Если ему что-то не нравилось, он говорил без обиняков. (Но хотя бы не сдерживался и в комплиментах.) Кое-кто принимал его критику близко к сердцу, но один работник обнаружил, что через