Аяла и первый дракон - Екатерина Тимошина

пытался лапать. Я даже не знала, что меня расстраивало больше. Поэтому пришлось тихонько сидеть и прощупывать объем своего резерва.

Вообще, понятие резерва очень непростое, а главное, тяжело измеримое. Условно он измеряется в магических единицах – льенах. И по количеству этих льен можно судить о резерве мага, а значит, о его мощи. Так как объем резерва говорит о том, какую силу единовременно может использовать этот самый маг. Ну если жахнет, то насколько далеко придется бежать.

Только правильно измерить его не просто. Ну сами посудите, чтобы это сделать, надо опустошить себя полностью, а после такого последствия обычно плачевны, а чаще летальны. Поэтому мы должны уметь ощущать свои границы, чтобы и жахнуть, если надо, ну и не издохнуть после этого.

После обеда всех адептов на ковер, то есть в актовый зал вызвал ректор. Чихвостил всех и каждого, что, признаться, нас немало удивило. Кто ж знал, что он так умеет? Я даже спросила у своего соседа, у которого уже дергался глаз и подрагивали губы, он тоже не знал. Стоял такой бледный-бледный. Завещание в уме, наверное, составлял.

Оказалось, ректору доложили о нашей (читай моей) попойке и вечеринке. Поэтому всех алхимиков ждала отработка, может, наконец, полигон почистят от снега, и запрет на самостоятельное изготовление любых напитков, настоек и вообще жидкостей. А всем, остальным застуканным, сделают выговор с последующей отработкой на благо любимой академии.

В мою сторону ректор, почему-то бросил особенно крепкий взгляд. Знаете, от которого на загривке волосы дыбом встают, а в голове сразу выстраивается ряд неутешительных картинок, предрекающих на неминуемую погибель. А мне теперь мучайся и гадай: он знает, что я вылакала всю алхимическую зеленую жижу, или что я избегаю брюнета, тем самым, не выполняя его прямой приказ?

— И напоследок, уважаемые адепты, Новогодний бал переносится на седмицу позже, хотя надо бы его вообще отменить. — усиленным магией голосом оповестил всех ректор Беорцигской академии магии.

Тут же зал разразился громким шепотом, а девушки слаженно вздохнули, заставив меня непроизвольно закатить глаза. Ну вот чего им неймется? Откуда у всех (даже у ботанички и серой мышки Милдред) такое желание щеголять в бальном платье на высоченных каблуках?

— Господа! — призывая к тишине, рявкнул ректор. — Если кто-то еще надумает устроить праздничные попоища, можете считать, что это и был Новогодний бал. Другого вам не видать!

Не желая дальше слушать, а также снова попадаться на глаза ректору, я протиснулась сквозь толпу любопытствующих и предвкушающих адептов в сторону выхода. Когда кто-то зажевал мой ботинок, надо признать, что любимый, я разозлилась сильнее. Ведь пришлось на карачках искать свою потеряшку, с каждой секундой все дурнея от ароматов таких же любимых ботинков адептов.

— Ая, ты что там ползаешь? — громким шепотом спросил Лерой.

— Линзу потеряла. — ответила я, прикидывая в уме, как объяснить потом родителям, если я тут издохну от благовоний, источаемых БАМской обувкой.

— Ты же не носишь линзы. — неожиданно вспомнил Лерой.

— А я-то думаю, почему найти не могу.

Схватив в руки свою добычу (обувь, не линзы), я также на четвереньках поползла к дверям, стараясь избегать так и норовивших отдавить мне пальцы или оторвать кусок мантии. Приоткрыла дверь и вывалилась наружу, продолжая обнимать свои берцы. А главное, вдыхая свежий аромат, от которого не хочется прослезиться и откинуться.

— Добби свободен! — выдохнула я.

Упала я аккурат на начищенные до зеркального блеска мужские ботинки из явно очень дорогой кожи, которые даже пахли очень дорого и вполне себе приятно.

После такого количества обнюханных ботинков, я приобрела новый навык и теперь смогу по запаху их отличать. И в следующий раз, когда Барт надумает выгуливать свой палец, я даже в снегу отыщу его пропажу. Однозначно!

Вкусные ботинки были глубокого черного цвета, с металлическими вставками по бокам, от блеска которых мне даже захотелось зажмуриться.

От созерцания прекрасного образца мужской обуви меня отвлек волнующий мужской голос, с мурлыкающими нотками.

— Что-то потеряла, Аяла?

— Уже нашла, — вскинула удивленные глаза на брюнета с нахальной улыбкой и медленно поднялась, все также обнимая свою ношу и поджимая голую ногу. Ну не одевать же мне при нем?

— И что же это? — не менее нахально спросил Дор с вихрастой шевелюрой, в которую запустил свою правую руку. А его друзья, коллеги или кто они, стояли рядом и бросали то на меня, то на него подозрительные взгляды. Может они тоже были там в темноте? И, не дай Бог, еще и в ухо дышали. Ой-ей…

— Совесть. Ну я, пожалуй, пойду. — и схватив свою сумку, валяющуюся в ногах у брюнета, побежала к лестнице, параллельно подпрыгивая и обувая, наконец, свой ботинок. Мужчина же ничего не сказал, но я определенно чувствовала его взгляд, прожигающий дыру в моей спине.

И весь остаток дня я его больше не видела. Я даже успела с девочками после занятий сходить в библиотеку, где мы подготовили доклад по поисковым заклятиям к завтрашнему семинару.

А вернувшись в комнату, уже практически перед отбоем, меня ждал неожиданный сюрприз.

Глава 11

У моей двери стояла коробочка, перевязанная красным бантиком. Я оглянулась по сторонам, но в коридоре было пусто. Подняла коробку и занесла ее в комнату, попутно вешая свое пальто и мантию на крючок.

— Ур, это что у-ур нас? — тут же проснулась Белка, хлопая еще сонными глазами, разглядывала коробку, которую я поставила на письменный стол.

— Сейчас узнаем. — я начала развязывать бант.

— А побыстр-рее нельзя? — притоптывая лапками, поторапливала Белка, поддевая коготком оберточную упаковку и разрывая ее.

В коробке оказались шоколадные конфеты и записка, которая была написана аккуратным почерком, с ровными линиями и каллиграфическими литерами. Одно загляденье, препод по чистописанию прослезился бы от восторга.

“Давай начнем сначала? Приглашаю тебя завтра на ужин в 6 вечера в таверне У Бо. Артур.” — гласила записка.

— Мур, свидание? — пялясь на записку и закрывая весь обзор своими ушами, мурлыкнула Белка.

— Свидание, — вздохнула я.

— Ты не р-рада? — поинтересовалась она, оборачиваясь и заглядывая в мои глаза.

— Не знаю. Вроде Артур не плох, но тот факт, что его выбрали родители, заставляет испытывать недовольство и нежелание куда-либо идти. — честно ответила я, усевшись на кровать и открывая коробку с конфетами.

— Не тор-ропись делать выводы. Погу-ур-ляй с ним без постор-ронних глаз,