Главное - доплыть - Элизабет Хайд

— Конечно, детка, — ответил тот.

Был уже вечер, когда они причалили к берегу. Пляж здесь был длинный и плоский, он тянулся далеко вверх вдоль реки. Путешественники занимались обычными делами — разгружали плот и разбивали лагерь.

Джей-Ти с удовлетворением воспринимал проявления подобного энтузиазма, но все-таки сегодня он был обеспокоен. Нога Руфи утром выглядела хуже, чем накануне; дважды за вечер он подумывал об эвакуации ее на вертолете. Утром Руфь хромала, на Литл-Колорадо не пошла с остальными, а, расположившись на мелководье, положила ногу на выступающий из воды камень. Она попросила Ллойда остаться с ней, но тот отказался.

— Ни за что, — ответил старик, ковыляя вслед за остальными. — Я намерен сегодня немного развлечься.

А еще на Литл-Колорадо, сам не желая того, Джей-Ти услышал разговор между Марком и Джил. В своих странствиях по реке он уже повидал достаточно распавшихся браков; каньон срывал все покровы, вселял в спокойных людей тревогу, внезапно заставлял осознавать несовершенство их бытия. На Колорадо можно влюбиться словно по мановению волшебной палочки, но можно и разлюбить. Джей-Ти надеялся, что с Марком и Джил этого не произойдет.

Во всяком случае, было явно не время для ссор и разладов. Они почти достигли порога Хэнс на входе во Внутреннее ущелье, где нависающие отвесные берега сближаются настолько, что путешественникам обычно кажется, будто они вернулись на миллиард лет назад. Черные скалы сланцев Вишну — самые древние, какие только можно отыскать. Здесь река становится суровой и мстительной, а стены смыкаются над головой; зазеваешься — и прощайся с небом. В этом месте любая ошибка оборачивается долгим барахтаньем в воде. Джей-Ти видел настоящих призраков на этом отрезке реки — в воде и на скалах. Собственно, больше ничего там не было — вода и скалы. И течение. Быстрое течение.

Некоторые чувствовали себя здесь вполне комфортно, а другие испытывали ужас. На это во многом влияли такие факторы, как погода, течения, состав группы. Джей-Ти не стал бы делать никаких предсказаний относительно тех, кто плывет на его плоту. Это было бы не очень объективно.

Бирюзовые водопады,Теплая вода,Минеральные ванны,Я искала местечко поглубже,Чтобы окунуться,В эти волшебные воды.

Вверх по течениюБильбо Бэггинс размалывает в порошок драгоценные камни,Подмешивает их в воду,И потому она мутная,Там я и окунулась,Ничего, кроме синевы.

День шестой

Верхнее гранитное ущелье

Глава 22

День шестой, утро. С семьдесят пятой по восемьдесят девятую милю

Следующий день начался с неудачи — гребной плот перевернулся на пороге Хэнс — и это после тщательной разведки, когда каждый старался забраться повыше, чтобы лучше было обозревать окрестности, а гиды сосредоточенно изучали состояние потока, отмечая каждый камень, каждую каверну, каждый водоворот. Наконец они двинулись в путь. Джей-Ти провел свой плот чисто и аккуратно и принялся ждать остальных. У Эбо случились неприятности. Парень, видимо, думал, что все будет проще простого, но, когда он по диагонали пересекал реку, чтобы пройти вдоль левого берега, на колено ему приземлилась оса. А так как у Эбо была аллергия на укусы насекомых, он на секунду отвлекся, чтобы ее смахнуть. В этот критический момент он перестал с прежней силой налегать на весло и позволил плоту отклониться на пять — десять градусов вправо. Этого оказалось достаточно. Путешественники тут же обнаружили, что их несет на самую середину порога Хэнс, на выступающие из воды острые камни. Даже несмотря на вполне грамотное поведение в этой ситуации Питера, плот вышел из-под контроля и перевернулся. Эбо, Эвелин, Джил, Сэм, Мэтью, Марк и Питер оказались в холодных волнах.

Как и в большинстве подобных случаев, было не до паники — Джей-Ти, высматривая на поверхности воды оранжевые жилеты, немедленно приступил к спасательной операции. Через несколько секунд все вынырнули рядом с плотом — все, кроме не умевшего плавать Питера. Пока остальные посреди общего замешательства выбирались на скользкое днище перевернутого плота, Джей-Ти не без страха наблюдал, как Питера несет через Хэнс, к следующему порогу — Сыну Хэнса. Время от времени из воды высовывались лишь ноги незадачливого рафтера. И хотя Джея-Ти это не особенно тревожило, но он действительно очень обрадовался, когда через некоторое время Питер наконец показался среди волн, имея вид человека, свалившегося с высоты пятьдесят футов и, вопреки опасениям, не только выжившего, но и не сломавшего ни единой кости. Джей-Ти принялся энергично грести, надеясь перехватить Питера прежде, чем река унесет его еще дальше, к порогу Сокдолагер. После того как он выудил Питера, потребовалось еще немало усилий на то, чтобы убедить клацающего зубами бедолагу в том, что тот еще жив, что спасательный жилет сделал свое дело и что яркий свет, увиденный им в момент погружения, — это не дорога в рай, а вид неба из-под воды, сквозь пузыри, пускаемые им же с перепугу.

Тем временем плот миновал Сына Хэнса, и Эбо вопил на пассажиров, требуя встать, ухватиться за веревку и откинуться назад. Не слишком-то просто, учитывая то, что их возраст варьировался от двенадцати до пятидесяти лет, и то, что они менее чем час назад преодолели первый серьезный порог. Естественно, они лежали ничком и цеплялись за что попало. Гид тщетно убеждал их подняться, взяться за канат, лежавший посреди днища, и отклониться к воде. Но — и это неизменно покоряло Джея-Ти — путешественники с шестидневным опытом все-таки преодолели страх и вовремя повернули плот вправо, прежде чем достигли Сокдолагера. Причем хватило времени и на то, чтобы усесться, взяться за весла и рвануть вперед.

Наконец, миновав Сокдолагер, они нашли место, пригодное для швартовки. Дрожащие от холода, все еще с избытком адреналина в крови, путешественники сняли спасательные жилеты и принялись наперебой делиться впечатлениями, подставляя солнцу как можно больше своего кожного покрова. Питер был в восторге — он не сомневался, что спасся благодаря какой-то врожденной способности к плаванию. Он все-таки умеет плавать — просто до этого момента у него не было возможности убедиться в этом! Он барахтался и боролся — и победил силу притяжения, он всплыл, а не утонул, он умеет плавать — его мать просто с ума сойдет, когда узнает об этом, честное слово!

— Знаете, сколько я брал уроков, сколько учителей чуть не отрывали мне руки, пытаясь научить плавать кролем? — восклицал он. — Знаете, сколько раз мне становилось дурно от запаха хлорки в бассейне? А здесь, на Колорадо, я поплыл! — Питер забарабанил себя по груди. — Мама, ты слышишь?! Я поплыл!!!

А Сэм и Мэтью хвалились тем, что они всплыли первыми. Марк же испытывал тайную гордость от того, что именно они с Эбо вывели плот на верный курс. Джил никак не могла согреться, и Джей-Ти посоветовал ей надеть термобелье. Она непонимающе посмотрела на гида, и тот пояснил:

— Полипреновый топ, который я всем велел положить в сумку на всякий случай.

Джил виновато подняла брови. Джей-Ти вздохнул, пошел на плот, порылся в своей сумке и отдал ей одну из своих футболок. Согревшись, Джил приободрилась, пока не выяснила, что Сэм потерял шлепанец, для которого в качестве завязки Джей-Ти приспособил кусок бечевки. Она приказала Мэтью отдать Сэму один из своих запасных шлепанцев, но тот, движимый чувством братской заботы, отказался, ссылаясь на то, что Сэм, надев обувь не совсем своего размера, может споткнуться. Марк дал сыну подзатыльник, и настроение в семействе Компсон испортилось. Наконец Эвелин подозвала Джея-Ти и сообщила, что у нее есть запасная пара сандалий и она не прочь одолжить ее Сэму. Джил и Марк вздохнули с облегчением, но Джил про себя задумалась, отчего это Эвелин не вспоминала о сандалиях до сих пор.

Во всяком случае, Джей-Ти предпочел бы провести первое утро во Внутреннем ущелье как-нибудь иначе.

Но речной гид был по сути своей оптимистом и напомнил себе о том, что переворот плота и небольшая ссора — ерунда, и более ничего. Такое часто случается. Невозможно быть речным гидом и полагать, что стакан наполовину пуст. Да, бывают проблемы. Это неотъемлемая часть любого путешествия. Поэтому, когда он решил, что все уже согрелись, то велел рассаживаться и пускаться в путь.

Для Джея-Ти это было всего лишь еще одно утро на реке. Но для любознательных путешественников многое изменилось. По мере того как они все более углублялись в ущелье, начинало казаться, что это уже другая река, что каньон при всей своей красоте принимает все более угрожающий вид, чего не было прежде. Река превратилась в бурный поток, стены ущелья вздымались над головой, будто занесенные с иной планеты. Исчезли охристо-розовые доломитовые утесы, их сменили отвесные пятисотфутовые черные глыбы сланца, испещренные молниевидными вкраплениями гранита. В ущелье было темно и жутко, и эта жуть казалась столь органично присущей данному месту, что создавалось впечатление, будто однажды она захватит неопытных странников, чтобы поразвлечься.