Ночь огней - Элис Хоффман

— Не смей его трогать! — врезается в этот шум крик Джоди.

Собственно, на Гэри ей наплевать. Они знакомы всего две недели, с тех пор как парень зашел в «Мэд Мартас» за замороженным соком и прождал ее целый день, чтобы подвезти домой. Но ярость ее неподдельна, она будет защищать Гэри, даже сражаться вместо него.

— У меня есть страховка, — говорит Гэри и вытирает глаза манжетой.

— Позвони отцу, — требует Андре. — Я хочу с ним поговорить. Ну же, — поторапливает он, когда Гэри медлит. — Кто твой отец, мистер большая шишка?

— Я достану денег, — говорит Гэри. — Не звоните отцу.

Андре видит, что парня трясет. Его уже тошнит от этих игр.

— Пошел вон, — бросает он.

Гэри недоверчиво глядит на него.

— Пошел вон, — устало повторяет Андре. — И чтобы я тебя больше не видел.

Гэри бежит к машине и садится за руль. «БМВ» трогается с места, и Андре поворачивается к дому.

— Не смей указывать моим друзьям! — вопит Джоди.

Андре не останавливается. Он не может заставить себя прикоснуться к «харлею». Он знает, что Вонни использует это против него, особенно если раздобудет денег у отца. Он слишком безответственный, чтобы заботиться о мотоцикле, не говоря уже о семье.

— Да за кого ты себя принимаешь? — кричит Джоди ему вслед.

Голос ее срывается из-за слез.

— Иди давай, торгуй своим мороженым, — не оборачиваясь, огрызается Андре.

Джоди смотрит, как он уходит, и что-то внутри ее рвется на части. Она бежит за ним и бьет между лопаток. Андре удивленно поворачивается к ней. Его футболка насквозь мокрая, а в горле так пересохло, что даже больно. Джоди продолжает плакать; ее лицо похоже на помятый фрукт.

— Ты отвратителен, — говорит она Андре.

У Джоди мелькает мысль, что она, наверное, рехнулась. Но она снова бьет Андре, на этот раз в грудь.

Сначала Андре просто смотрит на нее, как будто она с другой планеты. Затем крепко хватает за руку, так что она не может пошевелиться. Теперь Джоди уверена: они оба рехнулись. Она пинает его, но Андре хватает ее за ногу, и Джоди падает на землю. Андре никого еще так не презирал, как себя в этот момент. Он наклоняется и обнимает Джоди, и она мгновенно перестает плакать. Сейчас она получит то, что хочет. Андре велит ей замолчать, помогает встать с земли, ведет через лужайку в сарай. Они не заслуживают чистых простыней, подушек, вентилятора в окне. Как только дверь сарая закрывается, жара становится невыносимой. Оба чувствуют слабость, но все равно уже ни о чем другом не думают. У них нет времени снять одежду. Андре расстегивает джинсы Джоди и стягивает на бедра. Если бы за спиной Джоди не было необструганной деревянной стены, она бы упала. Они так долго ждали, что не в силах помедлить еще хотя бы минуту.

Когда Андре позволял себе думать о ней, то воображал, как медленно целует ее, любуется тем, как она снимает блузку. Но сейчас он даже не смотрит на нее. А если бы посмотрел, то увидел бы, что ее глаза закрыты. Она не в силах вынести мыслей о Вонни. Она не будет думать о Вонни. Все эти школьники, с которыми была Джоди, ничего не значат. Она абсолютно ничего не понимает. Знает только, что если посмотрит на Андре, если увидит, как он зол, то будет вынуждена остановиться. Поэтому она смотрит в потолок. Она не двигается, не считая невольной дрожи, когда Андре приспускает ее трусики. Она тает на жаре. Что-то не так с ее нервами. Звуки отдаются эхом. Андре расстегивает ширинку, и она чувствует, как язычок молнии скользит по железным зубцам. Ее лопатки прижаты к стене, когда Андре входит, и на мгновение она становится невесомой. Она едва удерживается от слез, крепче обнимает его за шею и стряхивает с себя джинсы, чтобы обхватить его ногами. Андре засовывает одну руку под футболку Джоди, а пальцами другой зарывается в плоть между ее ног. Они будут жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Глухие, немые, слепые; единственное, что им осталось, — это похоть. Джоди сотни раз представляла себя в тот момент, когда они будут вместе. Она думала, что все предусмотрела. Воображала, как изогнет шею, чтобы та казалась длиннее, как соблазнительно будет выглядеть. А сейчас не может сдержаться и покрывает поцелуями всего Андре. Наконец Андре впивается в ее губы и стонет, и Джоди чувствует, что растворяется. Молекулы ее тела разлетаются во все стороны, она выгибается огненной дугой. На теле у нее синяки; Джоди еще много дней будет гладить следы, оставленные Андре, а он приходит в ужас, обнаружив их, ведь он не собирался причинять ей боль.

Вонни сидит на кухне у Джилл и слушает гул шоссе Саутерн-стейт. Помнится, ребенком она не замечала этого шума, хотя он должен был бы прокрасться в ее сны, создавая ощущение, что машины всегда отъезжают от ее дома. Джилл ненавидит пригороды, но вернулась, когда семейный бюджет затрещал по швам. Она переехала бы обратно хоть завтра, но оказалась в ловушке. Ее дочерям здесь нравится. Младшей двенадцать лет, она сейчас на балете. Старшая, Мелисса, сидит за столом напротив Вонни и пьет низкокалорийный холодный чай с лимоном. Светлые волосы Мелиссы заплетены в французскую косу. Девочка очень похожа на шестнадцатилетнюю Джилл. Когда Джилл окончила школу, она была уже на четвертом месяце. Именно Вонни устроила первое свидание Джилл и Брайана, и потому ей немного неловко. Как будто вся ответственность лежит на ней.

В этот визит Вонни всего ближе Мелисса — с бледно-розовым лаком на ногтях, в фиолетовых кедах. В ней куда больше знакомых черт, чем в ее матери. Джилл ни разу не навестила Вонни в Чилмарке. Однажды, до того как Вонни встретила Андре, Джилл приехала в Бостон, проплакала все выходные и вернулась домой к Брайану и крошкам дочерям. Но теперь все наладилось, уверяет Джилл. Она не стесняется говорить о самом наболевшем при Мелиссе. Зато Вонни присутствие Мелиссы мешает высказать все, что она думает. А думает она, что Джилл, как обычно, себя недооценивает, напрасно убедила себя в собственной глупости. Вонни не уверена, что после стольких лет они все еще настоящие подруги. Они разговаривают по телефону, но видятся лишь во время редких вылазок Вонни в Нью-Йорк. Джилл дважды встречалась с Андре, а с Саймоном — только раз.

После ужина они отправляются на прогулку, оставив с дочерьми Брайана. Вонни хочется обнять Джилл. Но они просто идут так близко, что касаются друг друга плечами. Сумерки, пахнет скошенной травой. Дети перекрикиваются на задних дворах. Вонни и Джилл подходят к школе, в высоких арочных окнах отражается темнеющее небо. Джилл достает из кармана сигарету и зажигалку и рассказывает, что нового случилось у знакомых: четыре развода, нервный срыв… Она перечисляет бывших одноклассниц, которые пришли на ежегодную встречу.