Я тебя не отпускал (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

И ни одного теплого взгляда на дочь не бросил, по имени не назвал! Демид в тысячу раз более отец, чем этот! И во время моей беременности был и сейчас.

— Разве ты не видишь, на кого похожа? — равнодушно пожимаю плечами.

— Ты же была невинной!

Демид дергается, сжимая меня крепче.

— Я изменяла тебе после того, как вернулась. С Демидом.

— Сука… — беззвучно.

Бросая на меня тяжелый взгляд, мимо нас проходит в дом.

— Он уедет?

— Конечно.

— Почему ты не сказал ему, что здор… — аккуратно закрывает мой рот рукой.

— Зачем? — шепчет мне. — Он затеет суд, его адвокат выстроит весь процесс на этом факте и… пролетит. А если я скажу, они будут искать что-то еще. Поэтому — не опровергаем.

Его пальцы сползают ниже, гладя мое лицо. Мне неудержимо хочется поцеловать их. Но я беспокоюсь… Там, конечно, Тиша и Нина Андриановна. Но…

— Пойдем в дом, — словно считывает меня Демон.

— Родион! — скрипучий рассерженный голос бабушки. Как будто пытается одёрнуть его.

— Мама! — всхлипывает Варя.

Я залетаю вперед Демида.

Подняв Варюшу перед собой на вытянутых руках, прищурившись смотрит в ее лицо.

— Отпусти Варю, — неожиданно прицеливается из кресла в его бедро Тихон, поднимая лук.

— Ну ты мне еще поуказывай, щенок.

Тетива трещит. — Тиша! — выдыхаю испуганно.

С такого расстояния даже стрела со стопором может разодрать тело. Мне не жалко его бедра, страшно, что он уронит дочку!

Варя настороженно хныкает, засунув в рот пальцы.

— Мама… — ищет меня взглядом.

Дэм быстрым шагом обгоняет меня, и вырывает из рук Родиона Варю. Я съёживаюсь в этот момент. Началось!

— Ты в моем доме целиться еще в меня будешь?! — кривясь от ярости, разворачивается на Тишу Родион.

— Это Демида дом, — не сводит Тиша прицел.

— Ха! — дергается в безумной гримасе лицо Родиона.

— Тиша… — хватаясь за горло шепчу я, чувствуя, что добром не закончится.

Дэм делает шаг ко мне чтобы отдать Варю.

Шмыгая носом, Родион, недовольно ведёт взглядом, останавливаясь им на Арсе, агрессивно бьющим из стороны в сторону хвостом.

— Тварь! — вырывает неожиданно пистолет, наводя на кота.

Мы все вскрикиваем. Арс, бросается на его руку!

Я успеваю только прижать к груди дочку, закрывая ладонью ее ушко и отвернуться.

Раздается не выстрел, а щелчок! Грохот! Вскрик! В зеркале над камином вижу, как срывается Дэм. Смазывает кулаком по лицу брату. И роняет на пол. На бедре светлых джинсов Родиона расползается темное кровавое пятно. Нога непроизвольно дергается…

Арс настороженно трогает лапой лежащий рядом с ним на полу пистолет. Дэм подбирает его, убирая за пояс брюк.

— Так! — грозно встаёт бабушка, с грохотом стукнув тростью по паркету.

Слышно только громкое надсадное дыхание Родиона.

— Наша семья сегодня стала меньше на одного человека. Скорблю. Уберите это тело, — брезгливо толкает тростью кроссовок Родиона. — Чтобы в этом доме его больше не было никогда.

И в тишине, прихрамывая, медленно уходит к себе.

Глава 24. Моя королева

Укачивая на руках беспокойную после инцидента Варвару, Злата разговаривает с приехавшими из агентства нянями для Марка. Одна дневная, вторая — ночная. Но сегодня побудут обе.

— Тихий…

— М?

— Я не буду тебя сейчас лечить, что ты не должен был стрелять. Я тебя понимаю. Но не потеряй грань. Она быстро стирается.

— А где грань, Демид? — хмуро правит поехавшие стабилизаторы на корпусе лука.

— Хороший вопрос. Тебе на него никто не ответит. Даже закон. Потому что закон надо иногда нарушать, когда тебе или близким угрожает опасность. Мера опасности — вот грань. Если выстрела можно избежать, лучше не стрелять. Если выстрел повлечёт за собой серию ответных — тоже. Иногда, надо отдать ситуацию тем, кто сильнее, чтобы разрулили они. Иногда, сильнее всех в ней оказываешься ты. И только ты можешь решать. Но если можно обойтись без выстрела, и никто необратимо не пострадает, не стреляй.

— Он Варю испугал, — недовольно.

— Заварушка этого никак не исправила, только усугубила. В этой ситуации не нужно было провоцировать Родиона. Мы бы спокойно забрали Варвару и без этого.

— Он целился в Арса!

— Ты ему подсказал эту идею, прицелившись в него. Если уж ты получил доступ до оружия, эмоции в сторону и хладнокровно просчитывай ситуацию. За всех!

— Ладно… Просто… Достал! — с досадой. — Почему он не просчитывает хладнокровно, когда достаёт ствол?!

— Потому что — конченный, — развожу руками. — Тупой нарк. Но ты же — нет.

— А если вокруг через одного — конченные?!

— Отделяй безопасных от опасных, — показываю пальцем на висок. — Думай.

— Родион какой?

— Теперь опасный.

Вздыхает.

— Не вздыхай. Ты молодец, — сжимаю его плечо.

Из детской — шум. Ставлю на стол стакан с вискарём, захожу туда. Детская напротив спальни отца. Не разбираясь в сути проблемы, выволакиваю за локоть качающую права сильно нетрезвую Наталью.

Завожу напротив, в их с отцом спальню. Силой усаживаю в кресло.

— Что ты делаешь?! — возмущается она.

Оглядываюсь. Срываю с подушки наволочку. И начинаю туда закидывать многочисленные початые бутылки с элитным спиртным. Да здесь целое состояние, мать её! Под руку попадается бутылка коллекционного игристого вина. Это из нашего винного погреба, я выкупил на аукционе штук пять. Для каких-нибудь событий.

Бутылка тоже отправляется в наволочку.

Открываю несколько шкафов. Оттуда забираю Хеннеси и Glenfiddich за восемьдесят косарей. Мой Glenfiddich!

Не дохера ли для вчерашней официантки?

Разворачиваюсь. Мне хочется раздолбить этот мешок со спиртным об её светленькую головку. Сука. Горем ты убитая, да? Да тебе на отца похер! И на сына — похер. Переживаешь только из-за наследства.

Встряхиваю бутылки.

— Мой месседж понятен? — сдерживая себя, цежу я.

Поправляет волосы, пьяно приосаниваясь.

— Что ты себе позволяешь?

— Посмеешь подойти к ребёнку пьяной, выставлю на улицу в то же мгновение.

В детской теперь будут камеры. Завтра же установлю!

— Это мой ребёнок! А выгоняешь, что ж… Мы готовы уехать прямо сейчас на нашу квартиру.

— Дети Черкасовых будут воспитываться Черкасовыми, — повторяю я, фразу отца. — Ты же можешь собирать вещи.

— Ты всегда меня ненавидел! — обиженно.

— Я тебя умоляю… — закатываю я глаза.

Я не воюю с женщинами и детьми, да. Но за свою женщину и детей я воюю!

— Это — твои антидепрессанты? — забираю баночку со стола.

— Мне прописал врач!! — шипит на меня.

— А я отменил.

Засовываю в карман.

— Короче, подумай до утра, Наталья. Я человек резкий. По два раза не повторяю.

Отдаю наволочку с уловом прислуге, забираю оттуда только коллекционное игристое. Прошу, чтобы с бокалами и закусками принесли наверх. Отдаю от комнаты ключ.

Возвращаюсь в детскую. Даю строгую инструкцию няням как себя вести с Натальей.

Варвара, перевесившись через борт мягкого бассейна с шариками, закопалась в него с головой. И увлечённо выкидывает их назад. Марк спит.

— Пусть поиграет, за ней присмотрят, — придерживаю Злату, которая делает шаг в сторону дочки. — Тебе надо отдохнуть и расслабиться.

— Ой, она не привыкла без меня… Да и я.

— Не беспокойтесь, мы сразу же позвоним, — улыбается ей няня постарше. — Если Варенька закапризничает.

— Её искупать после дороги надо, Дэм.

— Мы всё сделаем.

— А если она проголодается?

— Детка… — шепчу я ей. — Мы же рядом. Здесь две няни… Очень дорогие квалифицированные няни с медицинским образованием. С отличными рекомендациями. Ты, выбрала их сама. Чуть позже спустишься и проверишь как идут дела.

— Ох…

Увожу.

Кровать в моей комнате уже застелена, электрокамин включён. На столе несколько тарелок с нарезками. Вино.

Молча стягиваю с неё вещи, оставляя в белье.