Европейский сезон (СИ) - Валин Юрий Павлович

Отец не пришел ни утром, ни днем. Все так же скучно, потрескивали где-то за домами автоматы. А после полудня звякнуло стекло на входной двери. Мама вздрогнула, потушила сигарету, и зачем-то принялась заталкивать под кровать пустые бутылки из-под "Фуршом". Внизу громко заговорили по-арабски.

— Не серди их, Фло, — пробормотала мама.

Пришельцев было четверо. У всех автоматы с изогнутыми рожками-ручками, у старшего еще и большой пистолет за поясом. Двое ходили по комнатам, брали и разглядывали вещи. Что-то клали в сумки, взятые в кладовке. Двое других говорили с мамой. Фло, ходившая в европейскую школу при консульстве, понимала всего несколько слов. Говорили про деньги. Мама кивала, старалась улыбаться. Старший, грузный араб, похожий на продавца в лавке, что стоит у бензоколонки, тоже ласково улыбался. Фло силилась понять, — может быть, пришельцы согласятся в обмен на деньги и вещи отвезти их к консульству? Видеомагнитофона и плеера девочке жалко не было, — Фло хорошо знала, что такое страховка. Старший араб все улыбался и поглядывал на девочку, — Фло подумала, что должно быть, у толстяка много своих детей. Может быть, и внуки есть. Он выглядел достаточно пожилым и солидным. Мама принесла деньги и шкатулку с украшениями. Она старалась говорить убедительно, только несколько десятков слов ей явно не хватало. Толстый араб улыбался и кивал. Трое остальных пришельцев столпились в дверях и что-то весело обсуждали. Толстяк протянул руку и погладил маму по кудрявым волосам. Тихонько подтолкнул к постели. Мама села и чем-то умоляюще попросила. Толстяк в очередной раз кивнул и подошел к Фло. Девочка позволила взять себя за руку.

— Будь послушной, Фло, — пробормотала мама. — Не нужно никого сердить.

Глаза у мадам Морель были отсутствующие. Оглянувшись в дверях, Фло увидела, как мама расстегивает блузку. Перед кроватью стоял молодой араб.

Рука держащая ладонь Фло была большой и влажной. Толстяк провел девочку по коридору. На кухне по-прежнему пахло кофе. Лужа из-под холодильника подсохла. Сквозь жалюзи пробивалось яркое солнце. Девочка подумала, что ей придется сидеть здесь и ждать, пока "гости" будут развлекаться с мамой. Фло была умной девочкой, но в тот раз она не угадала. Толстяк аккуратно повесил автомат на спинку стула. Сел на соседний стул, потянув за руку, поставил девочку перед собой. Что-то сказал, и потрепал Фло по черным, отливающим медью волосам. Девочка стояла неподвижно, и толстяк повторил настойчивее. Фло опустилась на колени. Она знала, что быть умной девочкой бывает тяжело.

Исполняя все что он хотел, Фло косилась на висящий на соседнем стуле автомат. Ах, если бы она тогда знала, как сделать чтобы машинка стреляла. Не таким уж и тяжелым выглядел тот "калашников".

Флоранс села на постели, осторожно погладила щеку. Хватит складки на физиономии належивать. И вспоминать далекое прошлое совершенно незачем. Прошло, забылось, и слава богу. Впереди пятница, самый хлопотный день недели. А минувшее… Кэт получала уроки куда суровее. Твоя Кошка может вынести все что угодно.

И все же… Потертый металл того автомата виделся как наяву. Каждая царапина. Может быть, смысл жизни в том, чтобы избежать некоторых вещей, сразу умерев с потертым металлом в руках?

Впрочем, Катрин, когда узнала об автомате и "первом мужчине" в жизни подруги, только обняла покрепче и мягко сказала, что не о чем сожалеть. Разменять жизнь на честь, той маленькой девчонке вряд ли бы удалось. С автоматом и взрослый человек без привычки не управится. Сделали бы те чернозадые самцы что пожелали, да еще бы и зубы выбили.

Насчет автомата, Кошке вполне можно было доверять. Великим специалистом стала девочка за эти годы. Только, в тот, — в первый раз — когда Кэт за оружие схватилась, она ведь немногое о смертоносных устройствах знала. Справилась. Вот поэтому, она — человек, а вы, мадам Морель, — так, трезвомыслящая европейская женщина.

Ладно, хватит самобичеваний. Пора умываться, и вообще приводить себя в порядок.

Струи душа приятно жалили со всех сторон. Терморегулятор стоял в одном положении, — Флоранс свято соблюдала рекомендованный режим. К прохладе воды кожа давно привыкла. Когда-то холодный душ казался верхом мужества и самодисциплины. Но оказалось, — Кэт преспокойно стоит под ледяной водой, и даже внимание на это не слишком-то обращает. Бродят Кошачьи мысли где-то далеко, мыло девочка берет машинально. Ужас. Правда, для удовольствия девочка предпочитает теплую ванну. Ну, и непременно подругу к этой ванне.

Флоранс улыбалась, подставляя лицо водным струям. Совместное купание оказалось одной из лучших сторон совместной жизни. Правда, а что из совместной жизни оказалось не лучшей стороной? Только неизменное чувство тревоги. Что-то должно случится.

Объяснений предчувствию нет, но само-то предчувствие несомненно есть. Вывод? Нужно наслаждаться каждым днем.

Флоранс выпрыгнула из душа. Стоя перед зеркалом, занялась кремами. Процедура по утрам и вечерам сложная, требующая навыка. Зато в зеркале отражается стройная привлекательная молодая женщина. Стройная, — это бесспорно. Плоский живот, тонкая талия, вполне приличные бедра, точеные икры. Грудь, — тоже вполне. С потрясающим бюстом Кэт, конечно, не сравнишь, но та роскошь, вообще, отдельная поэма. Сказочная. Так что, у вас, мадам Морель, фигура вполне недурна. С молодостью, дела обстоят куда сложнее. С виду еще ничего. Но и трудов сколько приложено. Ну, не будем о грустном. Насчет привлекательности… Успехом это тело бесспорно пользуется. Неоднократно приходилось убеждаться. Кроме стойкой эрекции мужчины иногда и стихами изволили подтверждать. Ну, самцы, и есть самцы, — стоит ли верить? Если всерьез.… Как самой на себя на себя трезво посмотреть? Сексапильность, очарование, — пустые слова. Всерьез — это Катрин. Только она. Единственная, чье мнение важно. И видя желание в ее глазах, ужасаешься, — может быть, его завтра уже не будет?

Вот о желаниях Флоранс знала куда больше чем об автоматах и ружьях. "Опыт, сын ошибок трудных", — как любит цитировать какого-то японского поэта Катрин.

Вообще-то, видя ее зеленые глаза, сияющие нетерпением, о завтрашнем грустном дне не думаешь.

Ох, мадам Морель, жесткий топ-менеджер и требовательный координатор проектов, кто бы мог поверить, что вы трепещете как глупая влюбленная школьница?

Дверь душа Флоранс задвигать не стала, — Кэт имеет обыкновение, возвращаясь с того, что она называет, "утреней разминкой", влетать в душ как бомба. Или как торпеда? Катрин как-то пыталась объяснить разницу, но Фло не слишком хорошо уловила нюансы. Уж слишком тогда обстановка расслабляющая была. Хотя нет, — Кэт тогда сравнивала торпеду с вполне конкретным мужским прибором.

Легкий халатик ложиться на плечи. Пепельный шелк туго обтянул талию, — поясок подчеркнул все что нужно. Изящные ступни скользнули в шлепанцы на каблучках. И тряпкам, и обуви Флоранс придавала излишне много значения, знала о этой своей слабости, но ничего не могла с собой поделать. Должны быть у человека какие-то игрушки?

По лестнице раздался громкий цокот и топот, — на второй этаж взлетел дымчато-белый зверь. Рослый кобель-хаски, с экзотической кличкой — Цу-цик. Показав розовый язык, улыбнулся Флоранс, и деликатно протиснулся мимо. Звучно принялся лакать воду из раковины. Скверная привычка, но с этим уж ничего не поделаешь. Пес достаточно воспитан, но почему-то обожает пить именно в ванной.

— Уже проснулась?

Хозяйка пса стояла на верхних ступенях лестницы. Трудно привыкнуть к тому, что шагов Кэт почти не слышно. Особенно, когда девушка в своих любимых кроссовках.

Флоранс почти жалобно смотрела на подругу. Они практически не разлучались, ни днем, ни ночью, и все же, стоило взглянуть свежим взглядом, и Флоранс вновь испытывала потрясение, — насколько же девочка красива!

Черные спортивные брюки, темно-синие кроссовки, черная футболка с капюшоном, — тривиальный наряд утренней пробежки. Темные, коротко стриженые, порядком взмокшие волосы. Двенадцать километров — привычная ежедневная норма, все-таки весьма влияет на теплоотдачу. Наверняка, футболка на спине мокра насквозь. Только красота девочки никуда не делась. Фло и не подозревала что потная, небрежно одетая девушка может быть настолько великолепна. Не объяснить, — и фигура, и взгляд зеленых глаз, и манера высоко держать подбородок, и прядки слипшихся волос, — все заставляет в задохнуться в восторге. Флоранс сотни раз пыталась объяснить себе, на кого именно похожа подруга. Не получалось. Что-то античное? Артемида? Геката? Нет, слишком жива для греческого мрамора. Суровая неприступная амазонка из скифских степей? Нет, — чувственные, насыщенно-розовые, безо всякой помады, губы всегда готовы к насмешливой улыбке. Модель и актриса? Откровенно презирает и подиум, и сцену. Ведьма? Вампирша? Она знакома и с магией и с мифическими существами, но верит лишь в сталь оружия. Одинаково взбалмошная и мудрая. Прекрасная и небрежная. Твоя судьба.