Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее - Кларк Говард

себя рассказать матери о мужчине во сне, потому что знала, что мать спросит, кто этот мужчина. Его лицо Патрисия вспоминать не хотела.

– Отец сказал, что ты кричала: «Нет, нет, нет». Это ты помнишь?

– Помню.

– Ну, и что тебе снилось?

– Я не помню.

Мэри покачала головой.

– Для разбудившей весь дом ты мало что помнишь.

– Я не разбудила весь дом, – возразила Патрисия. – Я не разбудила Майкла.

– Майкла и землетрясение не разбудит.

Патрисия допила апельсиновый сок, положила в тостер две замороженные вафли и сказала:

– С этого момента я хочу спать в комнате Майкла.

– Не смеши, Патти Энн.

– Я не смешу. Одной мне там страшно. У Майкла две односпальные кровати. Я хочу спать в его комнате.

В этот момент, словно зная, что о нем говорят, хлопнув задними дверями, вошел Майкл. Ни слова не говоря, он подошел к холодильнику, открыл его и принялся критически изучать его содержимое.

– Майкл, – сказала мать, – твоя сестра хочет спать в твоей комнате. Она говорит, что боится спать внизу.

– Хорошо, – сказал Майкл. Он взял из ящика с фруктами две сливы и захлопнул дверцу холодильника.

– Ты не против, чтобы сестра спала в твоей комнате? – изумленно спросила Мэри.

– Нет, – пожав плечами, ответил Майкл. Когда он вышел из кухни, Патрисия схватила его, обняла и поцеловала в щеку. Майкл повернулся и отпрянул от нее.

– Прекрати, Патти! – воскликнул он, вытирая щеку, точно она измазала ее щелочью. Это был Майкл: он не возражал, чтобы старшая сестра спала в его комнате, если она боится спать внизу, но ни за что не хотел, чтобы она его целовала.

Патрисия всячески пыталась убедить себя, что вытаскивавший перед ней эрегированный пенис мужчина был приснившимся ей кошмаром, а отец оказался в ее постели, только чтобы помочь ей, потому что услышал, как она кричала: «Нет, нет, нет!» Она действительно помнила, как кричала – но сомневалась, во сне это было или наяву. К сожалению, она не сомневалась в том, что когда пенис отца касался ее голого бедра – это было на самом деле.

Она думала, а сколько из того, что казалось сном, было реальностью? Насколько мужчина во сне – ее отец и насколько отец – мужчина во сне?

Инцидент мучил ее. Она зорко наблюдала за отцом в поисках приметы, знака, которые подтвердили бы его отвратительные намерения. Она не совсем понимала, чего ждала: взгляда, жеста, может, прикосновения. Но прошло несколько недель и ничего не случилось. Фрэнк ничем не отличался от того, каким он был до кошмара, тот же отец, которого она всегда знала.

Тем не менее она отказывалась вернуться на нижний уровень и спать одна в комнате.

Сначала Патрисия подумала, что, когда отец услышит, что она хочет спать в комнате Майкла, он будет против. Мэри Коломбо тоже подумала, что муж немедленно наложит вето на этот план. Тем же утром, после того, как Майкл сказал, что ему все равно, Мэри предупредила Патрисию, чтобы она на это не рассчитывала.

Однако Фрэнк Коломбо удивил их обеих.

– Что об этом думает Майкл? – спросил он вечером.

– Фрэнк, ему, кажется, все равно, но дело не в этом, – сказала Мэри. – Дело в том, что у Патти есть собственная спальня, и она должна в ней спать.

– Да, но если Майклу все равно, в чем дело? – пожал плечами Фрэнк. – Скорее всего, это всего на несколько ночей, пока она не забудет этот кошмар. Мэри, я не вижу в этом ничего плохого.

Как только Фрэнк высказал свое мнение, Мэри больше не возражала. За много лет Мэри Коломбо прекрасно выучила свою роль и хорошо знала мужа. Если Фрэнк считал, что для Патти Энн нормально спать в комнате Майкла, а не в своей собственной, Мэри не собиралась с этим спорить.

Начиная со следующей после кошмара ночи Патрисия спала в комнате брата.

9

Февраль 1989 года и октябрь 1973 года

Когда Патрисия закончила рассказ, сестра Берк на мгновение задумчиво поджала губы. Потом она сказала:

– Во сне у тебя была мысль, которую, по-моему, следует изучить, ты сказала, что подумала о мужчине из сна: «В моей спальне он этого делать не может…» В моей спальне. Когда у тебя возникла эта мысль, ты чувствовала, что где-нибудь в другом месте он это делать мог?

– Нет, я не помню, чтобы чувствовала это, – ответила Патрисия.

– У тебя было ощущение, что мужчина из сна был близок с тобой раньше?

– Да, очень сильное.

– Было ли у тебя это ощущение до того, как он сказал: «Патти, я хочу пройти с тобой весь путь до конца?» – или это ощущение появилось только после того, как он это сказал?

– Я… я не знаю. Извините.

– Не извиняйся, – посоветовала сестра Берк. – Когда мы что-то не помним, мы не виноваты, – никогда.

Она беззвучно постучала указательным пальцем по столешнице.

– Итак, у тебя было ощущение, что мужчина из сна был с тобой близок раньше. Много раз?

– Я… я думаю. Когда… я была совсем маленькой.

– До четырнадцати?

– Да.

– Насколько маленькой?

Патрисия пожала плечами.

– Двенадцать, – она на мгновение задумалась. – Десять. Восемь.

Она снова пожала плечами.

– Даже младше.

– Триш, мужчина во сне – твой отец?

– Я… не знаю. Я не уверена…

– Можешь вспомнить другой случай, когда отец трогал тебя, как в тот раз, когда тебе приснился сон?

– Я помню, как однажды он меня поцеловал, – сказала Патрисия.

– Отцы все время целуют дочерей, – заметила сестра Берк.

– Это не был поцелуй отца и дочери, – сказала Патрисия. – Даже близко.

– Расскажи мне об этом, – попросила сестра Берк.

Однажды ночью, когда ей было семнадцать, три года спустя после кошмара, Патрисия пришла домой из «Уолгрин», где работала на полставки, позже обычного и обнаружила отца, обмякшего в кресле в гостиной. В руке у него была открытая банка пива, а на лице выражение потерянности.

– Где ты, черт возьми, была, Патти Энн? – спросил он. Его тон был подозрительно лишен гнева.

– Я работала сверхурочно, а потом пошла поесть еще с парой девушек, – сказала она. – Извини, мне следовало позвонить.

Она хотела его обойти, надеясь, что с тем он ее отпустит, но вдруг со страхом поняла, что этого не произойдет. Тем не менее он на нее не злился, и она подумала, что могла ошибаться.

– Просто дай мне пройти в мою комнату, – взмолилась она.

– Твоя мать в больнице, – сказал Фрэнк Коломбо, прежде чем Патрисия успела выйти.

Она остановилась и недоверчиво повернулась к нему, на миг потеряв