Рождественский незнакомец - Ричард Пол Эванс

блестящих вентиляторов. Шторы на дальних окнах были плотно задернуты.

– Заходи, – пригласил он меня внутрь. – Я занесу сумки.

Я вошла, Эндрю, управившись с багажом, прошел в дальний конец комнаты и нажал кнопку на стене. Шторы раздвинулись, обнажив огромный патио с панорамным видом на морской пейзаж и бухту Кабо-Сан-Лукас.

– Бог мой, – не скрывая изумления, выговорила я.

Эндрю улыбнулся.

– Неплохо, да? – Он распахнул стеклянные двери. – Лучший вид во всем Кабо.

– Просто дух захватывает, – подошла я к самому краю патио.

– Это ты еще закат не видела, – предостерег он. – После заката загораются городские огни. Кажется, будто под нами небольшая галактика. Шикарный вид и днем, и ночью.

Патио был просторным, пол выложен плиткой, а вдоль всего балкона тянулись перила из нержавеющей стали. Из высоких, до самой талии, ярко выкрашенных горшков свисала не менее прекрасная бугенвиллея. Легкий ветерок доносил свежий соленый аромат океана.

Трудно было поверить, что каких-то шесть часов назад, я тряслась от холода под темным пасмурным небом.

– Какой сегодня красивый день!

– Здесь каждый день красивый, – откликнулся Эндрю, вплотную подойдя ко мне. – Это пляж Медано. Здесь не может быть никаких сезонных расстройств. – Он посмотрел на меня и насмешливо добавил: – Однажды мы обязательно найдем лекарство.

– Думала, мы его уже нашли, – произнесла я взяла его за руку и посмотрела в глаза. – Спасибо, что привез меня сюда.

– Спасибо, что приехала. – Мы поцеловались. Он откинулся назад и зажмурился от удовольствия. – Пойдем, покажу тебе наше жилище.

Держась за руки, мы вернулись в комнату. Там, возле длинного обеденного стола из красного дерева стоял замшевый угловой диван.

Кухня выглядела новой и современной: гранитные столешницы, фартук, бытовая техника с фасадами из нержавеющей стали. На стенах настоящие произведения искусства – красочные, абстрактные картины выделялись на фоне тисненных, кремовых стен и пола, выложенного коричневой плиткой.

– Я и не подозревала, что мы будем жить в таких роскошных условиях. Здесь даже лучше, чем у меня дома.

– Просто небольшой приятный отпуск, – скромно отозвался Эндрю. – Этот район называют местным Беверли-Хиллз. Виллы здесь стоят по несколько миллионов долларов.

– Должно быть, у тебя богатый друг, – предположила я. – Давно у него этот кондо?

– Около пяти лет. Дом был здесь одним из первых, и мой друг купил его еще на стадии строительства. Вот почему, отсюда открываются лучшие виды.

– Выглядит так, будто этой квартире не больше пяти недель. Как новая.

– Ну, ей пользуются всего несколько недель в году, так что ты права во всех отношениях. – Эндрю поднял мою сумку. – Твоя комната там.

Я прошла за ним по небольшому коридорчику в просторную спальню с огромной двуспальной кроватью с кожаным изголовьем цвета слоновой кости, отделанным бордюром из красного дерева. Эндрю подошел к окну, раздернул шторы, и передо мной открылся очередной захватывающий вид на гавань.

– Это хозяйская спальня. Здесь ванная. – И он включил свет. Ванная комната была безупречна: плитка, стеклянная душевая кабина и шкафчики из темного вишневого дерева. В один из них врезаны две раковины – алебастровые чаши – с золотыми смесителями.

Я повернулась к Эндрю.

– В этой комнате должен жить ты.

– Ты же моя гостья, – возразил он.

Я обошла комнату и села на кровать. Она была жесткой, но удобной. Легла на спину, утонув в мягком покрывале.

– Ну как, пойдет? – спросил Эндрю.

Я чуть не рассмеялась.

– Еще бы, лучше быть не может. – Я снова села. – А где твоя спальня?

– В другом конце кондо. – Он огляделся. – Надо бы съездить за продуктами. Можешь прокатиться со мной или остаться здесь.

– Я поеду. Когда?

– Спешки нет. Отправимся, когда будешь готова. Распакуй пока вещи, освежись. Буду ждать тебя в гостиной. – И Эндрю вышел из комнаты. Я закрыла за ним дверь, разделась и пошла в душ. Намылила волосы мексиканским шампунем со сладким ароматом, села на пол душевой кабины и расслабилась, подставив тело под струи воды.

Неожиданно, сама не знаю почему, я вдруг заплакала. Возможно, произошло что-то вроде высвобождения: никогда не чувствовала себя настолько свободной. Ни боли, ни стыда. Никто, кроме Эндрю, меня не знал, никому не было до меня дела. Это больше чем свобода. Полная анонимность. Я чувствовала, как вместе с пеной в водосток утекают остатки стыда.

Но что еще лучше, рядом находился человек, которому я небезразлична. Почему он заботится обо мне? Я давно – даже не помню когда – не была так счастлива.

Глава двадцать вторая

Эндрю почти свободно говорит по-испански. Не перестаю удивляться, насколько ошибалась в нем поначалу.

Дневник Мэгги Уолтер

Разложив вещи в пустой комод, стоящий в спальне, я переоделась в более подходящую для мексиканского пекла одежду – ярко-голубую майку с открытыми плечами и узлом на талии.

Взглянула на себя в зеркало. Впервые на мне было надето что-то нарядное, и хотя чувствовала себя слегка не в своей тарелке, выглядела я довольно симпатично. Обычно я придерживаюсь более консервативных взглядов на одежду, ведь большую часть жизни провела среди мужчин. Но Эндрю был другим. Хотелось, чтобы он обратил на меня внимание и по достоинству оценил мой внешний вид.

Я откинула волосы за плечи и вышла в гостиную. Эндрю сидел на диване, читая деловой журнал. Когда вошла, он поднял глаза. Мгновенье смотрел на меня, а потом с благоговением произнес:

– Estás preciosa.[11]

Я улыбнулась.

– Полагаю, следует ответить Gracias[12]. – Я подошла чуть ближе к Эндрю и немного покружилась. – Как тебе? Нравится?

– Нравится. Особенно ты.

Эндрю тоже переоделся. Теперь на нем были шорты, а гавайскую рубашку сменила рубашка льняная с коротким рукавом. Он выглядел обворожительно.

– Прости, что так долго.

– В Кабо некуда торопиться. Кажется, здесь это даже запрещено законом, о чем я вспоминаю каждый раз, как попадаю в город. – Он встал. – Едем?

Мы спустились, сели в машину и проехали около трех миль в сторону прибрежного городка, лежащего внизу. Пляж с белым песком окаймляли пальмы и гигантские карнегии[13]. Вдалеке, сразу за гаванью, на якоре стоял круизный лайнер. Мы остановились на рыночной парковке.

MERCADO ORGANICO[14]

Между двух этих слов красовался яркий круг с надписью:

ФЕРМЕРСКИЙ РЫНОК

НАТУРАЛЬНЫЕ И ОРГАНИЧЕСКИЕ ПРОДУКТЫ ИЗ КАЛИФОРНИИ

Перед зданием стояли несколько обшарпанных, уже видавших виды столиков и стульев, с разложенными на них меню. Я безумно обрадовалась, потому что ничего не ела с тех пор, как мы позавтракали в самолете. Полки в магазине были