Волчья Радуга - Елена Жаринова

— Обернись-ка волком, сынок, — попросил он. — Здесь нужен звериный нюх.

Как только Яно встал на четыре лапы, в ноздри ему ударил знакомый запах — запах растерзанной плоти, горячей крови. Запах добычи. Ласково, но твердо Якофий положил руку ему на голову.

— Держи себя в руках… то есть, в лапах, сынок. Просто покажи, где это.

Яно без труда привел Якофия к цели: чуть выше по течению ручья лежал труп молодой самки косули.

— Мать честная, — выдохнул Якофий.

Несчастное животное было выпотрошено, внутренности грязными лохмотьями висели на кустах. Судя по всему, косуля умерла в страшной агонии: мучители не потрудились убить ее, прежде чем начать ужасную оргию. Над изуродованным телом жужжали мухи. И ни куска мяса не было съедено. Охотники просто позабавились и ушли.

— Птицы говорят, это делают волки, — мрачно сказал Якофий. — У них произошли страшные вещи. Старая волчица много лет водила стаю, но вдруг откуда ни возьмись появился самец-одиночка. Нет, — старик поспешил успокоить Яно, — он не оборотень, обычный волк. Но он очень силен и жесток. Став вожаком, он приучил молодых волчат к жестокой забаве, и теперь в лесу совершаются эти бессмысленные убийства. Дочь старой волчицы и несколько верных ей волков пытались вернуть власть, но убийца силен и коварен… Да, видно, настали совсем темные времена, если даже в лесу творятся несправедливости.

Но морщинистой щеке Якофия скатилась слеза. Старик смахнул ее дрожащей рукой и побрел к дому. Его спина согнулась, словно от лишнего десятка лет. Жалость и гнев вспыхнули в сердце Яно…

Летний день дышал зноем даже в лесу, под тенистым покровом деревьев. Олень бежал, ломая могучими рогами сухие кусты, и пятна на его боку солнечными зайчиками мелькали между деревьев. Волчий вой раздавался все ближе; олень фыркал, боясь оглянуться. Он уводил хищников все дальше и дальше от помпы, на которой осталась его подруга и новорожденный малыш. Он знал, что, скорее всего, спасет семью лишь ценой своей жизни. Олень был сильным и красивым зверем и один на один не испугался бы встретился с волком и даже с медведем. Но против коварства и ловкости стаи ему было не устоять.

Волки гнали его врассыпную. Они не приближались, боясь удара рогами или копытом. Они ждали, пока жертва обессилеет, чтобы броситься наверняка.

Запах пота и хриплое дыхание загнанного зверя подсказывали хищникам, что это случится уже скоро.

Двое матерых волков кинулись на оленя сбоку и повисли, вгрызаясь в тело. Закричав от боли, благородное животное из последних сил рванулось вперед, сбрасывая с себя врагов. Бежать больше не было сил. Семья оставалась далеко позади и в безопасности. Олень остановился и наклонил голову, готовясь принять бой.

Волки окружали его, скалясь и рыча. Они были молоды и сыты, их пьянил запах первой крови. Самый крупный волк, приземистый, с широкой грудью и мощными жилистыми лапами, припал к земле, готовясь к прыжку. Олень заглянул ему в глаза и прочел там свою погибель.

Короткий, хриплый вой был сигналом к атаке. Волки прыгнули все разом и… не сразу поняли, что между ними и жертвой кто-то есть. Могучий серый волк стоял неподвижно и угрожающе, как скала в океане. Он бросал вызов вожаку.

Вожак не был трусом. Ему порой приходилось драться с целой стаей за право охотиться на чужой земле. На его теле было много шрамов. Жизнь сделала его сильным и беспощадным — а потому непобедимым. Но что— то шевельнулось в волчьей душе, когда он глядел в неподвижные желтые глаза наглого юнца, ставшего на его пути. У зверей тоже есть совесть, и сейчас она подсказывала: «Он прав, а ты нет. Ты попираешь извечные лесные законы. Ты должен уйти». Но волк быстро прогнал сомнения: на него глядели пять пар преданных глаз, он обязательно победит. Смерть наглеца будет мучительной, но неизбежной.

Вожак прыгнул первым, целясь прямо в глотку. Яно успел увернуться и вгрызся в холку врага, стремясь повалить его на землю. Два тела завертелись по земле, разбрасывая сухую хвою. Яно чувствовал, как острые, неутомимые клыки вожака рвут его тело, и сам ощущал соленый вкус чужой крови. Не было ничего, кроме бросков и падений, холодных злых глаз и непрерывной боли. Сердце оглушительно колотилось в груди. Несколько раз Яно казалось, что это конец и мощные челюсти намертво смыкаются на его горле. Но в последний момент ему удавалось оставить лишь клок шерсти в зубах врага. И снова он падал и вставал, шатаясь, и снова бросался в бой.

Яно даже не заметил, что броски противника становились все реже и слабее. Вожак уставал. Силы ему давала злоба, и эти силы были исчерпаны. И когда зубы Яно сжали его глотку, он не смог вырваться. Он забился в судороге, потом затих, и желтые глаза его остекленели. Стая дружно завыла. Молодой волк испустил клич победителя над телом поверженного врага, а потом упал, истекая кровью.

Он пришел в себя от быстрого, ласкового прикосновения. Большая, темно-серая волчица с черной полосой на спине бережно вылизывала его раны, а остальные волки почтительно сидели поодаль. Когда Яно смог встать на лапы, стая проводила его до дома Якофия. На прощание волчица громко завыла. Яно по-прежнему не понимал язык зверей, но он догадался, что новый вожак благодарит его за помощь…

Якофий ни о чем не расспрашивал своего воспитанника. Он молча суетился с травяными отварами и примочками, качал головой, скрывая благодарные слезы. А Яно был счастлив без слов: он смог выплатить ни, часть долга своему спасителю.

С тех пор прошло около трех лет. Якофий все чаще и чаще болел, подолгу оставаясь в постели. Яно гнал прочь печальные мысли о том, что когда-нибудь он снова останется в лесу один. А еще он видел, что старик чем-то встревожен, думает какую-то тяжелую думу. Может быть, он тоже беспокоился за судьбу оборотня? Или боялся, что без него не будет порядка и лесу…

Однажды зимой, когда Яно колол на крыльце орехи, послышался слабый голос старика.

— Сынок, подойди ко мне. Сядь рядом и очень внимательно послушай, что я тебе скажу, — велел Якофий. Жить мне осталось совсем немного. Не перебивай! — строго остановил он решившего было возразить Яно. — Скоро лесная Хозяйка заберет меня в свою свиту. И я тому рад: всему свой срок. Но прежде, и я должен открыть тебе тайну, в ней — судьба Фенлана… да и не только его.

И вот тогда Якофий рассказал Яно о Грани.

— Наш мир не одинок во вселенной, — сказал он. — Рядом с ним, невидимый глазу, существует еще один. Он называется Бекелфелом. Миры-соседи похожи друг на друга, как братья-близнецы. И отличаются, как если бы тех же близнецов разлучить и заставить прожить разные судьбы. Между мирами есть проход, называемый Гранью. В Фенлане это очень узкое место, находящееся за Волшебным лесом. Путешествия между мирами — испытания не из легких. Никто не знает, что происходит с телом в момент перехода Грани, только боль это причиняет нестерпимую. Выдержать такое может только очень сильный и здоровый человек. Кроме того, Грань открыта не всегда. Раз в триста лет, всего неделю перед полнолунием, она начинает колебаться, и тогда можно попасть в соседний мир. А потом Грань снова смыкается — снова на триста лет.