Осада - Билл Болдуин

— И то правда, — кивнул Брим. — Постараюсь сесть где-нибудь на открытой местности.

— Тут есть одна проблема, Вилф Анзор.

— Какая?

— В сельской местности нам нечего будет есть, если спасатели задержатся. Двухнедельный рацион катера больше чем на три недели не растянешь — и то еще хорошо! На морозе энергия быстро расходуется. «Ледяной кашей волчат не уймешь», как говорится.

— Найдем какое-нибудь лесничество или ферму.

— Тебе, я вижу, нечасто доводилось бывать на таких планетах?

— Тут, на окраинах Содески?

— Да.

— Нет, не часто.

— Вилф Анзор, мой безволосый друг, — очень серьезно ответил Урсис, — если нас не спасут еще в космосе, нам понадобится очень большое везение, чтобы выжить.

К исходу восьмого стандартного дня — спасатели за это время так и не вышли на связь — воздух на катере стал тяжелым, и настроение двух друзей оставляло желать лучшего. Им казалось, что прошел миллион стандартных лет, пока маленькая планета не показалась в смотровых экранах и не настало время идти на посадку.

К концу полуденной вахты Брим сбросил скорость до пределов орбитальной и начал вход в атмосферу, надеясь в глазах лигерских наблюдателей сойти за мелкий метеорит. Они с Урсисом рассудили, что это вполне возможно — у захватчиков сейчас полно хлопот с местным населением, и вряд ли они будут высматривать какой-то катер.

Скоро высота вместо кленетов стала измеряться иралами. Для посадки они выбрали северное полушарие, где было меньше источников радиации, а значит, и Облачников, надо надеяться. Кроме того, вычисления показывали, что в этом полушарии сейчас стоит штормовой сезон, удобный для прикрытия. В этом они по крайней мере не разочаровались.

Брим, пройдя сквозь гряду облаков величиной с континент, который она покрывала, увидел в нескольких сотнях иралов под собой не меньше четырех других слоев грязно-серых туч — остатки фронта, медленно продвигающегося из полярных районов планеты.

Было странно идти на посадку, не запрашивая ни один из наземных диспетчерских центров, но все они, сколько их могло существовать на планете такого размера, скорее всего находились в руках у лигеров.

Брим вслушивался в ровный гул четырех гравигенераторов Т56-А-7А, работающих в двойных гондолах по обе стороны корпуса. С этой стороны хлопот не ожидалось. Он взглянул на Урсиса — медведь не сводил глаз с поверхности планеты.

— Что, Ник, не терпится сесть?

— Не терпится вздохнуть свежим воздухом, — улыбнулся тот. — Мне сдается, что за этот рейс я вывел новое правило.

— Какое?

— Никто не умирает от удушья, когда на корабле кончается воздух — ты умираешь гораздо раньше от вони, когда истекает срок работы фильтров.

— Сейчас я спасу твою жизнь, — усмехнулся Брим, впуская закрылки на четыре деления и увеличивая подачу энергии до десяти. Они прошли сквозь первый облачный слой, испытав ряд легких толчков, потом тряска прекратилась. Атмосферные радиаторы уже работали в соответствии с датчиками температуры гравитонов. Автопилот отключился, когда катер стало бросать в усиливающихся турбулентных потоках. Они вошли в следующий слой облаков, и Брим, заметив слева молнию, отклонился на правый борт, продолжая терять высоту со скоростью около тысячи иралов в цикл.

Двинув закрылки на четырнадцать делений, он проверил навигационную настройку, поставил датчики воздушной скорости чуть ниже ста пятидесяти и снова изменил курс. Тут мощный нисходящий поток захватил катер с правого борта и накренил его набок.

— Преле-естно, — проворчал он. — Я долго выбирал и выбрал самую чудную погодку во всей галактике!

— Надеюсь, ты не полагаешь, что это шутка. В ней слишком много правды.

Тучи справа на миг разошлись, и Брим углядел там какое-то строение, окруженное каменной стеной. На всем прочем пространстве, насколько видел глаз в предвечерних сумерках, лежал снег.

— Тропики, да и только.

— Вот именно.

Катер снова вошел в грязно-серое клубящееся облако, и прозвучал сигнал превышения скорости. Через несколько мгновений сигнализация заверещала снова — корабль врезался в новый нисходящий поток. Брим стоически держал курс, постепенно теряя высоту. Они проделали долгий путь на этом маленьком, ограниченном скоростью света суденышке — незачем разбивать его при посадке.

Внезапно они вышли из последнего облачного слоя. Только что вокруг стояла сплошная мгла, и вдруг стало ясно. Брим различил какие-то огни, еще неяркие в сумерках — похоже, это было большое поместье. Если в этом районе есть Облачники, они скорее всего расположились там.

Затем подготовка к посадке поглотила все внимание Брима. Порывы ветра положили катер на левый борт, и Брим выровнял корабль, заставляя себя не нажимать на рычаги слишком сильно. Он опустился ниже гряды высоких холмов, идущих параллельно громадному заснеженному лесу, и турбулентность значительно снизилась. Теперь их высота составляла всего сто иралов, гравигенераторы урчали на границе холостого хода. Справа в заиндевевших боковых иллюминаторах промелькнуло замерзшее озеро. Вот здесь. Брим выбрал участок относительно ровного снега, где мог посадить корабль с наименьшим ущербом. Он включил рулевой двигатель, выровнял катер и слегка положил его на правый борт из-за внезапного порыва поперечного ветра. Последняя проверка приборов: снижение, скорость, тангаж — все в полном порядке. На двадцати иралах он полностью отключил гравигенераторы и убавил обороты рулевого двигателя, слегка приподняв нос, чтобы компенсировать дрейф по ветру. Мигнул посадочными огнями — все чисто. Еще чуть-чуть приподнять нос… Катер заскользил по снегу, и Брим придал ему горизонтальное положение. Фонтаны снежной пыли ударили в воздух по обе стороны корпуса и улеглись — катер описал петлю и остановился, упершись в пригорок на краю леса.

Брим лихорадочно распечатал и открыл боковой иллюминатор. Свежий холодный воздух хлынул в кабину. Опершись локтем о раму, Брим высунул голову наружу и стал дышать, в который раз наслаждаясь неповторимым вкусом естественной атмосферы. Еще вдох… еще. Что за чудесный серый вечер! Брим прищурился, слушая, как постукивают остывающие гравигенераторы, и откинулся на спинку кресла. Он сделал свое дело.

Посадку они совершили благополучно, что бы там ни ждало их впереди.

Глава 5. Скальные волки и корабли-невидимки

Друзья переглянулись, сидя в темной кабине.

— Неплохо, — с шутливо-официальной интонацией произнес Урсис. — Пожалуй, я соглашусь еще как-нибудь полетать с тобой.

— Весьма польщен, — в том же духе ответил Брим. В кабине уже похолодало и начинал идти снег, поэтому он закрыл иллюминатор и включил подогрев скафандра. — Ну-с, мой мохнатый друг, что ты предлагаешь делать дальше как гражданин и налогоплательщик этого региона?

— Судя по тому, что делается снаружи, — после краткого раздумья ответил Урсис, глядя на падающий снег, — метель скоро укроет следы нашей посадки. Но катер скорее всего целиком не завалит — а он достаточно крупный, чтобы Облачники обнаружили его в том случае, если нас заметили.

— Может, натаскать веток из леса и замаскировать его?

— Подо что?

— Под куст или купу кустов — нечто естественное, словом.

— Что ж, неплохая мысль. Шестиместный катер, думаю, укрыть будет нетрудно. Давай-ка сразу и приступим. Пусть наш камуфляж как следует занесет снегом.

В разыгравшейся вьюге они затратили почти половину долгой ночи на то, чтобы завершить свою работу. При этом во тьме постоянно слышался вой двухголовых зверей, известных в Содеске как скальные волки. Но к рассвету катер, надежно заваленный ветками, стал совершенно не похож на себя — по крайней мере на взгляд Брима.

К сожалению, долгое пребывание на холоде доказало также полную несостоятельность имперского скафандра Брима. Хотя он считался адекватным почти во всех местах галактики, официально объявленных пригодными для обитания, на этой содескийской планете его нагревательный блок был явно не способен сохранить человеку жизнь. Сначала Брим пытался не замечать холода; потом, когда дискомфорт стал уж слишком заметен, постарался скрыть свою проблему от Урсиса — хотя бы на то время, пока они не закончили маскировать катер.

Да и усердная работа в какой-то степени помогала согреться. Но та же работа со страшной силой сжигала энергию, а провизии у них осталось всего на несколько дней. Брим держался еще метацикл после рассвета, а потом, несмотря на отопление кабины, его так затрясло, что он почти без сознания сполз на пол и далеко не сразу пришел в себя. Урсис, глядя на него, закатил глаза.

— Вилф Анзор, — заявил он, качая головой, — ты идиот.

Брим согласно кивнул:

— И к тому же не из самых умных. Зато катер мы замаскировали на славу, если допустимо хвалить самих себя.