Цветом света - Антон Ярев

Однажды (может, он и раньше наведывался, но я обратила на него внимание, когда он заговорил со мной) появился в баре молодой человек, бойкий такой, очень веселый, чуть пьяный. Он предложил мне посидеть с ним за одним столом. Был он не один – наверное, с друзьями – девушка и еще двое. От предложения, конечно, отказалась, в шутливой форме, все как положено. А этот парень зачастил. Денег у него было много, он ими чуть ли не бросался. Во всяком случае, смена, работавшая в ночь, когда он приходил, обильно одаривалась чаевыми. И Кирилл Александрович – наш администратор – позволял ему разные шалости, делал некоторые скидки, не высчитывал за битую посуду.

Посетителя звали Олежек. Он вечно влетал, озорной, шумный, в сопровождении какой-нибудь угрюмой компании. Каждый удобный случай бросал на меня косые взгляды, подмигивал или как-то иначе обращал на себя внимание, но больше не подходил. В баре было три официантки: одна за стойкой, две в зале. Его столик обслуживался кем угодно… но не мной. Это настораживало. Хотя – чего было бояться?..

Восьмого марта он пришел один и с цветами. Огромный букет алых роз он положил на стойку и, чуть не проткнув меня своим длинным носом, сказал:

– С Международным женским днем! Ну что, студентка Женя, станцуем?

Я растерялась. Кирилл Александрович кивнул мне из-за его спины. Я понимала, что отпираться не следует, но все же отказалась.

– А я могу и на колени встать! – весело предупредил Олежек.

Вот мы и станцевали. Музыка была бешеной, я – под стать музыке, к тому же танцор из него был никудышный, хотя и азартный. Он измотался на второй минуте. Я не прекращала, в моем танце получилось не столько экспрессии, сколько неприкрытой злобы. Чертов характер! Олежек скромно пританцовывал рядом и хлопал в ладоши. После танца он настоял на своем: усадил к себе за столик. Я только пригубила шампанское – охладиться. Олежек заметил:

– Люблю людей, знающих себе цену.

Подал меню:

– Я не ужинаю с незнакомцами, – окрысилась я, но вообще-то сказала это мягко.

– Я – Олежек!

– А я не ужинаю с незнакомцами, – повторила я и вернулась за стойку.

Он совсем обиделся, но увязался за мной:

– Два: ноль. У тебя талант: ты прекрасно танцуешь и бесподобно стряхиваешь кавалеров. Пойдешь ко мне в секретарши?

– В мои обязанности будут входить танцы?

– Возможно.

– Тогда ты долго не протянешь.

Олежек рассмеялся:

– Ну и язычок у тебя! Ума не приложу, что ты здесь делаешь?

– Работаю.

– А учебе не мешает?

Я только с неприязнью на него посмотрела.

– Ну-у! Расслабься.

– Чего ты хочешь?

– Счастья всему человечеству: хлеба и зрелищ!

– От меня?

– Ну, если не мы, то кто? – он присел на стульчик. – А если серьезно: я мог бы предложить тебе другую работу, более близкую к балету.

– Секретаршей?

– Да нет, ты чересчур тонка для этого. Я говорю о твоем, о танцах. Нетрадиционные хореографические номера в одном очень престижном заведении.

Я не отвечала. Он мне не нравился, терпеть не могла таких типов. И вообще, чувствовала за ним недоброе. Ведь чувствовала!

– Ну как знаешь… Хочешь, подвезу тебя до общежития? Народу немного, здесь и без тебя справятся, а я все улажу.

– Нет. Смена закончится – я пешком пойду. Утренний воздух располагает к прогулкам.

– Ну ладно, – он бросил на стойку визитную карточку. – Звони, если что. А цветы тебе.

Цветы я оставила в баре. Обо всем, что случилось, забыла. После занятий, как обычно, спала младенцем. Вечером снова вышла на работу. Утром – опять в училище… Оттуда меня и забрали. В милицию.

Следователь расспрашивал: я ли работала у стойки в ночь с девятого на десятое марта в баре «Полярник», кого помню из посетителей, находился ли кто долго рядом с кассой, не отвлекалась ли я на какое-то время, кто сдавал кассу, кто принимал, сколько денег в кассе было?.. Пропала часть выручки: более полутора тысяч рублей. Налегли на меня, шибанули, даже простая мысль в голову не пришла: а почему на кассовом аппарате в баре, где работает – как минимум – девять человек, нашлись только мои отпечатки пальцев?..

На меня повесили эти тысячу семьсот семнадцать рублей. В течение недели я должна была вернуть их, иначе дело передавалось в суд. Характер у меня был сквернее, чем сейчас – друзей немного, и все уже занимали мне, не со всеми рассчиталась… Я насобирала денег на тысячу двести: еще Светка помогла – официантка из «Полярника». Где было найти недостающие деньги, я не знала. В отчаянии вспомнила об отце. Но… даже если и хотела бы послать телеграмму, это бы меня не спасло. Оставался день. И та же Светка подсказала:

– У тебя ведь визитка Олежека есть!

Но визитку я оставила вместе с цветами. Светка пообещала помочь. Ночью позвонила и продиктовала номер Олежека: кто-то из девчонок подобрал карточку. Олежек был, как всегда, в состоянии неполного опьянения.

– Ну, ты приезжай, – сказал он.

– В два часа ночи?

– Ну, давай, я к тебе приеду.

– Я же в общежитии!

– Это не институт благородных девиц?

– Олежек, ты мне поможешь?

– Без вариантов!

– Тогда утром. Давай встретимся утром.

– Утро вечера мудренее, но чудеса-то ночью делаются! Я сейчас буду.

Он был мне противен, и стать ему обязанной!.. Но иного выхода не было. Пришлось идти на скандал с дежурной и комендантшей, выбираться из общежития посреди ночи. На улице моросил дождь. «Жигули» Олежека приехали весьма скоро. Первое, что я спросила – как буду с ним рассчитываться.

– Беру только натурой и в крупных купюрах…

Я собралась выходить из машины.

– Да ладно, ладно! Не боись! Сколько денег, говоришь, надо?

– Пятьсот семнадцать.

– Пятьсот – хорошо, – рассмеялся Олежек, – а семнадцать меня просто добивают! Общая сумма какая?

– У меня есть деньги.

– Это понятно. И все же.

– Тысяча семьсот семнадцать…

– Семнадцать… – закашлялся Олежек. – Козлы!

Он достал из внутреннего кармана пачку сотенных, отсчитал две тысячи и дал мне:

– Вот деньги… И не бери в голову! Когда сможешь – вернешь. Поняла?.. Если я не забуду к тому времени. У меня, знаешь ли, ветер в голове. Ну что, в общагу-то тебя обратно пустят? Не ночевать же на улице, под дождем? Хочешь, поедем ко мне?

Я смотрела на этого человека и пыталась понять, что же все-таки ему нужно. Не верила я в робингудов.

– Ну? Решайся! Девушка на ночь у меня сегодня есть, так что не трону.

Я впервые по-человечески ему улыбнулась:

– Спасибо, Олег, – и выскочила из машины.

– Зовут меня Олежек! – крикнул он вдогонку. – Пока, птичка!

Был еще один скандал с администрацией, но зато спала я, как убитая. Так вымоталась за эти дни, что даже не пошла на занятия.