Стеклянные куклы - Инна Бачинская

Не пляшет, сказал себе Федор. Не пляшет. Это не было случайностью. Не случайность полнолуния, календарь на холодильнике, тщательно спланированное преступление. Он привозил их к себе под предлогом съемок, прекрасно зная, что собирается сделать. В полнолуние. Точка, как говорит капитан Астахов. Точка. Все остальное домыслы и мутная философия, как говорит тот же капитан Астахов. Займись делом, сказал он себе, семинарами, зачетами, консультациями. Поймать убийцу – дело техники, его же роль мыслителя на этом закончилась. Вернее, их совместная с Савелием роль: его, как мыслителя и толкователя невразумительных словес Савелия, и Савелия, как оракула с невразумительными словесами. Розыск, засады, обыски… это точка приложения сил полиции и капитана Астахова.

Непонятно, зачем Вадим Устинов спросил о костюмах. Мог ли он так выдать себя? Или Конкорда что-то путает? Она женщина импульсивная, склонная к фантазиям. Она сказала, что он попросил разрешения взять, а выбрали костюмы девушки. Непонятно…

Федор был недоволен собой, но не мог понять причины недовольства. Было что-то, что сказала Конкорда… Ее заплаканное лицо стояло у него перед глазами. Какая-то мелочь, на которую он тогда не обратил внимания. И что же это было? Она плакала, промокая глаза салфеткой, не смотрела на него, Федора… Она спросила, задержан ли Вадим, а потом сказала: «Бедный человек». Ему вдруг пришла в голову мысль, что она знает… Нет, не так! Предполагает! Догадывается, где находится Вадим! Он остановился, вспоминая, как она это сказала, ее интонации, взгляд, выражение лица…

Не может быть, одернул себя Федор. Она не может не понимать, что Вадим опасен. Не до такой же степени она не от мира сего, со своими экзальтированными жестами, вскриками, гримасками и пируэтами, даже избыточным гримом! Он вспомнил ее тощую шею, торчащие лопатки, веснушки, ступни в третьей позиции, симпатию, с которой она говорила о Вадиме. Не верю, сказал он себе. Не могу поверить. Он подарил ей зверюшку в балетной пачке, сказал, что это она; он запросто попросил у нее театральные костюмы… Значит ли это, что они были близки?

Конкорда плакала… Кого она жалела? Погибших девушек? Или Вадима? Или их всех?

Черт! Детективные упражнения не доводят до добра. Федор подумал, что его обычное доброжелательное любопытство к людям стремительно тает, и на место его вползает тяжелая и мрачная подозрительность. Капитан Астахов никому не верит, это издержки профессии, и они с Савелием частенько подтрунивают над ним. Савелий верит всем и всех жалеет. Он, Федор, между ними как золотая середина, ни то ни се… Фиалка в проруби, как говорит его студиозус Леня Лаптев.

«Надо бы узнать адрес Конкорды, – подумал Федор. – На всякий случай».

Ладно, Алексеев, отбой, приказал он себе минуту спустя. Дыши глубже – вдыхай медленно, выдыхай рывком. Успокойся. Зайди куда-нибудь, выпей еще кофе. Или водички. И не выдумляй. Вадим Устинов – убийца, а все остальное не суть. Штрихи к портрету. А Конкорда отличная тетка, хотя…

Федор вдруг остановился. Ему пришло в голову, что есть еще одно место, где может прятаться Вадим Устинов.

…Она открыла дверь, не спрашивая кто. При виде Федора Алексеева радостная улыбка сползла с лица, и женщина попятилась. Он понял, что она ожидала кого-то. Подозрительность, притихшая было, вылезла и пискнула: «Она ожидает Вадима!»

– Госпожа Сенцова? – спросил Федор, приятно улыбаясь.

– Да, а вы? – Она настороженно всматривалась в его лицо.

– Меня зовут Алексеев. Федор Алексеев. Мы не могли бы поговорить?

– О чем?

– Скорее, о ком. О вашем знакомом Вадиме Устинове.

– О Вадиме? – удивилась она. – А что случилось? Вы из полиции?

Федор кивнул неопределенно:

– Вадим, вполне вероятно, является свидетелем по важному делу. Как вы понимаете, я не могу посвятить вас в детали.

– Проходите! – Она посторонилась, и Федор прошел.

Гостиная была большая и светлая, с обилием цветов, и Федор подумал, что жилье говорит о характере владельца. Говорят, собаки похожи на хозяев. Квартиры тоже похожи на хозяев. Светлые обои, светлые гардины, рыжий ковер на полу, сверкающий хрусталь на горке, ваза с лиловыми хризантемами. Даже картины на стенах были жизнерадостными: яркие пейзажи, много солнца и зелени…

– Что вас интересует? – спросила Вера Сенцова, усаживаясь рядом с ним на тахту под пестрым покрывалом.

– Госпожа Сенцова, вы хорошо знаете Вадима Устинова?

Она рассмеялась:

– Можно Вера! Мы встречались почти год, а полтора года назад я ушла. Вадим хороший человек, вы не подумайте чего…

– Почему же вы ушли, если не секрет?

Она состроила гримаску.

– Он хотел, чтобы мы поженились, а я боялась! – Она рассмеялась. – Понимаете, он не такой, как другие. Да, да, он хороший… Он очень домашний и привязчивый. Когда я опаздывала, он сидел на остановке и ждал, представляете? Он очень переживал из-за всякой мелочи, не спал, молчал… ну, очень сильно переживал. Он, как говорят, максималист, понимаете? Все должно быть так, как он хочет, одним словом, идеально. Он расставлял зверей по размерам, сначала маленьких, потом больших, на одинаковом расстоянии, сам складывал одежду в шкафу, сам стирал себе рубашки, в его инструментах всегда идеальный порядок. Вы не поверите, даже в холодильнике все расставлено по ниточке. Я долго не могла привыкнуть, мне все время казалось, что Вадим только и ждет, чтобы перемыть за мной посуду, переставить столовые приборы, что он наблюдает за мной… Глупо, конечно, просто он такой уродился, он не нарочно. Мой первый брак был неудачный, муж пил, и я думала, что нет ничего хуже. Я очень хотела семью и детей. Я помню, как я плакала, когда он сказал мне, что у него эпилепсия… какие дети? А потом, эти животные… Я первое время боялась зайти к нему в мастерскую, жутко было. Ой, извините, Федя! Я вас совсем заболтала. А что случилось?

– Нам нужно поговорить с Вадимом, но мы не можем его найти.

– Мы разбежались уже больше года. То есть я собрала чемодан и уехала. Понятия не имею, где он может быть. Если нет дома, может, в командировке. А вы не спрашивали у Максима? Это брат Вадима.

– Вы знакомы с Максимом?

– Да, очень хороший мальчик. Он приходил раз или два, говорил, хочет познакомиться поближе, что рад за брата. А когда я ушла от Вадима, он уговаривал вернуться. Просто удивительно, он совершенно не держит зла на Вадима…

– Не держит зла? За что?

– Ну как же! – Она всплеснула руками. – Максим из-за него стал калекой. Вадим сбил его мотоциклом, и Максим остался хромым на всю жизнь.

– Это Максим вам рассказал?

– Нет, Вадим. У них вообще странная семья. Дед был очень жестокий человек, всю жизнь работал егерем. Приучил Вадима к охоте. Вадим сдирал с убитых животных шкуру… Представляете? – Она поежилась. – А мать пила. У них с Максимом разные отцы. И вообще, большая разница в возрасте, вернее, не такая большая, но все равно чувствуется. Максим сказал, что жалеет Вадима, что Вадим не виноват, просто так получилось. Вадим просто не понимал, что делает. Он помог ему с сайтом в Интернете и вообще часто приходит в Посадовку, работает на участке. У них дом в Посадовке, но Максим живет в городе, он не любит деревню. Я тоже не люблю. Я люблю гостей, в кино или театр сходить, в ресторане посидеть. А Вадиму лишь бы дома, он даже телевизор не смотрит, все время в компьютере, читает про искусство, про всякие музеи, про знаменитые картины; мне вслух читал… Интересно, конечно, но скучно, если честно. Нет, вы не подумайте, я не против музеев, а просто, пока молодая, хочется пожить.

Федор не понял, как музеи мешают желанию пожить, но переспрашивать не стал – настрой был понятен. И еще он подумал, что компьютера в доме Устинова они не нашли.

Вера раскраснелась. Говорила много и бойко, и было видно, что она совершенно освоилась с Федором. Она вздергивала брови, щурилась, бросала на него кокетливые взгляды. На правой щеке ее была милая ямочка. Светлые кудряшки, легкая в общении, смешливая… Федор представлял себе женщину Вадима другой. Более взрослой, что ли, тяжеловесной и серьезной. Некрасивой старой девой. А перед ним сидела веселая молодая женщина.

– В каких отношениях вы с Максимом? – вдруг спросил Федор.

– Ну, в каких… – Она отвела взгляд, улыбнулась и порозовела. – Я же говорю, он приходил несколько раз, рассказывал про Вадима, про детство, про маму… Дед его не любил, и он до сих пор в обиде, хотя ни слова плохого! И девушки у него нет из-за того, что он хромой. Он очень стесняется, хорохорится, но я же вижу, как ему трудно. И друзей у него немного. Он этот… трудоголик! И очень серьезный. Сразу не видно, кажется, хи-хи ха-ха, шуточки, приколы всякие, а на самом деле очень серьезный. Он говорил, что со мной легко, именно такая девушка и нужна Вадиму, что его нужно вытаскивать из скорлупы…

– Вы с ним встречаетесь?

Она стрельнула бровкой, усмехнулась.