Жизнь во благо Родины - Виктор Сергеевич Мишин

– А товарищи заговорщики больше не будут надеяться на авось, а станут бить на опережение. Да, ты правильно поняла, – видя, как у Кати открывается рот, я продолжил: – Начинается новый тридцать седьмой год. Кто не пройдет проверку на прочность и преданность, будет…

– Что, стрелять начнут?

– Да нет, зачем? – отмахнулся я. – Просто уберут от власти навсегда, а самых ретивых на зону, рукавички шить, все польза.

– А как они определять станут? Анонимки? Доносы?

– Поверь, люди, прошедшие такую войну, знают как! Машерова сделали ответственным за чистоту рядов. Он толк знает.

– Тебе виднее. Я его не знаю.

Во, вот и плечи расслабились, хороший признак.

– Все наладится, дорогая, вот увидишь, просто не сразу.

– Хорошо за таким следить со стороны, а вот участвовать…

– Не скажи, приятно осознавать, что являешься частичкой чего-то глобального.

– Уболтал, – махнула рукой супруга, – ты любого убедишь, – и засмеялась.

– Мне бы в город съездить, дельце есть небольшое.

– Может, вместе?

– Поехать можем и вместе, но дело щекотливое.

– Маму проведать хочешь?

– Угадала, – качнул головой я. – Обещал наведываться, а сам пропал.

– Может, не нужно было общаться, просто посмотрел бы со стороны…

– Не знаю, – честно ответил я, закусив губу, – наверное, ты права. Понимаешь…

– Увидел – и не смог удержаться? – понимающе кивнула Катерина, она всегда была сообразительной.

– Да.

– Просто она рано ушла, и ты соскучился, вот и не смог сдержаться, так мне кажется. Моя-то жива была, когда мы сюда провалились, оттого и нет такой тяги к ней. Хочется понаблюдать, увидеть, как растет, становится взрослой, но не вмешиваться.

– Я не собираюсь вмешиваться, понимаешь, мне просто хочется ее видеть, хочется говорить с ней. Вроде девочка совсем, а все понимает не по годам.

– Смотри, чтобы как в кино не вышло, а то влюбится в тебя, что тогда делать станешь? – вроде и с улыбкой говорит, а звучит вполне серьезно.

– Это стало бы полной ж… Буду осторожен, думаю, это будет последняя встреча, если она вообще состоится.

Через пару дней мы рванули в город. Здесь ребятам из охраны пришлось сложнее, только гляди. Но проблем я создавать им не собирался, внимательно выслушивая рекомендации. Катю с Аленкой отправил по магазинам, с двумя парнями из охраны, а сам поехал по месту жительства родного мне человека.

Время было обеденное, из школы мама уже пришла, но я сначала наведался к дереву, в дупле которого я предложил ей тогда оставлять записки для меня. Было ужасно интересно, что она мне писала, просила что-нибудь или еще что-то. Самой ей не проверить, взял ли я ее записки, дупло глубокое, бросив в него что-либо, ребенку уже не достать, а вот я смогу. Каково же было мое удивление, когда я выгреб из тайника лишь одну пожелтевшую бумажку.

«Дорогой Ангел, пишу вам лишь для того, чтобы сообщить, что больше не стану этого делать. Как говорит мама, нужно думать самой, а не ждать Божьей милости. Мне ничего не нужно, у меня все есть. Хотелось бы, конечно, чтобы папа чаще был трезвым, пьет много, мама ругается, но толку нет. А в остальном все хорошо. Да, я рассказала ей о сметане, она даже ответить сначала не могла. Нас с вами видели и рассказали об этом, она стала меня ругать, но я сделала, как вы учили, и… Мама долго приходила в себя, потом начала выспрашивать, кто мне это рассказал. Я не стала скрывать и честно все рассказала. Думала, мама будет ругаться, но она лишь помолчала, а потом объяснила мне, что слушать ангелов нужно, они приходят не к каждому человеку. Поэтому я поверила всему, что вы сказали, но все же просить ничего не стану. Прощайте, дорогой Ангел, надеюсь, вы будете за мной приглядывать и дальше, и не обидитесь на меня. Целую вас, Лариса».

Читая эти строки, написанные еще детской рукой моей будущей мамы, я не смог сдержать слез. Как же… Как же мне тебя не хватает…

– Слушай сюда, – немного нажав голосом, я смотрел в глаза невысокого, лет сорока мужчины, с красивыми волнистыми волосами. Тот был в нетрезвом виде, но вроде как соображал. – Я сейчас сломаю тебе руку, а в следующий раз, когда ты захочешь опрокинуть стакан в свою ненасытную глотку, жди нового перелома. В тебе больше двухсот костей, я буду ломать тебе их по очереди каждый раз, как ты нажрешься, не переживай, не устану.

– Чего ты ко мне лезешь, кто ты такой? – мужик был немного напуган, но не более того.

– Я все сказал, а ты – услышал. Если не поймешь, будет больно! – и с этими словами я легко перехватил худую руку своего будущего деда и легко сломал ее в локте.

Дед Вячеслав заорал и, кажется, протрезвел. Да, я размышлял над тем, как провести с ним воспитательную беседу, но ничего другого не придумал. Стыдно ли мне? Да с какого хрена? Он плюет на свою семью, когда пьет как конь, так чего мне жалеть его кости? Естественно, всю жизнь следить я за ним не стану, но все же придется какое-то время понаблюдать. На этот счет, кстати, есть идея, надо бы найти двух охламонов, они и помогут мне в этом деле.

Маму я в тот день все же увидел, но показываться не стал, лишь оставил подарок на балконе, влезать на него я в детстве научился очень быстро. Подарком были красивые сапожки, купленные мной в столице специально для нее. Возрастом она сейчас, как была моя дочь до попадания сюда, поэтому с размером я вряд ли ошибся. Я помню, как она очень переживала в девяностых, что обувь очень дорогая, а зарплаты были ужасно маленькими, да еще и задерживали их постоянно, а она очень любила хорошую обувь. В те проклятые годы родителям постоянно приходилось выбирать, то ли купить что-то из продуктов, то ли нас, сорванцов, одеть-обуть, а вещи мы портили знатно…

Сапожки я поставил на видное место, чтобы она их сразу увидела, едва выйдет на балкон, буквально запнется о них. Разглядев ее через окно, я тихо постучал и тут же рванул вниз. Укрывшись в кустах возле подъезда, здесь еще не вся листва облетела, я видел, как девочка Лариса выскочила на балкон. Поглядев по сторонам, она наклонилась и подняла сапожки. С детским, искренним восторгом она бросилась назад в квартиру, а я кивнул сам себе.

«Живи, живи как можно дольше, девочка, пусть такие радости случаются у тебя каждый день…»

Испытывая двоякие чувства, я вернулся в машину к охране и попросил отвезти меня к заводу, где работали дед с бабушкой. Дождавшись конца смены, увидел картину маслом. Бабушка идет домой с женщинами, а дед с мужиками бегут в ближайший магазин за водкой. Попросив охрану не вмешиваться, я терпеливо дождался, когда будущие… Да уже в принципе состоявшиеся алкоголики высосут две «пол-литры»