Карим - Анетта Молли

догадываюсь. Разворачиваюсь и иду к лифту. Опять решила пролезть к моему брату! Накажу!

Быстро выхожу из лифта и прислушиваюсь. Голос слышу из спальни. Туда иду и вижу картину: недотрога гладит спящего брата по голове. Меня должна бы умилить эта картина, но я знаю натуру людей. Хитрая стерва.

Подхожу бесшумно, что при виде меня вздрагивает. Молча хватаю за руку и тащу прочь из комнаты.

– Что вы делаете? – шипит, вырываясь.

Молчу, пока в лифт затаскиваю.

– Я сказал, чтобы ты здесь больше не появлялась! Должна быть, как собачонка, у моего кабинета и ждать указаний! – произношу сквозь зубы, прижав её в углу.

Смотрит удивлённо, а затем зло.

– Знаете, что…

Закрываю ей рот рукой, чтобы замолчала и нажимаю кнопку блокировки дверей лифта.

– На колени!

Глава 24

Возмущение накатывает вперемешку с возбуждением. Карим снова злой на меня. Но что опять не так сделала? Ему не понравилось, что уложила спать его брата? Разве это плохой поступок?! К тому же Тай сам пришёл, постучавшись ко мне в комнату и попросив посидеть с ним… Разве я могла отказать? Да и не стала бы! Я всё равно буду общаться с этим мальчиком и Кариму придётся смириться!

Обида захлёстывает, когда начинает тащить меня по коридору, как нашкодившего котёнка. Почти зашвыривает в лифт, и я не выдерживаю, собираясь высказаться, как он прижимает меня к стене и рот закрывает.

Бедром его возбуждение чувствую и ловлю себя на том, что внизу живота тоже волнение ощущаю вперемешку с болью ноющей. Там ещё не успело всё восстановиться после утреннего события. Когда приказ слышу, понимаю, что сейчас он хочет иного. Но я же… чёрт… Естественно, минет я тоже никогда не делала. Скажу больше - считаю это мерзким и отвратительным действом, которое унижает женщину. Такое я видела только в фильмах для взрослых, которые ради шутки, как–то включили с Катей и по рассказам слышала, от неё же. Она говорила, что это главное преимущество женщины, когда у тебя во рту вся власть мира.

– И самое главное, моя дорогая, всегда говори, что делаешь это первый раз в жизни! Типа, он такой замечательный, что ты пошла на такие жертвы! – наставляла меня подруга.

Воспоминания пролетают за секунду в моём перепуганном мозгу. Карим смотрит гневно, ожидая, когда на колени встану. Член готов вырваться из его штанов, натянув туго ткань. Это неправильно… извращение какое–то…

Карим, как всегда, не даёт времени на сомнения и нажимает на мои плечи, заставляя согнуть колени и опуститься вниз.

– Но я… – снова пытаюсь сказать, смотря снизу, но он перебивает меня.

– Замолчи и займись делом! – рявкает и приспускает штаны.

Его огромный член вырывается и утыкается в мои губы. Кончик мокрый и липкий. Я смыкаю губы, не в силах взять это в рот.

Карим водит членом по моим губам, ожидая, когда открою, чтобы впустить. Снова смотрю на него снизу, а сердце заходится в бешеном ритме. Вижу, как ухмыляется. Недолго думая, он впивается пальцами в мои скулы. Больно. Сильно. Заставляет рот открыть, чтобы боль прекратилась.

– Вот так, недотрога, открывай рот, – приговаривает, когда я сдаюсь.

Стоило только чуть приоткрыть и член врывается почти до самого горла. Из глаз брызгают слёзы. Карим громко выдыхает. Берёт меня за волосы и начинает насаживать на свой член.

– Вот так! Открой рот пошире, детка! Будешь знать, как не слушаться приказов и ворковать с кем попало! – рычит он, продолжая свои толчки.

Что?! С кем я ворковала?! Вопросы проносятся в голове, но не задерживаются, так как ситуация не способствует здравому мышлению. Карим вынимает член, но волосы не отпускает и в глаза смотрит.

– Будешь слушаться?

– Буду… – отвечаю, пытаясь отдышаться.

Вытирая подбородок. Выбора нет. Лучше сама осторожно подберусь, чем силой заставит. Карим упирается руками в стены лифта и с нетерпение ждёт, когда начну. Медлить нельзя и я кончиком языка облизываю головку. Он судорожно дёргает бёдрами, что даёт понять - начало положено правильно.

– Ускоряйся, недотрога! Моё терпение на пределе!

Сглотнув, я беру в рот член наполовину, представив, что сосу мороженое. Закрываю глаза, чтобы меньше смущаться, так как Карим пристально смотрит на это зрелище.

– Тебе очень идёт! – произносит, ухмыляясь.

В этот момент оставляю губы на головке и с силой пробую засосать, стараясь сделать так, чтобы Карим замолчал. Это удаётся и вместо слов теперь из него вырываются стоны удовольствия.

Затем, помогая себе рукой, начинаю облизывать весь ствол, как видела тогда в фильме. Вот уж не думала, что мне так скоро пригодится материал…

Ловлю себя на том, что вхожу во вкус и всё активнее лижу и сосу его. В какой-то момент мне перестаёт казаться это мерзким мероприятием и открываю глаза.

Теперь, мой мучитель стоит с закрытыми и глухо стонет, сжимая руки в кулаки. Любуюсь зрелищем и начинаю понимать, что имела в ввиду подруга, говоря, что женщина может ощущать свою власть, стоя на коленях. Его удовольствие сейчас находится в моих руках. Чувствую, что сама не на шутку завелась, ублажая его. Между ног уже всё мокро… Но как такое возможно..? Как мне может это нравится…

Заглатывая член почти до основания и, пристально наблюдаю за Каримом. Он тяжело дышит и скоро кончит. Внезапно, он берёт меня за волосы и заставляет снова заглотить член. Дышит тяжело. Моё возбуждение тоже на грани и мне безумно захотелось ощутить Карима внутри себя. Через секунду слышу рычание, и горячая жидкость начинает стекать по горлу и подбородку. Точно, как в порно… какой кошмар…

Вытираю губы, бешеное желание чувствуя. Я заведена так, что стараюсь не смотреть на Карима, чтобы он не понял, что мне это понравилось.

Он, отдышавшись, хлопает меня по щеке, довольно хмыкая.

– Точно не пробовала раньше? А то слишком хорошо! – заявляет он. – Вставай.

Помогает мне подняться и снова прижимает к себе. От его тела жар. Я хочу его. Чёрт.

– Понравилось?

– Нет, – отвечаю, отводя взгляд.

Он берёт мои руки в свои и поднимает над головой, фиксируя. Свою ногу ставит между моими, расставляя. Свободной рукой добирается до трусиков и отодвигает в сторону. Я горю. Горю от желания, неправильности происходящего и стыда. Дрожу. Всем телом.

Его пальцы ныряют в меня с лёгкостью и хлюпающим звуком. Сердце ухает вниз. Как же стыдно.

– Врунишка, – довольно