Тихая квартирантка - Клеменс Мишальон

на экран. Большой палец листает череду фотографий. Мелькают холмы, крыши, скриншот рецепта вегетарианской лазаньи, его дочь на тропе.

Палец Эйдана замирает на изображении, которое он искал: большая хищная птица с распростертыми крыльями скользит над буковыми деревьями за церковью.

– Ух ты!..

Теперь моя очередь наклониться: я хочу разглядеть снимок. Делаю вид, что меня не волнует близость его тела, сильные руки, подтянутый живот и шея – длинная, стройная, грациозная и гордая, как у лебедя.

– Очень… величественно.

– Я тоже так подумал.

Эйдан созерцает птицу, затем переводит взгляд на меня. Словно неделями хранил снимок в ожидании того, кто оценит по достоинству.

– Краснохвостый ястреб, – говорит он. – По крайней мере, если верить интернету.

– Какой огромный… Бьюсь об заклад, он мог бы поднять маленькую собаку.

Эйдан кивает. Я касаюсь пальцами экрана, увеличивая картинку.

– Только взгляни на него, – говорю. – Облетает свои владения. Высматривает добычу. Какой красивый…

Между нами витает некая глубинная истина, которую ни один из нас не может выразить словами.

– Прошу прощения. – Боб, муж миссис Купер, стоит у стола с бумажным стаканчиком в руке.

Я извиняюсь и наливаю ему горячего какао. Эйдан убирает телефон.

Бегуны сменяются идущими. Трое постояльцев дома престарелых пересекают финишную черту вместе, держась за руки. Мы выжидаем еще несколько секунд, пока судья Бирн не объявляет, что больше участников нет. Раздаются последние поздравления, затем люди постепенно расходятся.

Я собираю брошенные бумажные стаканчики, вытираю со стола брызги какао. Эйдан идет за мной в ресторан, помогает занести диспенсер и складной столик. На сей раз я не отказываюсь. Надоело делать вид, что мне не нужна его помощь.

Как только диспенсер вымыт дочиста, а стол убран в подсобку, Эйдан подыскивает слова.

– Спасибо, что позволила составить тебе компанию. Было очень… В общем, мне понравилось.

– Это я должна тебя благодарить. – Мне становится тепло и легко, словно тайна, которую слишком долго скрывали, наконец вырвалась на волю. – О лучшем помощнике и мечтать нельзя.

Эйдан улыбается и говорит, что ему надо найти дочь.

– Конечно. – Я отпускаю его взмахом руки, как будто меня вовсе не пугает перспектива его отсутствия.

Затем закрываю ресторан и направляюсь к «Цивику». Бросив куртку на заднее сиденье, поднимаю взгляд и настороженно замираю. Ключи от машины впиваются в ладонь. Под мышками выступает пот.

С другой стороны через окно пассажирской дверцы виден силуэт. Кто-то прислонился к машине. Хотя я никого не заметила и не слышала, когда несколько секунд назад шла по парковке.

– Извини. Я снова тебя напугал?

У меня гора падает с плеч.

– Нет. Это ты прости… Не узнала.

Эйдан вытаскивает из кармана телефон и слегка помахивает им.

– Я хотел дать тебе свой номер. На случай, если что-нибудь понадобится. Чтобы ты могла написать. Позвонить.

С аккуратностью хирурга, вскрывающего грудную полость, я выуживаю из заднего кармана джинсов свой мобильник. Эйдан ждет, пока я разблокирую экран, открою список контактов, затем диктует последовательность цифр.

– Готово, – говорит он, когда я заканчиваю печатать. Уже собираясь уйти, медлит и смотрит на «Цивик». – Не пойми меня превратно, но, похоже, твоя машина старше тебя?

В его глазах пляшут искорки, губы изогнуты в улыбке. Он не издевается. Просто дразнит.

– Почти угадал. Раньше она принадлежала отцу. Ты еще не слышал скрип приводного ремня. А про коробку передач лучше промолчу.

– Настолько плохо?

– Ужасно. Механика.

Эйдан сочувственно морщит нос.

– Хотя в целом она ничего. – Я хлопаю по крыше «Цивика». – Просто многое повидала.

Он кивает. Я смотрю на экран телефона, где по-прежнему высвечивается его номер, и нажимаю «Новый контакт». К тому времени, когда сохраняю имя, Эйдан уже исчез.

Я сую телефон в передний карман джинсов. Всю дорогу домой экран хранит тепло.

Глава 21

Женщина в доме

В субботу утром, на следующий день после начала месячных, кончиком ноги ты отталкиваешь окровавленные трусы в угол ванной. Он вручает тебе новые. Ты подкладываешь туалетную бумагу – за неимением лучших вариантов. Мгновение он наблюдает за тобой, затем отводит глаза.

Во время завтрака Сесилия отрывается от яичницы-болтуньи, чтобы спросить отца, сегодня ли мероприятие.

– Ты про забег?

– Да.

– Да.

Девочка стонет.

– Будет здорово, – говорит он. – Это не затянется надолго.

После завтрака он отводит тебя обратно в комнату. Не вдается в подробности. Ты не спрашиваешь. Дождавшись, когда он уйдет, сворачиваешься в клубок. Боль в животе немного притупилась, но не исчезла, по-прежнему сгибая тебя пополам.

Через несколько часов входная дверь открывается, хлопает и тут же вновь открывается.

– Сесилия!

Раздраженный окрик отца. Наверное, девочка влетела в дом на секунду раньше и захлопнула дверь у него перед носом. Ты усмехаешься. Дочь открыто злится, да так, что искры летят.

Яростный топот по лестнице. Вновь громкий удар дверью, на сей раз ближе. Комната Сесилии. Его шаги – тяжелые, целенаправленные, быстрые, но не слишком стремительные.

– Сесилия!

Стук в дверь. Приглушенный голос велит ему уйти. Молчание, вздох. Он идет обратно по коридору и спускается по лестнице.

Его дочь. В этот момент ты ее обожаешь.

Позже днем ты слышишь, как он возится на кухне. Затем приходит и снимает с тебя наручники. Они с Сесилией ужинают молча, не поднимая глаз от тарелок с макаронами и сыром. В середине трапезы он предпринимает новую попытку.

– Я помогал подруге, вот и все.

Она продолжает жевать.

– Сесилия, я с тобой разговариваю.

Девочка смотрит на него, сузив глаза.

– Ты меня бросил. Я не хотела идти, но ты меня туда потащил. А потом из-за тебя пришлось остаться на все утро. Ты совсем обо мне забыл.

Видимо, речь о забеге, который он упомянул за завтраком, пообещав, что тот не затянется надолго. Сесилия тыкает вилкой в содержимое тарелки. Тебе знакомо это выражение лица – опущенные глаза, сжатые челюсти, нахмуренные брови. Она сдерживает слезы. Тебе хочется притянуть ее к себе, крепко обнять. Покачать по-матерински.

– Ты в курсе, какой зануда этот хренов судья? – спрашивает она.

Он велит ей следить за языком. Девочка не реагирует на замечание, не извиняется, а отодвигает тарелку и встает. Отец делает попытку схватить ее за руку, но Сесилия отталкивает его и уносится наверх. Затаив дыхание, ты наблюдаешь за сценой. Ждешь, что он вот-вот взорвется. Побежит за ней. Притащит ее на кухню за волосы, если придется. Напомнит, кто главный.

Но он не двигается с места. Проводив дочь взглядом, несколько секунд смотрит на ее пустой стул. Затем достает из кармана телефон, разблокирует экран, проверяет и убирает обратно. Вздох. Нетерпеливое покачивание ногой вверх-вниз. Очевидно, сообщение,