Женюсь на первой встречной-поперечной (СИ) - Кьярри Стелла

— Да ты не стесняйся, хочешь, я и полотенце могу снять.

— Э! Без меня, пожалуйста, — толкает в бок Лобанов. — Хватит девчонку смущать. Может, есть чего из одежды подходящее для нас?

— Ага. Сейчас, — бегу к шкафу. Мм... На двух здоровых парней найти наряд целая проблема. О! Вот это класс!

Вытаскиваю пару пижам, купленных бабушкой мне на вырост. Лет в десять. Я тогда, конечно, очень быстро росла, но не настолько. Это на базаре зубы заговорили, и она взяла, размер не посмотрев.

Майка с единорогом определенно влезет на Сафина, а вот этот комплект с пчелками Максу подойдет в обтяжечку. И шорты — лосины, налезут, если постараться.

Оставляю ребят переодеваться, тихо посмеиваясь. Они еще не знают, что за угощение их ждет.

Когда парни заходят в комнату, я почти падаю со стула. Это надо видеть: Гарри Поттер с единорогом и радугой на груди, дефилирует к столу.

— У вас тут клуб есть? В таком наряде только на дискотеку.

— Я пчела, ты пчеловод… А мы любим мед, — танцует Лобанов, изображая то ли цветок, то ли муху-переростка.

— Таких клубов, где будут рады мальчикам в костюмах меньшинств, в нашей деревне нет, — давясь от хохота, говорю я.

— Ну что, тогда будем тусоваться тут. Накладывай свои котлеты.

Наблюдаю с невозмутимым видом, как Макс заталкивает в себя третью ложку горохового супа. Рос в отличие от него тарелку отставил сразу. Ждет второе.

— Мм! Как вкусно! — ковыряет вилкой то, что осталось от котлет, заботливо забытых на сильном огне. — Хорошо разогрелось. До хрустящей корочки с дымком!

— Старалась! Приятного аппетита, мальчики. Я спать.

— Стой. А нам куда?

— А вот, на диване ложитесь. Вдвоем. — киваю на пару подушек и одеяло. Даже у моей фантазии есть предел, хватит с них на сегодня. Пусть немного отдохнут, а завтра я сделаю так, чтобы до обеда Лобанов свинтил восвояси, Сафина прихватив.

— Чего? Я с ним спать не буду, — кидает ложку на стол.

— Тогда иди к бабе Люде на кровать. Или к курам на нашест, — чеканю и оставляю их наедине. Пусть сами решают, кто у стенки, а кто с краю.

Шахтеры, динозавры и полуночные скитания

Ростислав

Просыпаюсь оттого, что меня обнимают.

— Лика… ты пришла… — сквозь сон бормочу. — Знал, что придешь…

Руки тяну и нащупываю вместо миниатюрной девочки крупный торс Лобанова. Сон как ветром сдувает. Отпрыгиваю от него, как от прокаженного. Еще чего! Парней обнимать во сне не хватало. Он похоже спит и видит какой-то сладкий сон. Аж подушка в слюнях, а на лице улыбка до ушей.

— Подвинься на свою половину, я тебе не подружка, чтобы руки распускать! — расталкиваю его. Он что-то мычит и отворачивается. С утра не поверит, что обниматься лез. Фу! Хоть снова в баню отмываться.

Сон не идет. Ворочаюсь, по сторонам смотрю. Да еще часы эти громкие. Тик-так, тик-так! Отмеряют мои акции, уплывающие из рук, вместе с секундами.

За окном темнотища. Сколько я проспал? Час? Два?

Кто там на новом месте должен сниться? Жених невесте? Так мне снился Джо. Как он, бедный, бегает и меня ищет… кошмар!

Нет, спать я точно не смогу. Встаю, беру из сумки Лобанова ноутбук. Надо объявления напечатать. Пароль подобрать легче легкого, только вот есть загвоздка: где я в этом колхозе распечатаю его?! Нигде. Захлопываю бесполезную железяку и швыряюсь в поисках бумаги. Кто-нибудь еще пишет руками? Есть такие динозавры?!

О, да неужели? Блокнот! Макс, ты меня спас. Рядом и карандаш валяется, прекрасно!

Пишу как можно понятнее: «Пропал Мопс. Вознаграждение. Звоните»

Коротко и ясно. Интересно, чем я смогу вознаградить нашедшего? Разве что программу написать бесплатно. Или мобильник отдать. Дорогой, ценный. Может, заинтересует. Но это потом, для начала пусть собаку найдут.

Беру телефон и, подсвечивая себе дорожку, выхожу на улицу. Буду на столбы клеить объявления. Хорошо, что скотч у бабы Люды на видном месте в сенях лежал, я его еще вечером приметил.

Неудобно фонарем светить и клеить. Но я же инженер, компьютерный гений! Ничего лучше не придумываю, как сделать себе из скотча «ободок» на голову, почти как шахтерский фонарь. А я как шахтер. Если меня в таком виде кто заметит… на всю жизнь запомнит. Майка эта с единорогом даже мне до колен, больше на платье смахивает, чем на пижаму. Ну и ладно, пусть. Главное, чтобы объявления было заметно.

Шарахаюсь от столба к столбу. Кстати, почему-то ни один не горит. Только в конце деревни мерцает еле-еле. Безобразие!

Скоро у меня заканчиваются бумажки. Но возвратиться домой мне не приходится: внезапно так скручивает живот, что первая мысль: бежать в кусты. Но я же не Джо, об траву не вытрешься, а объявления на вес золота... К счастью, дом Бабы Люды не так далеко. Вот только судя по тому, что баня у них в огороде, там же и туалет. Деревянный. Сельский. Атмосферный.

Да и Лика намекала, что удобства в городе остались. Пулей влетаю в «избушку», видавшую виды. Чертов суп гороховый. Не поверю, что бабушка так плохо готовит… это проделки стервы, жены моей будущей. Интересно, чего она мне в тарелку подсыпала? Месть за лягушек отравленных? Так это не я виноват, а в ресторане повар.

Сидеть мне тут до утра похоже…

Лика

— Дочка, просыпайся! Беду натворили, — причитает бабушка, хватая меня за плечо. — Ты только не волнуйся, беременным нельзя переживать…

От этих слов меня в дрожь бросает.

— Пожар?! Горим?! — вскакиваю.

— Ростика чуть не погубила… Соседка наша, Марфа Афанасьевна.

— Баб, ты чего? — трогаю ее лоб. Вроде с головой все нормально было, неужели возраст?.. За окном темнота, в такой час только спать.

— Людмила Васильевна, очнулся. — в комнату заходит Макс. Значит, они либо на пару с ума сошли, либо с Ростиславом что-то и правда приключилось. От последнего становится не по себе. Вскакиваю с постели и, натягивая халат, бегу на кухню.

— Миленький, прости, Бога ради… разве ж я знала, что ты зять?..

— Марфа Афанасьевна, что произошло? — влетаю, как угорелая. Рос лежит на диване, на голове у него почему-то лента для ловли мух намотана, а под глазом синяк.

— Лика, ты не волнуйся, тебе вредно, — начинает бабушкиной фразой. Я даже багровею от ее слов. Ну, надо! По деревне уже весточка разлетелась о моем интересном положении?! И что ж теперь, подушку подкладывать, чтобы не разочаровывать бабулек? Зла на них не хватает!

— Что случилось?! — повторяю вопрос. Но меня игнорируют.

— Лед есть у вас? — Макс озадаченно чешет подбородок.

— Вот. Приложи, — бабушка протягивает окорочка. Такой себе лед… специфический. Но у Роса нет выбора. Прикладывает то, что есть.

— Марфа, расскажи, как дело было.

— Дай переведу дух. — Дрожащими руками соседка капает себе валериану. Потом повторяет эти манипуляции с другим стаканом и протягивает его бабушке. Обе не чокаясь выпивают. За здоровье, наверное.

— Ох. Сильно болит?

— Терпимо, — бубнит Сафин.

— Что ж ты, милок, в темноте ходишь? По чужим огородам?

— Да не знал я, что ваш это! Не знал! Ночью все туалеты одинаковые.

Макс поднимает брови, а я, наоборот, хмурюсь.

— Лика! — говорит бабушка, — ты что, не сказала, что у нас в доме туалет есть?!

Сжимаю губы. Подумаешь? И что?

— Ладно, предположим. Но почему ты пошел к соседке? Чем тебе наша уличная «тайная комната» не по душе? — уточняю.

— Я же говорю: перепутал. Это ты виновата, супом испорченным накормила!

Бабушка бледнеет и почти бежит к плите. Не успеваю ее остановить, она зачерпывает ложку и морщится. А затем смотрит на меня так, что чувствую себя школьницей, которая двойку принесла домой.

— Ох, а котлеты? С ними что? — хватается за голову. — Ты чем гостей накормила, Гликерия?!

— Ну, пересолила малость, с кем не бывает? Беременных на соленое тянет, что тут странного? — прищуриваюсь, ожидая реакции Сафина. Лобанов в углу едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Он даже рот рукой прикрыл, наверное, еще немного и лопнет от напряжения.