Бывший. Спасибо, что лгал мне (СИ) - Элен Ош

— Почему?

— Трофимов абсолютно беспринципный человек. А что если он появится, когда Ярик подрастет и заявит ему, что отец родной. А ведь я не планировала рассказывать сыну правду, если с Пашей все получится.

— У него не будет доказательств, — стараюсь успокоить сестру.

Но умом понимаю, что Манюня права: Трофимов еще та бычара, готовая идти напролом ради собственной цели. Но зачем ему сын? Разве только, как наследник его компьютерного бизнеса. Но к тому времени, как мой племянник подрастет, Трофимов и потерять все сможет. Особенно, если…

— Он ничего не добьется, — заявляю я, забирая остатки супа вместе с подносом.

— Откуда такая уверенность, Аня? Тест ДНК сейчас делается легко и просто.

— И что? Он не вправе забрать ребенка. Ни один суд не будет на его стороне.

— Да, но жизнь нам испортит, — настаивает Манюня, — настроив Ярика против Павла.

Медленно втягиваю носом воздух. Задерживаю дыхание и так же медленно выдыхаю, уравновешивая поток информации и прыгающих мыслей.

— Так, сестренка! Слушай сюда. Трофимов сейчас абсолютно не опасен. Пройдет как минимум лет пять, прежде чем он сможет что-то вякнуть, убедив ребенка, что является его отцом. Но мы не будем так долго ждать. Поверь мне, Манюня: есть множество способов заставить его заткнуться.

— Например?

— А вот об этом мы поговорим после того, как ты съешь гречу с мясом и ляжешь, наконец-то, спать. Ты столько сегодня вытерпела, что я не Трофимова боюсь, а переживаю за состояние племянника.

— Завтра обязательно схожу к гинекологу, — поглаживает животик, а я спешу принести второе блюдо.

На удивление, Манюня съедает гречу с большим аппетитом, что не может не радовать. Укладываю сестренку отдыхать и выключаю верхний свет, оставив ночник. Манюня с детских лет боится темноты, с годами фобия не прошла.

Прикрываю за собой дверь в комнату и возвращаюсь на кухню. На столе елозит мобильный с убавленным звуком. Ставлю грязную тарелку в раковину и ловлю телефон, глядя на имя вызывающего абонента.

Всякий раз фамилия Орлов вызывает во мне бурю чувств и эмоций. Но сегодня я готова была придушить его своими руками за содеянное. Это же надо такому случиться: выкрасть мою сестру, пусть и случайно. А мать Фадеева! Жесть…

Конечно, я слышала о проблемах его брата, но не придавала особого внимания. Костя сводный, не родной Святу. Причиняющий массу неприятностей семье. Потому, старалась держаться подальше от него, даже от информации.

Не знала, что мир настолько тесен, и защитой занимается Павел. Методы адвоката Фадеева разошлись с понятиями Орлова. Что ж, бывает!

Но Свят сглупил… И уже не в первой: потеряв однажды меня.

Телефон продолжает вибрировать, когда я снимаю трубку:

— Слушаю.

— Аня, надо увидеться, — голос Свята звучит твердо, собственно, как всегда.

— Зачем?

— Во-первых, заберешь сумочку сестры. Там ключи, карта, деньги.

— Много денег?

— Я добавил.

— Молодец, Свят! Соображаешь быстро.

— Так, когда увидимся?

— Сейчас. В кафетерии.

— Тогда, уже жду, Анна.

Отключаюсь. Смотрю на время. Нормально, детское еще. Прислушиваюсь к тишине в квартире. На мне джинсы, кофточка. Для короткой встречи пойдет. Не свидание!

Аккуратно закрываю за собой входную дверь и вызываю лифт. Слишком быстро он спускается с семнадцатого этажа. Я не успеваю с мыслями собраться. А кафетерий сразу за углом. Мой любимый. И Свят это знает. Как и мои предпочтения.

Проходя вдоль панорамного окна, уже вижу столик в окружении фикусов. Чашка кофе и эклер с розовой глазурью.

Да, моя сестра готовит потрясающие десерты, но я порой себя балую в этом кафе. А сегодня это сделает провинившийся Орлов. Но не только сладостью загладит вину…

Глава 29

Будь со мной, прошу!

(Анна)

Тяну за ручку дверь кафетерия, вдыхая чарующий аромат кофе. Насколько же он пробуждает аппетит! К тому же я ничего не ела, переживая за сестренку. Она не отвечала на звонки, не читала мои сообщения.

Каждую минуту я бросала взгляд на часы, а те, как зачарованные, не двигались. Пока не позвонил Свят…

Переступаю порог кафе, а он из-за столика поднимается. Пиджак на одну пуговицу застегивает, и шаг навстречу.

Я быстро сокращаю расстояние, а внутри комок нервов наружу просится. Зубы стискиваю. Пальцы правой руки в кулак. А на среднем кольцо массивное. Отличный удар получится!

— Ну, бей!

Свят выпрямляется. Высокий, статный. В элегантном костюме. Руки опускает и смотрит так спокойно.

Неужели у меня на лице настолько красноречиво желание написано?

— Ненавижу тебя! — громким шепотом ему в лицо, насколько могу дотянуться.

Но бить уже нет смысла: намерение дать в морду от позволения Свята рассыпается пеплом.

А он лицо мое ладонями обхватывает, ниже склоняется, к самым губам и шепчет в ответ:

— Прости меня, Аня! Я не знал, что твою сестру…

— А как часто ты людей воруешь? — перебиваю его, глядя в глаза, пользуясь возможностью, пока так близко.

— Вот сейчас на грани того, чтобы повторить, но уже с тобой в главной роли, — нагло заявляет, а я вырываюсь.

Но Свят не отпускает. Ударяю его кулаком в грудь, ближе к плечу. Но куда там! Разве эту гору мышц пробить?

Когда-то любовалась им, слюни пуская от наслаждения, когда видела Свята с голым торсом. Себе завидуя. Но недолго…

— Ненавижу!

— А я люблю тебя, Анна!

— Не заговаривай мне зубы, Орлов! От ответа не уходи. Как часто, спрашиваю?

— Впервые, — выдыхает, отпуская меня, и стул отодвигает, чтобы я за столик уселась.

Смотрю исподлобья. Не доверяю. Ну вот как так? А он ладонью по лицу проводит. Снова пиджак расстегивает. Меня за спину аккуратно к стулу толкает:

— Присаживайся, пожалуйста! Поговорим спокойно.

— Ты и спокойствие — понятия несовместимые. С тех пор, как ты появился в моей жизни, я забыла, что такое безмятежность.

— Значит, любишь. Иначе бы тебе было все равно.

— Странная у тебя логика, Орлов.

— Но она еще не подводила, как и интуиция, которая подсказывает, что ты заинтересована во мне не меньше, чем тот же Фадеев.

— Любопытно, откуда такие умозаключения? — я усаживаюсь, обхватываю чашку с кофе ладонями.

— Ну, сама посуди. Ты слишком быстро согласилась на встречу. Раньше бы мне уговаривать пришлось или подстерегать. И причина не в сумочке сестры или врезать мне. Но тебе нужна помощь. Я прав?

— Допустим, — глоток кофе, чтобы скрыть нервозность, а он еще и эклер на тарелочке придвигает. — А адвокату какая корысть? Он свои деньги уже получил. Вряд ли ты свыше дашь или все же в качестве морального ущерба, из-за матери?

— Нет, — на спинку стула отклоняется, а в каждом движение уверенность сквозит, —