Испанский дневник (Том 2) - Михаил Кольцов

Дальше, у Трихуэке, в дождливых сумерках еще догорает дневной бой. Республиканская артиллерия перенесла огонь на перекресток дорог, по которым отступают итальянцы. Танки, в четвертый раз за сегодняшний день, поддерживают пехоту, преследующую фашистов. Итальянская батарея вяло отстреливается одним орудием. Очевидно, оно прикрывает отступление остальных.

Здесь, на шоссе, творится нечто невероятное. Сломанные телеграфные столбы, путаница проводов, воронки от снарядов, сотни трупов итальянцев, наполовину засосанных водой и грязью.

На маленькой площади в Трихуэке собирается целая толпа жестикулирующих людей. В этот момент, останавливая совершенно взмыленную мотоциклетку, связист передает командиру, что над лесом, в расположении республиканской бригады, сбиты три истребителя "фиат". Командир-республиканец кричит:

- Долой фашизм!

Вслед за ним целый хор солдат в итальянской форме восклицает перед микрофоном:

- Аббассо иль фачизмо! (Долой фашизм!)

Вряд ли ожидал Муссолини именно такого эффекта от своей военной экспедиции в Испанию.

Вечер. Темнота еще больше сгустилась. Дождь. Фашисты держат дорогу под артиллерийским и пулеметным огнем. Они прикрывают отступление. Эх, еще бы один батальончик, только один, последний, - сколько войск можно было бы сейчас взять в плен при преследовании!

Генерал де Пабло сознает это, он носится взад и вперед, рыщет, ищет, что бы такое еще раздобыть и бросить вперед. Но войск больше нет, все израсходовано до капли. Бойцы на пределе сил; вымокшие, усталые, они в этот час уже не реагируют ни на отступление противника, ни на добычу, ни на что.

Вместе с сербом Кириллом мы шагаем вперед, рядом с танками, почти до самого следующего перекрестка дорог. Днем это значило бы просто идти на расположение противника, сейчас, в этой мерзкой дождевой мгле, нас вряд ли кто видит. Огонь усиливается. Надо бы лечь, да неохота еще раз ложиться в воду, в грязь.

По шоссе из Бриуэги унылым караваном движутся итальянские машины. Эх, прямо перед носом! Мы видим слепящий свет фар, глухо доносятся голоса итальянцев. Жаль, голыми руками не возьмешь. Танки дают очередь - на шоссе паника, фонари тухнут, крики, вопли, машины пятятся назад.

Де Пабло большой, рослой тенью возникает около нас:

- Куда вы залезли?! Здесь небронированным пешеходам гулять возбраняется!

Он разъярен. Ничего не удалось выцарапать, хотя бы для коротенькой дополнительной атаки. Все изнемогли, сидят и лежат в Трихуэке без задних ног. Сказывается слабая выносливость неопытных частей, даже в наступлении, при преследовании врага. Де Пабло ворчит о том, что в благовоспитанных армиях солдат спортивно тренируют. Но сам он уже еле стоит от усталости. Ничего не попишешь, надо добраться до машин и подремать в них, пока не рассветет.

14 марта

Итало-германские войска за эти сутки предприняли на арагонской дороге четыре большие атаки. Части Листера, Кампеснно и Лукача отразили их полностью. Час тому назад, отбросив в последний, в четвертый, раз противника, республиканцы преследовали его и продвинулись почти на два километра вперед.

Республиканская авиация вопреки очень плохой погоде совершила два штурмовых вылета и жестоко побрила фашистские пехотные части. Уничтожено много грузовиков с пехотой и легковые машины.

Сейчас на командный пункт бригады доставлен пехотный штаб (канцелярия) итальянского полка - документы, книги, списки, приказы.

Успех вчерашнего и сегодняшнего дней резко повысил настроение и боеспособность республиканских солдат и командиров.

15 марта

Чего только не побросали в беспорядке отступающие от Трихуэке интервенты и мятежники! Шоссе загромождено тракторами "фиат" для перевозки орудий, огромными грузовиками "ланчиа", легковыми машинами "изото фраскини", усыпано походными сумками, обоймами и патронами.

В грузовиках тьма всякого добра, просто поразительно, как снарядились итальянские вояки в мадридский поход. Ночью все это эвакуируется в тыл, в некоторых грузовиках и тракторах осталось бензину до самой Гвадалахары, водители машин с перепугу оставили даже ключи от моторов. Разгоряченный паренек уговаривает проходящих брать с собой по полдюжине ручных гранат и побольше бисквитов. Солдаты на ходу наполняют сумки гранатами и бисквитами.

- Карамба! Наконец-то Муссолини надумал нас угостить!

Гранат итальянцы оставили больше сорока тысяч штук. Гранаты очень легки. Почему? Потому что они наполнены не твердыми взрывчатыми веществами, а газами. Каждая аккуратно и красиво, как шоколадное яйцо, завернута в восковую бумажку с надписью на итальянском языке и подробным иллюстрированным руководством к применению. Итальянцы-антифашисты из батальона Гарибальди переведут своим соратникам это руководство.

У итальянцев-антифашистов великий праздник. Они сияют. Случайно или не случайно им, революционным рабочим, спасшимся за рубежом от черной апеннинской диктатуры, довелось участвовать в первой схватке с корпусом интервентов и нанести ему первое, авось не последнее, поражение. Надо оценить их выдержку и сознательность: со своим пленным врагом они обращаются гуманно и великодушно. Солдаты итальянской армии, особенно молодежь, крестьяне и рабочие, опомнившись от первого страха, дают очень охотно и очень подробно показания обо всех деталях распорядка и организации в своих частях. С жадностью набрасываются они на антифашистскую итальянскую печать и узнают из нее правду о своей стране. Более того, они сами вызываются поговорить по радио с оставшимися в фашистских дивизиях друзьями и товарищами. На наших глазах Андреа Пипитони подходит к микрофону полевого громкоговорителя и твердым голосом говорит:

- Слушайте, солдаты экспедиционного корпуса! С вами говорит ваш товарищ Андреа Пипитони. Я попал в плен к тем, кого у нас называют красными, и очень счастлив, что нахожусь среди них. Это благородные, честные и храбрые люди. Среди них есть итальянцы, которые добровольно, а не по принуждению и обману, как мы с вами, пришли сюда, пришли, чтобы драться против фашистов и чужих захватчиков. Товарищи! Пленных здесь вовсе не расстреливают, а принимают очень дружелюбно, раненым оказывают помощь! Друзья, бросайте оружие, присоединяйтесь к нам! Передайте моему отцу и матери, что я жив, здоров и считаю своим долгом честного рабочего говорить то, что говорю!

Пока он говорит, у микрофона образуется целый хвост желающих поговорить. Солдаты Муссолини, претерпев страхи и убедившись в том, что их жизнь спасена, приходят в энтузиазм и выражают его весьма бурно. Особенно велика радость, когда бойцы угощают их сигаретами, захваченными в их же обозе...