Испанский дневник (Том 2) - Михаил Кольцов

Мы вышли, несколько человек, из душного, веселого барака и, подстелив мешок, легли на пригорке тихо смотреть на звезды.

- Скупая земля здесь, в Кастилии, - сказал механик Альфред, - камень, сушь. Драться за нее я согласен, а жить здесь бы не стал. Я из Прованса. Какая там зелень, какие реки, какие виноградники!

- И у нас земля была хорошая, - помолчав, сказал Генрих Адамс, бывший саарский житель. - Была хорошая земля, стала плохая. Гитлеру попала она. Ничего, будет день - очистится, опять станет хорошая.

- Плохой земли не бывает, - задумчиво сказал Борислав, командир взвода, молодой, статный серб. - Вот я как-то был на Дальнем Востоке. Там такие места есть, называются - тайга. Так себе - перелески, болотца, овраги, иногда там звери дикие бродят, опять перелески, опять овраги, и так на тысячи километров. А вот люди, которые там живут, они эту землю ни на какую другую не променяют. Нравится она им! И не уйдут с этой земли никогда, не уступят никому. Родная им эта земля, вот и все.

- А Дон, что это у вас там за река? - спросил у меня Адамс. - Я много о ней читал, о реке Дон. На что она похожа - на Рейн, на Дунай? Почему называется "тихий"?

Я стал рассказывать саарцу Адамсу про реку Дон, про степи, про станицы, про казаков. Он слушал внимательно, тихо. Он спросил, какого цвета река на вид, какая в ней рыба, где река красивее, в верховьях или к устью.

Я сказал, что вниз, за Ростовом, она мне больше нравится. Если плыть к донским гирлам, к Азовскому морю.

Красиво там открывается на горе маленький город Азов, старинный город...

- Там девушки хорошо поют, у Азова. Особенно одна, - вдруг добавил Борислав.

- Ты и там побывал, шельма? - усмехнулся саарец Адамс. - Ай да серб!

- А тебе какое дело! Мало ли где приходится бывать...

Мы долго всматривались в черное кастильское небо, в его чистые, ясные, умытые звезды. Видно, все думали об одном и том же. О тех, кто далеко отсюда, на разных концах света, смотрит сейчас в это же небо, в его ночную черноту или полдневную яркую синь.

- Ну и что же, что серб? - сказал Борислав. - А поют они хорошо. Особенно одна.

28 февраля

Уже три недели без перерыва длятся тяжелые, кровопролитные бои к юго-востоку от Мадрида. Сменяя друг друга, они слились в большое сражение пока самое крупное сражение гражданской войны в Испании.

В боях на реке Хараме главные силы испанских фашистов и иностранных интервентов столкнулись с лучшими, наиболее боеспособными силами молодой республиканской армии. Обрушиваясь большим кулаком на новый, почти не участвовавший в боях сектор, фашистское командование надеялось легко прорвать фронт и изолировать, наконец, Мадрид. Вместо этого оно натолкнулось на активнейшую оборону, целую серию сокрушительных контратак и контрударов. Операция, задуманная и начатая мятежниками как наступательная, вскоре превратилась во встречную.

Почти во всем районе боев республиканцы удерживают линии на противоположной стороне обороняемой реки. На нескольких участках они избрали передним краем обороны свой берег. И только на одном отрезке фашисты переправились через реку, но, прижатые к берегу, двинуться дальше не могут. Их обходят с флангов, атакуют в лоб, бьют с земли артиллерийским и пулеметным огнем, с воздуха - штурмовыми налетами авиации.

Двадцать дней - и ни одного часа покоя, ни ночью, ни днем!

Двадцать дней в поле, под открытым небом, в непрерывном движении, в перебежках, под шрапнелью, в рукопашных схватках - это совсем ново для республиканцев после неподвижной, окопно-позиционной борьбы у стен Мадрида. Это тяжелое испытание только недавно сформированные дивизии, бригады и батальоны регулярной армии, их бойцы, командиры, комиссары все-таки выдержали.

Вряд ли бои на Хараме решат судьбу гражданской войны и даже Мадридского фронта. Сейчас они угасают, не дав решительного перевеса ни одной из сторон. Но харамское сражение, бесспорно, войдет в военную историю как большое, сложное сражение с применением всех родов оружия, всех видов войск. Пусть только военные историки не слишком увлекаются схемами расположения частей. Пусть помнят, кто в этих частях дрался: с одной стороны - профессионалы войны под командованием германских инструкторов и генералов, с другой - молодые части вооруженного народа, руководимые командирами из народа же, командирами дивизий, которые впервые взяли в руки оружие полгода назад как простые добровольцы-дружинники.

3 марта

Опять спокойно на фронтах вокруг Мадрида. И город опять живет уже установившейся, почти будничной, призрачно-реальной, спокойно-тревожной жизнью.

Я смотрю, как работает партийный аппарат коммунистов в осажденной столице. Вот одна ячейка.

Если вы спросите, где бюро ячейки, то вы должны обязательно добавить, какой ячейки. На этом заводе, как и на других предприятиях, ячеек несколько. Есть ячейки коммунистов, социалистов, есть группы анархистов, левых республиканцев. Все они пользуются для заседаний поочередно одной и той же комнатой - бывшим салоном для заказчиков.

Сегодня в салоне заседает бюро коммунистической ячейки. Присутствуют: секретарь, технический секретарь, партийный профорганизатор, казначей, два представителя молодежи и несколько рабочих из свободной смены.

Повестка дня: 1) об эвакуации, 2) о расширении производства, 3) о стенной газете.

Доклад об эвакуации делает заводской монтер, анархист. Он сопровождал семьи рабочих на восток, на побережье, и разместил их всех вместе, в одной деревушке. Переезд прошел быстро, хорошо и без происшествий, несомненно, потому, что заводской комитет отпустил добавочные суммы к тем расходам, которые дает на эвакуацию Хунта обороны Мадрида.

Окончив доклад, анархист хочет удалиться. Его приглашают остаться и принять участие в прениях. Эвакуация выдвинула новый вопрос - как организовать питание тех рабочих, у которых уехали хозяйки. Есть предложение - организовать заводскую столовую. Но оно не имеет успеха: говорят, что это слишком сложно и вызовет много забот. После горячих споров решено связаться с хозяином соседней таверны, чтобы он кормил одиноких рабочих по сходной цене. Раздобыть ему для этого мяса, оливкового масла, картофеля, угля. Попутный спор, правильно ли будет давать на кухню уголь из лимита, отпущенного правительством на военное производство. Большинство признает, что немножко угля дать можно.

Следующий вопрос отнимает почти все время заседания. Раньше завод строил станки. Сейчас он временно реквизирован и производит важнейшие военные материалы. На общезаводском собрании было единогласно решено работать в две смены, по десять часов, чтобы увеличить производство. Для трех смен не хватает рабочей силы: люди ушли и уходят на фронт, стоит больших трудов удержать их на заводе. Так работали два месяца. Сейчас рабочие-коммунисты внесли предложение: установить для каждой смены нормальную рабочую неделю в сорок четыре часа; производственные сутки сократить, чем будет достигнута экономия в топливе, а выработку увеличить путем рационализации. Инженеры-республиканцы относятся к предложению очень горячо и поддерживают его полностью... После подробного разбора всего плана бюро постановляет: внести проект в заводской комитет, после чего предложить его правительственному уполномоченному.