На Новую Землю! - Павел Ушаков

Радио дает много утешений и вносит некоторое разнообразие. Сотрудники станции беспрепятственно могут слушать ежедневные сообщения из Москвы, концерты из Берлина и т. д. Зимой, когда много свободного времени, радисты разных станций весело переговариваются друг с другом. Шумит динамо, гудят катодные лампы, проскакивает искра в отправителе… Передаются ежедневные метеорологические наблюдения.

Обязательной частью ассортимента станции являются собаки. Еще в 1923 году сюда были завезены лучшие сибирские собаки с длинной шерстью. Впоследствии они акклиматизировались и расплодились. У каждого зимовщика есть свой любимец. Он за ним ухаживает и бережет его. Но выказывать особую ласку по отношению к одной в присутствии остальных нельзя. Только стоит уйти хозяину, как сейчас же начинается драка и фаворита часто загрызают почти до смерти. Иногда просто удивляешься, как с оторванным ухом и кровавой раной на ноге собака продолжает жить. У собак существует свой этикет: если две дерутся, то все остальные стоят и смотрят, но в драку не лезут. Но как только какая-нибудь ослабеет и упадет на спину, остальные, точно по команде, сейчас же кидаются на несчастную жертву. Подымается общая свалка и собак можно разнять лишь крепкими ударами палок. Станционные собаки очень сильные и хорошо тянут нарты.

Зимовка на наших полярных станциях прельщает многих. Среди зимовщиков всегда можно встретить самых разных людей. Некоторых влечет хороший заработок и двойные оклады, других интерес самой зимовки. Есть определенная категория людей, отравленных севером. Без него они тоскуют и чувствуют себя ненормально. На первый взгляд это странно и непонятно — что хорошего на севере, в его постоянных ветрах, туманах, метелях… почему так прельщает дикий рокот набегающих волн… соленые брызги холодного моря. Зачем ставить свою судьбу на карту?

Собаки на радио-станции (фот. К. Тирона).

Но эти люди не могут довольствоваться своей обыденной жизнью, они ищут чего-то другого… и на дальнем севере они это находят…

6 октября. — От „Седова“ получено новое радио:

„Вышли из полосы тяжелого льда вместе с остатком каравана в 50 милях к востоку от Маточкина Шара. Держим курс на Маточкин“.

Через несколько часов в пролив входит оледенелый „Седов“, а за ним два иностранца. В конечном итоге „Седов“ доблестно выполнил свое задание. Всей этой экспедицией непосредственно руководил известный знаток нашего севера — Н. И. Евгенов, участвовавший в свое время в великом походе Вилькицкого.

У радиостанции „Седов“ делает небольшую остановку. Основное задание „Седова“ закончено и торговые суда далее уже следуют самостоятельно прямым путем в Англию. Торговой экспедиции в этом году пришлось претерпеть довольно серьезные затруднения. В Карском море в течение всей навигации держался лед. Несколько раз основательно затирало льдом, при этом одно судно из каравана получило серьезные повреждения. На обратном пути был встречен также тяжелый торосистый лед, который мешал выйти из Карского моря. Сначала удалось вывести на чистую воду лишь три судна, оставив два других дрейфовать во льдах. В Поморской губе мы и видели три первых судна. Одно время предполагали возможность зимовки и запрашивали помощь у Архангельска.

В последний раз съезжаем на берег, отдаем прощальный визит нашим друзьям. Настроение несколько приподнятое. Завтра с рассветом „Таймыр“ двинется в обратный путь. Часы незаметно бегут. Уже совсем стемнело. С „Таймыра“ в последний раз пришел катер. Прощаемся. На прощанье хочется сказать что-то хорошее, но как-то трудно…

Морозно. Играет северное сияние. С Карского моря зловещий ветер. На горизонте неясно белеют льды.

Катер быстро отходит от берега и мы несемся обратно на „Таймыр“. Зимовщики одиноко остаются в темноте.

Невольно вспоминаются стихи таймырского поэта — старшего помощника капитана:

Прощай, полярная границаИ весь живой полярный мир,Ныряет в волнах черной птицейСтарик, заслуженный „Таймыр“.         Последний рейс окончен трудный,         Не мало было снега, льдов,         Не мало встретили мы козней         От волн, морозов и ветров.Страдал в походе, надрываясь.Шуруя уголь кочегар,И грязным потом обливаясь,Он злую участь проклинал.         Но лишь стоянка, усмехаясь,         Он карбас взором провожал         Туда, где по пояс купаясь,         Матрос отважно выгружал.Полундры было всем не мало,Снабжен вполне полярный край,Зимы белеет покрывало.Прощай, Матшар, Вайгач, прощай.

Домой!

10 октября. Второму, осеннему рейсу „Таймыра“ даны большие задания. По первоначальному плану он должен совершить следующий обход: Малые Кармакулы — Маточкин Шар — Маре-Сале — Вайгач — Югорский Шар — Колгуев — Канин Нос. Из Маточкина Шара „Таймыр“ предполагал идти на Маре-Сале Карским морем, что значительно ближе, чем обходом по западной стороне Новой Земли. Но последние сведения „Седова“ о тяжелом состоянии льдов в Карском море заставили сразу отставить этот поход. Пошли обратно Шаром, с тем, чтобы первоначально зайти на Вайгач, и уже оттуда попробовать проникнуть на Маре-Сале. Снабжение Маре-сальской станции первоначально лежало на „Полярном“, но ввиду тяжелых ледяных условий выполнить это задание „Полярный“ не мог и теперь ждал нас у Вайгача.

Переход к Вайгачу очень длительный, скучный и нудный. Работы нашего отряда уже закончились, делать нечего, все немножко устали и хочется поскорее вернуться обратно домой. „Таймыр“ равномерно кладет с борта на борт. В буфетной при резких толчках слышно знакомое звяканье посуды. В кают-компании играют в шашки. Время считаем по еде: чай — обед — чай — ужин — чай. Иногда после хорошего обеда разгораются споры на общие темы, но, как всегда, каждый остается при своем мнении.

На палубе сильный ветер, холодно. Местами палуба покрыта снегом и сильно обледенела. Никого нет; у камбуза одиноко греется вахтенный. За бортом летит рой брызг. Нос поминутно зарывается в волну. Под убаюкивающее покачивание с мыслями о возвращении незаметно засыпаешь…

Медленно проходят сутки. На следующий день подходим к берегам Вайгача. У радиостанции стоит „Полярный“, который сигналами приветствует нас.

„Карбаса на воду“, — летит команда с капитанского мостика.