Джош - Айвен Саутолл

- Сам с собой.

Рекс облокачивается на памятник.

- Ты влюбился в Бетси?

- Убирайся, а то отлуплю.

- Не отлупишь.

- Зря ты так уверен.

- Не зря. Ну так как? Влюбился?

- Чего ты здесь торчишь?

- Я здесь с утра. За тобой слежу. Обсмеялся - животики надорвал. Хочешь, я Бетси за тебя словечко замолвлю?

- Не хочу.

- Сигарета есть?

- Чего? Ты что же, еще один Сынок-вымогатель? Этого я уж не потерплю.

- Это ты про Джимми?

- Да, это я про Джимми.

- Потому ты и пригрозился его отлупить, да?

- Ты, выходит, и это знаешь?

- Знаю.

- Может быть, и другие тоже знают?

- Почти что все знают.

- Тогда зачем было на меня клепать? Рекс пожимает плечами.

- А чего. Нельзя, что ли?

- А того, что это нечестно. Несправедливо.

- Он у нас маленький и хорошенький, мы его не лупим. Только подсмеиваемся. А ты вон какой надутый. Смеяться не умеешь. Ну как, замолвить Бетси за тебя словечко?

- Нет.

- А ты ей нравишься.

- Ага. Как зубная боль.

- Нет, нравишься. Вот ей-богу. Она от тебя без ума.

- Она что, говорила тебе?

- Не-а. Бетси вообще помалкивает. А Лора - врунья. Джош со вздохом:

- Ну чего тебе надо? И так уже свару завел.

- Это не я.

- Значит, все считают, что Лора врунья?

- Кроме Гарри.

Рекс швыряет камешки один за другим, и они со звоном отскакивают от могильных плит.

- Перестань. Это неуважительно.

- А им-то что. Наоборот, будут знать, что мы тут еще кукарекаем. Ну так как, помирить тебя с Бетси?

- Никого ты не можешь помирить, и я с девочками компанию не вожу, тем более если она дружит с Гарри, пусть даже она твоя сестра.

- Она с Гарри не дружит.

- Ты поди это ему скажи.

- Она и говорит ему все время. Только он настойчивый. А Лора - корова.

- Слушай, Рекс, чего тебе надо? Имей в виду, ты меня на слове не поймаешь. Я ничего такого не говорил, это все твои слова.

- Ты мне не доверяешь?

Джош молчит, ему вдруг становится не по себе. Этот Рекс, оказывается, не только хихикать умеет.

- Кому-то ведь ты должен доверять, так? Ты же здесь посторонний, а я в самой гуще. Гарри, он такой. Доброе сердце. За других заступается. По простоте. А ты доверяй мне. Я тебе друг.

- Да уж, друг. Норовишь подвести. И кто все начал? Кто мне подножку подставил? Рекс пожимает плечами.

- Не я.

- Не ты мне подставил подножку?

- Этого я не сказал. Я сказал, что не я все начал. Ты сам все начал. Ты зануда. Девчонки просто спятили. Так я с Бетси улажу?

- Я сказал тебе - нет!

- Тебе она что, не нравится?

Ишь какой парень, как ни кинь, всюду решка.

- Эй, ты куда?

Джош, не отвечая, уходит.

- На крикет не приходи! Не то они тебе зададут! Джош в этом нисколько не сомневается, но идет дальше и ничего не отвечает.

- Если ты появишься на крикете, я останусь без места. Я ловлю за воротцами.

Джош поворачивается на каблуке и кричит:

- Значит, сегодня тебе играть не придется! И решительно шагает к дому тети Клары.

27

Джош на цыпочках пробирается по коридору с пустой корзинкой в руке. Интересно, который час? Он рассержен, его так и подмывает высказать тете Кларе все, что накопилось на сердце. Скрипнула под ногой половица.

Резкий голос из кухни:

- Это ты, Джош?

- Да, тетя Клара.

Кухонная дверь вдруг закрывается, захлопывается у него перед носом, точно опустился занавес, когда пьеса еще не доиграна. Тетя Клара говорит из-за двери:

- Поставь корзину с покупками в бельевой. Я потом разберу. Только закрой там дверь, чтобы кот не залез.

- Может быть, лучше на кухню?

- Нет, не лучше. Опять его отшили!

Джош проделывает все, как задумала тетя Клара: подхватывает и со стуком ставит корзинку, громко захлопывает дверь. Может быть, он даже перестарался. Не иначе как тут где-то находится Лора, это ясно. Хотя ее не видно и не слышно.

- Джош!

- Да, тетя Клара?

- Ступай оденься к матчу и приходи обедать. Форму тебе Билл принес. Она у тебя в комнате.

- Но еще ведь не пора обедать.

- Будет пора. Пожалуйста, сделай, как я прошу.

Будет пора! Это точно. А через год будет рождество. Знаете что, тетя Клара, есть ряд вопросов, по которым нам с вами надо объясниться, а вы не допускаете меня на кухню, словно я болен какой-нибудь корью. Все эта проклятая Лора. Целый день она, что ли, собирается пол мыть? Можно подумать, ей надо вымыть целый собор Святого Павла. Но я, тетя Клара, не выйду больше из этого дома, покуда мы с вами не договоримся. Вы вчера вечером все знали, а я думал, что нет. Сами заступались за меня перед людьми, которые приходили сделать из меня котлету, но мне даже виду не показали. А это обман, тетя Клара. Я-то старался вас оградить, а вам все было известно. Мало того, что вы сначала разболтали по всему поселку про мои стихи. Потом затолкали меня в их крикетную команду (признаюсь вам по секрету, тетя Клара, я в крикет играю хуже некуда). Да еще выставили меня из дому срочным порядком, когда надо было, конечно, остаться и поговорить с Лорой. А мои родичи Плаумены что тут натворили? Не могу понять. Ну допустим, они такие-рассякие, но я-то чем виноват, с какого боку? Я в этом поселке вел себя как ангел во плоти, ведь мне папа сказал, что иначе убьет меня. Просто как святой, даже сам себя не узнаю. Может быть, все дело в вас, тетя Клара? Ребята говорят, вы все свое имущество заложили-перезаложили. Вздор какой-то. Вся родня знает, что вы можете короля английского купить с потрохами. Потому-то моя мама и твердит, что ей от вас ничего не нужно. Из-за того, что у вас столько денег. А они говорят, я приехал нахлебничать. Говорят, вы питаетесь жалкими крохами. Ну слыхал ли кто подобную чепуху? Дом набит добром до самой крыши. У вас в ванной комнате больше мебели, чем у нас в гостиной.

Болтают сами не знают что. В спальнях книг больше, чем у нас в городской библиотеке. Ковры персидские, стекло богемское. Фарфор из Челси. Хоть музей открывай. Нахлебничать! Надо же какая чушь. В этом поселке, наверно, все жители - прирожденные вруны. Жизнь у людей на виду, на солнечном свету, так вы это называете. А получается: жизнь в сточной канаве. И наши родичи Плаумены тоже хороши, не могли предупредить, что Райен-Крик это сумасшедший дом. Даже папа считал, что здесь люди просыпаются только по воскресеньям, бредут нога за ногу в церковь и обратно. Ей-богу, прадедушка, вы даже не представляете себе, что вы тут основали. Такой поселочек - это общенациональное бедствие. Неудивительно, что они навалили на вас сверху гранитную глыбу, которая потопит хороший линкор. Не будь этой плиты, вы бы не утерпели и обратно выскочили.

Звонок у входной двери прервал великолепный монолог Джоша.

Дверь его спальни распахнута. Сам Джош, полуодетый, стоит посреди ковра, все еще укоризненно тыкая пальцем в портрет прадеда. Шаги по коридору. Джош в последнюю минуту решает натянуть спортивные брюки. Мимо семенит тетя Клара, она делает вид, что не замечает его, но вдруг останавливается, будто наткнулась на препятствие.

- Боже мой, Джош, теперь я все ясно вижу!

И засеменила дальше.

Довольно неприличное замечание, тетя Клара, от вас я такого не ожидал. Но происходит что-то странное, создается впечатление, что в эти брюки должен влезть еще один человек. Собрав их в горсть у пояса, он подходит к зеркалу, чтобы разобраться, в чем дело. И останавливается, мигая, словно впервые в жизни увидел собственное отражение. Потом начинает ругаться:

- Вот собака! Чертов Билл! Что он со мной сделал!

Он вертится перед зеркалом, становится - то так, то эдак. Если разжать кулак, штаны падают на пол, а если подтянуть их, из штанин по икры торчат голые ноги. Верно, сшиты на карлика, да еще пузатого, как слон. Ах, Джош, Джош, видел ли ты когда-нибудь такое? Если поддерживать у пояса, то в них утонешь, а отпустишь - сплошное неприличие. Тетя Клара, они хотят сделать из меня посмешище. Прадедушка, не смотрите на меня, не то даже и гранитной глыбе не хватит весу удержать вас в могиле и вы выскочите вон с громким плачем. Бетси, если ты придешь на крикет, я умру от унижения. Мне ни за что не поймать мяч, я добежать не успею, побегу, а штаны за мной.

- Джош, можно мне войти, не вызывая твоего смущения?

- Двери настежь, тетя Клара, - в голосе душераздирающее спокойствие отчаяния. - Милости прошу всех. Будьте моей гостьей.

- Странные слова я от тебя слышу, Джош, и странным тоном ты их произносишь.

- И странное зрелище собой представляю, тетя Клара. Вы не знаете, чья это форма? Что за существо ее носило? Наверно, какое-то животное. Сумчатый медведь, должно быть.

Тетя Клара достает очки и протирает стекла.

- Смейтесь, смейтесь, - вздыхает Джош. - Не надо сдерживаться. Все равно этим кончится. Начну прямо сейчас привыкать к новой роли.

- Наверно, взято у Фредди. Меня удивляет, как это Билл не поленился за ней съездить.

- А меня нисколько.

- Ведь это довольно далеко.

- Вот видите!

Тетя Клара с улыбкой: