Величайшая подводная битва. «Волчьи стаи» в бою - Рафаэль Халхатов

Торпеда угодила в машинное отделение. «Эмпайр Минивер» был обречен. Команда заняла места в спасательных шлюпках. Капитан Смит наблюдал за последними минутами своего судна на одной из них: «Через 25 минут, прошедших после попадания первой торпеды, раздался еще один страшный взрыв по миделю корабля. Судно раскололось надвое и пошло ко дну». Кречмер пополнил свой личный счет еще одним транспортом.

U-99 забралась в глубь конвоя. Цели искать не приходилось. Фрагмент записей из журнала боевых действий подлодки Кречмера:

«18 октября. 22.30. Выстрел из носового аппарата по тяжелогрузному транспорту… Он идет зигзагом, торпеда проходит мимо… пройдя 1740 метров, попадает в соседнее, еще более крупное судно тоннажем около 7000 тонн и взрывается под его фок-мачтой. Судно уходит носом в воду…

23.55. Выпускаю торпеду по большому сухогрузу, около 6000 тонн водоизмещения с дистанции 1500 метров. Попадание в районе фок-мачты. Вслед за взрывом торпеды раздается второй взрыв, со столбом пламени и дыма высотой до 200 метров. Носовая часть до мостика разрушена. Судно охвачено зеленоватым пламенем.

19 октября. 00.15. …Постоянно слышу взрывы торпед, выпущенных с других наших подводных лодок. Эскадренные миноносцы мечутся и время от времени выпускают осветительные снаряды, от которых мало толка, так как ночь лунная. Начинаю атаку с хвоста конвоя.

01.38. Выстрел из носового торпедного аппарата по большому, тяжело нагруженному сухогрузу в 6000 тонн, дистанция 945 метров. Попадание в район фок-мачты. Судно тонет…

01.55. Выстрел из носового торпедного аппарата по ближайшему судну водоизмещением 7000 тонн. Дистанция 975 метров. Попадание в районе фок-мачты. Через 40 секунд судно тонет».

Вот так, стреляя едва ли не «навскидку», Отто Кречмер отправил на дно греческий пароход «Ниритос» с грузом серы, транспорты «Фискус», «Талия». Всего за одну ночь U-99 потопила шесть судов общим тоннажем 28 тысяч тонн!

«У нас никогда не возникало желания убивать, — вспоминал офицер с U-99 Хорст Эльфе. — Мы не считали, что нашей главной задачей является уничтожение людей. Мы думали только о том, как топить корабли». Слабое оправдание в конце концов побежденного… «Никого не спасайте и никого не берите на борт лодки, — учил своих „мальчиков“ Дёниц. — В этой войне мы просто обязаны проявить жестокость». Немецкие подводники так и действовали.

Атакованным оказался и флагман конвоя SC-7 — «Ассириан». Капитан судна Реджинальд Кирон позже писал в рапорте:

«Около 9 часов вечера я заметил германскую подлодку по правому борту. Она находилась на расстоянии примерно 180 метров от нас. Я изменил курс, чтобы перехватить ее и протаранить, но она отвернула. Гнался за противником в течение семи минут. Мы видели бурун от ее перископа. На исходе седьмой минуты из-под воды появилась рубка субмарины, и мы ощутили запах выхлопных газов — на лодке запустили дизельные двигатели. Как только лодка всплыла, она стремительно удалилась».

Вскоре на «Ассириане» обнаружили приближающуюся торпеду, но смогли уклониться. Это была уже третья торпеда, угрожавшая судну за эту ночь. Но от четвертой спастись не удалось, она угодила в левый борт. «Борт судна разворотило до самой палубы», — докладывал в рапорте капитан Кирон. Экипаж стал лихорадочно спускать на воду шлюпки и занимать в них места, а на головы морякам сыпался град стальных обломков от соседнего подорванного транспорта. Многие из членов команды получили тяжелейшие ранения. Среди тех, кому досталось место на спасательных средствах, оказался и коммодор конвоя отставной адмирал Мак-Киннон. Теперь уже никто не мог бы сказать, что он «ни разу в жизни не потерял ни одного корабля».

А капитан и еще трое моряков оставались на борту «Ассириана» до конца. Реджинальд Кирон докладывал: «Когда судно ушло под воду, меня затянуло водоворотом на глубину. Пару раз я выныривал и в конце концов обнаружил рядом с собой бревно. Заметил, что за противоположный его конец держится мой старший помощник… Мы наскоро обсудили шансы на спасение. Я считал, что они невелики, на что старпом заметил, что поскольку он человек пожилой, то может пойти на дно в любой момент, а поскольку я моложе, то продержусь дольше. К нам подплыли еще двое…»

Кирон и его товарищи провели в ледяной воде целый час, прежде чем их заметили и подобрали на шлюп «Лэйс». «Один из матросов бросил бревно и… проплыл почти 300 метров до корабля. Его подняли на борт, но он тотчас же у пал на палубу и умер, не приходя в сознание», — вспоминал капитан Кирон. На борту шлюпа умер и старпом «Ассириана»…

А чем занимались корабли эскорта? Корвет «Хайкинс» отправился прикрывать хвост конвоя, а весь остальной периметр противолодочной обороны, протяженность до 20 миль, пытались прикрыть четыре оставшихся эскортных корабля. Шлюп «Лэйс» ухитрился даже с помощью гидролокатора установить контакт с одной из германских субмарин и отогнать ее от конвоя. Военные моряки осознали, что против них действует группа подводных лодок и единственное, что они могли сделать, это отпугивать «волков» от потерявшего всякий строй конвоя. Они сновали вокруг транспортов, но никак не могли обнаружить противника. Младший лейтенант Джеймс Кичи с «Блюбелла» вспоминал:

«Повсюду царил хаос. Помню, я ощутил нашу полную беспомощность, после того как увидел, что потоплены сразу три корабля. Что делать? Суда были уничтожены в разных частях конвоя, и нам пришлось метаться в поисках подводных лодок, а от гидролокатора не было никакого проку».

Кичи командовал артиллерией на шлюпе и время от времени вел стрельбу осветительными снарядами: «Мы не знали, какой участок поверхности моря следует освещать, а издалека германские субмарины просто невозможно было разглядеть… совершенно невозможно прицелиться…»

К отчаянию тех, кто находился на борту «охраняемых» транспортов, примешивался страх тех, кто нес службу на кораблях эскорта. Ведь они тоже могли оказаться целью немецких подводных лодок. «Хотелось даже выброситься за борт», — вспоминал о своих страхах Киртон. И Джеймс Кичи признавался: «Да… в тот момент я испугался, но на войне становишься фаталистом. Думаю, я не верил, что меня убьют».

Расстреляв торпеды, утром 19 октября U-123 попыталась добивать поврежденные транспорты артиллерией. Комендоров охватил такой боевой азарт, что они чуть не влепили несколько 105-мм снарядов в подлодку Кречмера, некстати оказавшуюся вблизи от обстреливаемого судна. «Молчуну Отто» очередной раз повезло. Разгромив конвой SC-7, «волки» удалились. Они отправили на дно 21 транспортный корабль (по другим сведениям, 18 судов), и еще два получили серьезные повреждения. Общее их водоизмещение составило более 80 тысяч тонн.

Под утро «Блюбелл» оставил пустую охоту за неуловимыми германскими субмаринами и превратился в спасателя. Корвет принялся прочесывать место ночного избиения конвоя и подбирать уцелевших моряков. Временами корабль стопорил ход, чтобы взять на борт терпящих бедствие. Дон Киртон находился на своем боевом посту у кормового бомбосбрасывателя и оказывал помощь несчастным:

«Я видел, как корабль превращался в столб пламени. Языки его поднимались до тридцати метров в высоту. Жуткое зрелище. Мы подходили к судну малым ходом, и я слышал крики членов команды, прыгавших за борт. Все они пребывали в состоянии шока. Они плыли к „Блюбеллу“ и свистели в свистки, прикрепленные к спасательным жилетам… Многих из них рвало, потому что они наглотались мазута. Некоторые оказались совершенно раздетыми». Вскоре палуба корабля была забита мокрыми, трясущимися от холода и пережитого ужаса моряками: англичанами, индусами, французами, ямайцами, норвежцами, китайцами и даже нейтралами — шведами.

Всю ночь провел в спасательной шлюпке матрос с «Беатуса» Фрэнк Холдинг. Вздрагивая, он и его товарищи прислушивались к отдаленным взрывам торпед и гадали, останется ли что-нибудь от конвоя к утру. Слава богу, что шлюпка не текла и ее не сильно захлестывало водой. «Полагалось, чтобы на спасательной шлюпке имелись спирт, галеты, компас, но никто не позаботился укомплектовать ее, как положено, — вспоминал Холдинг. — Всех волновало, придет ли помощь. Наступил день, на море штормило. Так что поначалу мы ничего не увидели, а только услышали сказанное через мегафон: „Останавливаться не могу. Мы спустили за борт сети. Когда подойду поближе, цепляйтесь за них и забирайтесь на палубу“. Мы так и сделали. Оказалось, это „Блюбелл“. В конце концов нас спасли».

На палубе корвета, в кубриках и каютах скопилось более двухсот спасенных — в три раза больше, чем насчитывал экипаж «Блюбелла». Офицеры и матросы старались облегчить страдания потерпевших крушение как могли: обтирали и отмывали их тела от мазута, обеспечивали горячим питьем и хоть каким-то питанием, одеждой. Тяжелее всего было раненым, от них не отходил корабельный медик; да только много ли он мог сделать? Вечером 20 октября «Блюбелл» пришвартовался в Клайде. Фрэнк Холдинг вспоминал: