Крупская - Леонид Млечин

В провокаторство Малиновского не верили почти все видные большевики. Михаил Иванович Калинин вообще в те годы склонен был считать провокатором самого Ленина, а Малиновскому, напротив, доверял.

Роман Вацлавович неуклонно проводил ленинскую линию. В ноябре 1913 года депутаты-большевики вышли из состава объединенной фракции социал-демократов, образовали собственную — «Российская социал-демократическая рабочая фракция». Ее возглавил Малиновский. И наотрез отказывался от объединения с меньшевиками.

А в мае 1914 года Малиновский внезапно для всех подал заявление об уходе из Думы. Потом стало известно, что этого потребовал новый товарищ (заместитель) министра внутренних дел Владимир Федорович Джунковский. Во-первых, он опасался скандала, который мог бы разразиться в случае разоблачения депутата-агента. Во-вторых, считал, что Малиновский, произнося в Думе крамольные речи, приносит больше пользы большевикам, чем полиции.

Роман Вацлавович получил годовой оклад и уехал за границу. Ленин был ошеломлен и разочарован. Назвал уход Малиновского «политическим самоубийством» и был склонен побыстрее забыть об этом деле. Но эмиграция шумела. Пришлось Ленину в 1914 году провести партийное расследование.

Прямых улик против Малиновского не нашлось. Осуждать товарища на основе слухов не хотелось. Ленин до последнего не верил в его сотрудничество с полицией. Возможно, вступившись за бывшего депутата и члена ЦК, Владимир Ильич косвенно защищал себя и партию от скандала.

Григорий Евсеевич Зиновьев, на даче которого шло расследование, вспоминал: «В яркой, сильной, местами просто потрясающей форме (и казалось, абсолютно искренней) Малиновский нарисовал нам картину своей жизни… Он жертва, он несчастен, над ним тяготеет трагическое прошлое. Отсюда и невозможность нести то бремя политической ответственности, которое пало на него… Мы поверили. Может быть, он чего-нибудь недоговаривает, но ходит около правды, — примерно так формулировал впечатление Ильич».

Началась война, и Малиновского призвали в армию. Когда появилось сообщение, что он убит в бою, Ленин и Зиновьев написали вполне благожелательный некролог. Оказалось, рановато похоронили. Унтер-офицер Малиновский был ранен, попал в плен. Ленин и Зиновьев с ним переписывались, посылали ему в лагерь посылки.

Один из русских эмигрантов вспоминал, как в начале 1915 года в Берне встретил Крупскую. Короткий разговор касался сбора книг среди русской колонии для отправки их в лагеря военнопленных. Надежда Константиновна сообщила, что Владимир Ильич получил письмо от Малиновского, который находился в лагере интернированных в Германии, и что их надо поддержать.

Эмигранты образовали Бернскую комиссию интеллектуальной помощи военнопленным при Комитете заграничных организаций РСДРП. Надежда Константиновна переписывалась с пленными, с характерной для нее пунктуальностью вела учет всей работы с ними. Время от времени сообщала членам комиссии адрес очередного лагеря, куда следовало направлять книги. Приняла участие в подготовке журнала «В плену».

В ноябре 1916 года Ленин писал Малиновскому: «Мы живем теперь опять в Цюрихе; здесь лучше библиотеки. А Надюша к тому же получила здесь небольшой приработок, в котором мы очень нуждались. Надя всё прихварывает от своей базедовой болезни».

А после Февральской революции Чрезвычайная следственная комиссия, назначенная Временным правительством, обнаружила в полицейских архивах документы, подтверждавшие, что Малиновский был полицейским агентом по кличке «Портной». Он раскрыл полиции все партийные секреты, в которые его посвящали, за что получал фантастически большие по дореволюционным временам деньги.

Публикация этих документов летом 1917 года потрясла Ленина и Крупскую. После возвращения в Россию Надежде Константиновне, как и другим видным большевикам, пришлось дать показания Чрезвычайной следственной комиссии относительно Малиновского.

После подписания мира с немцами, в октябре 1918 года, Роман Малиновский вместе с другими освобожденными военнопленными вернулся в Россию. Он, возможно, полагал, что старые товарищи его простят и даже выдвинут на руководящую работу — ведь он большевик со стажем, состоял членом ЦК. Надеялся оправдаться столь же легко, как и в 1914 году.

Малиновский ошибся. Когда подтвердилось, что он всё-таки был провокатором, возмущенный Ленин сказал Зиновьеву:

— Экий негодяй! Надул-таки нас. Предатель! Расстрелять его мало!

Дело поручили революционному трибуналу ВЦИК, заседавшему в Кремле. Следственную комиссию возглавила Елена Федоровна Розмирович, теперь уже жена члена коллегии Наркомата юстиции и председателя ревтрибунала Николая Владимировича Крыленко. Так что процесс был почти что семейным делом. Особенно если учесть, что большевик Крыленко когда-то писал депутату Думы Малиновскому речи.

Судебное заседание началось 5 ноября 1918 года. Крыленко не очень глубоко вник в дело и особенно в движущие мотивы обвиняемого. Но исход был известен заранее. Тем более что Ленин свое отношение к обвиняемому уже выразил. Малиновского приговорили к смертной казни и расстреляли.

Со временем Розмирович и Крыленко расстались. Вероятно, это ее и спасло. Николая Крыленко Сталин расстрелял. А Елена Федоровна работала директором Государственной библиотеки им. Ленина и благополучно пережила эпоху репрессий.

МИРОВАЯ ВОЙНА

«Хотя давно уже пахло войной, — вспоминала Крупская, — но когда война была объявлена, это как-то ошарашило всех». Для них с Лениным это означало конец размеренной жизни в Европе.

Как раз в 1914 году Крупская вместе с другими известными большевичками, Инессой Федоровной Арманд и Людмилой Николаевной Сталь, начали выпускать партийный журнал для женщин — «Работница». Надежда Константиновна писала в передовой статье: «Журнал будет стремиться разъяснять малосознательным работницам их интересы, указывать на общность их интересов с интересами всего рабочего класса».

И в один день все рухнуло!

Двадцать восьмого июня 1914 года в эрцгерцога Франца Фердинанда, племянника императора Австро-Венгрии и наследника престола, в Сараево стрелял девятнадцатилетний боснийский серб Гаврило Принцип. После этого развитие событий стремительно привело Европу к глобальному международному вооруженному конфликту, изменившему всё мироустройство. 1 августа войну России объявила Германия, а 6 августа Австро-Венгрия. Не видя возможности избежать кровопролития, Николай II сказал министру иностранных дел Сергею Дмитриевичу Сазонову: