Однажды в Древней Греции - Валентин Леженда

нашей-то дыре… Ясное дело, сказал я себе, что этот достойнейший из всех достойных эллинов пришёл ко мне за самым моим драгоценным сокровищем…

При этих словах бросавшая на Фидиппида весьма нескромные взгляды Дафна залилась очаровательным румянцем.

- Не совсем так! – смущённо ввернул марафонец. – На самом деле я не жених, а посланец жениха, который просил меня передать отцу прекрасной невесты вот этот маленький подарок…

И бегун ловко выудил из складок длинных одежд небольшую коробочку обшитую парчой с замысловатым серебряным узором. Глаза у гостеприимного семейства разом алчно заблестели.

Трясущимися руками отец невесты бережно принял коробочку и, осторожно раскрыв её, зажмурился от яркого сияния потрясающей небесного цвета крупной жемчужины, обрамлённой золотым обручем с вкраплениями маленьких бриллиантов.

- Ох… - закатив глаза выдохнула Дафна и, наверное, повалилась бы в обморок, но вовремя среагировавшая мать крепко поддержала дочурку за острый белоснежный локоток.

- Скажи же мне, кто тот славный муж, который прислал тебя к нам? – нетерпеливо спросил хозяин дома. – Наверное, он какой-нибудь царь из далёких богатых земель, раз он способен дарить такие потрясающие подарки?

- Он могущественнее любого царя! – торжественно заявил Фидиппид.

Семья пастухов непонимающе переглянулась.

Марафонец же выждал эффектную паузу, после чего во всеуслышание заявил:

- Это сам златокудрый бог Аполлон со светлого Олимпа, покровитель искусств, сын самого Зевса!!!

Пастухи вторично переглянулись.

- А кто это? – шепотом спросила мать невесты недоумённо пожимая плечами.

И вот тут Фидиппид уже не нашелся что им ответить.

- Короче, не важно! – рассмеялся хозяин дома, пытаясь как-то сгладить возникшую неловкую паузу. – На месте, так сказать, разберёмся… Главное, что сей пока неведомый нам господин невероятно богат. Ведь он богат?

- Ещё как! – важно кивнул марафонец.

- Вот и славненько! – радостно потёр ладошки ушлый папаша.

- А как быть с Лессалом? – на всякий случай напомнил бегун. – Не будут ли с ним некоторые… досадные осложнения…

- Да кто ж его спросит?!! – в голос захохотал отец невесты, заговорщицки подмигивая жене. – Ну, Дафночка, последнее слово за тобой. Как ты скажешь, солнце моё лучезарное, так оно и будет. Кто тебе больше люб: дуболом голодранец Лессал или этот пока ещё неведомый, но без сомнения выдающийся греческий муж, подаривший нам эту чудесную бесценную жемчужину?

Не отрывая чудесных чуть раскосых глазок от обшитой парчой коробочки, красавица снова залилась нежным румянцем:

- Сердце моё отныне и навеки принадлежит только Аполлону!

И именно в этот самый момент за крепкой дубовой дверью раздался жуткий вой, полный ненависти ко всему живому, вероломно подслушивающего интереснейший разговор сына местного плотника.

***

Выходить из такого уютного безопасного и пахнущего вкусными пирогами жилища очень не хотелось. Но сидеть всё утро у гостеприимных пастухов было никак невозможно.

Ко всему ещё хозяева стали бросать на Фидиппида укоризненно нетерпеливые взгляды, мол, что же ты не уходишь, братец. Вслух пока ничего такого не говорили, но как видно, очень уж им хотелось поскорее спровадить гостя куда подальше и начать прятать чудесный бесценный подарок, а то при чужом человеке… Мало ли там чего потом случится. Посланец, конечно, посланцем, а вот возьмёт да и сопрёт дар богатого жениха.

Кто его знает, сколько этот неведомый Аполлон своим слугам платит? Может и зажимает зарплату, держа в худом теле.

Опасливо выглянув в окно и не обнаружив следов могучего ревнивца, марафонец любезно распрощался с пастухами, после чего скрепя сердце вышел на крыльцо.

Услышал захлопнувшуюся за спиной дверь, глубоко вздохнул и…

Мощный порыв ветра без всякой пощады сбил бегуна с ног и грубо поволок за угол.

Через пару мгновений Фидиппид понял, что то был вовсе не ветер, а багроволицый Лессал, который без проявления малейшего уважения к своей поверженной жертве, тащил марафонца за шиворот старого хитона прямо по пыльной, пустой в столь ранее время деревенской греческой улочке.

- Сейчас я с тебя за всё спрошу… - зловеще шептал сын плотника. – И за невесту, и за коленную чашечку, и за…

- Эй, любезнейший? – раздался откуда-то со стороны до боли знакомый немного глуховатый голос. – Куда это ты так спешишь?

Ревнивец остановился, обеспокоенно оглядываясь по сторонам.

Из-за ближайшей хижины зловеще выдвинулся смуглолицый детина, сжимавший в руках огромный кузнечный молот.

- А ты кто ещё такой будешь? – удивился Лессал, с уважением изучая лоснящиеся бицепсы незнакомца. – Наш новый кузнец?

- Моё имя Гефест! – поигрывая молотом, хрипло ответил здоровяк.

- Ни разу не слышал о таком?

- Скоро услышишь! – пообещал божественный на все руки мастер. – Лучше отпустил бы ты моего друга по добру по здорову… А то зубы они ведь не вечные – вторые не вырастут! Сегодня у тебя их тридцать два, а завтра, глядишь и всего шестнадцать осталось…

- Какого ещё друга? – не понял Лессал и даже оглянулся, не стоит ли кто у него за спиной.

- Вот этого! – Гефест грозно указал на лежащего в пыли Фидиппида.

Ревнивец поспешно разжал руку, выпуская ворот слегка надорванного хитона.

- Так-то лучше! – кивнул божественный кузнец и медленно пошёл на сына плотника.

- Эй, дядя… - Лессал испуганно отскочил в сторону. – Ты это… не балуй лучше…

Но Гефест, похоже, его даже не слышал, поудобнее перехватывая своё сокрушительное оружие.

Пожалуй так как побежал в тот момент жених Дафны, не бегал даже сам марафонец Фидиппид в свои лучшие годы. Даже пятки у ревнивца задымились.

Мгновение и деревенская улица опустела. Только столб жёлтой пыли напоминал о недавнем присутствии здесь коренастого дурака.

- Вовремя я подоспел, дружище, ты не находишь? – улыбнувшись, божественный кузнец подал марафонцу руку, чтобы помочь встать.

- И не говори! – в свою очередь улыбнулся бегун, принимая строго вертикальное положение. – А как ты так удачно здесь оказался?

- Да Зевс меня послал! – признался Гефест, машинально касаясь блестящей абсолютно безволосой макушки. – Хочешь, спрашивает, реабилитироваться в моих глазах? А я ему – понятное дело хочу! Вот и реабилитировался!

- Что ж, поздравляю! – искренне проговорил Фидиппид, отряхивая запыленные одежды. – Рад, что ты так быстро после