Назови меня своей - Хайди Райс

привлекательна. И не только телом — он достаточно слышал ее разговоры с самыми разными людьми, чтобы это понять. Стефано был прав: она будет ему прекрасной женой и достойным партнером. Так зачем ждать, чтобы соблазнить ее?

Касия вздрогнула, ее янтарные глаза потемнели от удивления и возбуждения. Молодой аристократ оторвал взгляд от ее декольте и хмуро уставился на «распоясавшегося самца».

Надменное выражение его лица с легким налетом презрения сказало Райфу, что думал этот щенок о его поведении.

Он послал избалованному придурку угрожающую улыбку, которую использовал, чтобы позлить противников перед жестокими боями, которые ему приходилось вести, чтобы стать вождем холади.

Получив «сообщение», юнец растворился в толпе.

Райф почувствовал удовлетворение.

Возможно, что он одел того дикого подростка, которым когда-то был, в дизайнерскую одежду и научил существовать в мире высоких технологий, но инстинкты этого мальчишки по-прежнему жили в нем, и у него не было желания их приручать.

— Хорошо, Райф, — сказала Касия, и хриплая нотка в ее голосе добавила огня его желанию. — Мне бы тоже этого хотелось.

Он почувствовал, как ее кольцо впилось в его ладонь, когда он сжал ее руку и начал пробираться к выходу.

Его нетерпение усилилось, пока они ждали, когда гардеробщик найдет ее палантин и его пальто. Он помог ей завернуться в палантин и перекинул пальто через руку. Ему и без пальто было жарко.

В такси он держал ее руку, поглаживая костяшки пальцев, пытаясь успокоить и ее, и себя. Несмотря на брутальную внешность и суждения других, более рафинированных мужчин, он не был грубым животным.

И он будет осторожен и нежен, даже если это и убьет его. Он не хотел утомлять ее или подвергать опасности ребенка. Но ждать он больше не мог.

Когда они вошли в номер, он снял с нее палантин и бросил на спинку дивана, открыв соблазнительное платье и плавные изгибы ее округлившихся форм.

Удовольствие пронзило ее, когда руки Райфа начали ласкать ее сквозь гладкий атлас, покрывающий ее живот. Его губы прижались к ее шее, и ее дыхание стало прерывистым, сердце колотилось о ребра.

Наконец.

Кольцо сбило ее с толку, как и его присутствие рядом с ней во время этого вечера. Она полагала, что он, как обычно, покинет ее ради беседы с другими бизнесменами. Но вместо этого он остался рядом с ней, обняв ее за талию, буквально не позволяя ей отойти от него.

Но то, что могло вызвать удушье, сейчас казалось ей волнующим. Такое проявление чувства собственности заставляло ее ощущать себя любимой и важной. Он представил ее как свою невесту и ни на минуту не выпускал из виду. Но потом она почувствовала его раздражение из-за внимания, которое ей оказывал один молодой человек, с которым разговаривала, и предположила, что это потому, что суждения этого юнца были на редкость поверхностными.

Но когда Райф прошептал ей на ухо, что хочет уйти, и она услышала в его голосе нотку собственничества — вместо того, чтобы почувствовать себя оскорбленной, она ощутила ликование.

Его руки обхватили ее груди, большие пальцы поглаживали ее соски, пока она не начала задыхаться.

— Ты нужна мне голой, — прорычал он, его дыхание было таким же прерывистым, как и ее собственное.

Он повернул ее в своих объятиях и нашел язычок молнии у нее под мышкой. Свистящее шипение отозвалось эхом в темной комнате, единственном источнике света в которой был свет от уличных фонарей. Вечерний ветерок коснулся ее кожи, когда он стянул с нее платье.

Через несколько секунд за платьем последовал бюстгальтер. Наклонившись, он сгреб упругую плоть в ладонь и обхватил губами жесткий пик.

Райф ласкал языком ее набухший сосок, заставляя ее кровь болезненно прилить к ее лону. Касия всхлипнула, ощущения были невыносимо приятными.

Он поднял голову, его глаза потемнели от возбуждения.

— Они стали более чувствительными?

— Да, — сказала она, прерывисто втянув в себя воздух.

Он улыбнулся и, обхватив ладонью другую грудь, продолжил свою восхитительную пытку, слегка покусывая ее сосок зубами. Когда его ищущие пальцы скользнули в ее трусики, она сразу прижалась к его руке. Она покачала бедрами, отчаянно желая увеличить силу давления, и застонала, когда его пальцы, нащупав головку ее клитора, начали вокруг него свой танец.

Порочный оргазм достиг вершины, она вскрикнула и схватилась за его плечи, чтобы не упасть в пропасть.

Когда ее колени ослабли, он подхватил ее на руки и понес в спальню.

Она лежала на широкой кровати с роскошным балдахином, чувствуя себя ошеломленной и дезориентированной, и смотрела, как он раздевается.

Ее взгляд жадно скользил по четким линиям его мышц, по покрытой татуировкой и шрамами коже и внушительному стволу.

Он встал коленями на кровать, но вместо того, чтобы войти в нее, глубоко погрузив внутрь этот набухший ствол, он обхватил ее ягодицы и, закинув ее ноги себе на плечи, подул на гладкие складки ее лона. Потом, придерживая их пальцами, он лизнул ее клитор.

Ее голова откинулась назад, спина выгнулась, шокирующее удовольствие было настолько сильным, что она едва могла его вынести. Она обхватила руками его голову, царапая ногтями его кожу.

— Пожалуйста, Райф, ты мне нужен внутри, — простонала она, когда по ее телу прокатилась последняя волна нового оргазма.

Она чувствовала себя опустошенной, ей нужно было ощутить его внутри себя.

Когда он поднялся над ней, она увидела напряжение на его лице, его дикие расфокусированные глаза, когда он обхватил ее за бедра и вошел в нее.

Но вместо того чтобы глубоко погрузиться в нее, толкаясь быстро и сильно, чтобы унять ее желание, он вошел в нее так медленно, что ее сердце замерло, отчаявшись подхватить его ритм.

Экстаз превратился в агонию, когда он дразнил ее, входя так нежно, что ей хотелось кричать. Ей так безумно хотелось его сильного толчка, что она думала, что может умереть, если он не сделает этого в ближайшее время.

— Пожалуйста, Райф, ты мне нужен там весь, — взмолилась она.

— Ш-ш-ш… Я должен быть нежным, — простонал он, и она услышала в этом стоне такое же отчаяние.

— Почему ты должен? — спросила она, желание было таким острым, таким примитивным, что она едва могла думать, не то чтобы говорить. Чего он ждал?

— Я не хочу причинять боль малышке.

Что?

Неутоленное желание было так глубоко, что ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем он говорил. Его скользкое от пота тело было таким же измученным, как и ее.

— Ты такая тугая, а я совсем не маленький.

— Ты не причинишь вреда ребенку, Райф, — сказала она,