ШЕСТЬ АГРЕССИЙ ЗАПАДА ПРОТИВ ЮЖНЫХ СЛАВЯН В XX - ом СТОЛЕТИИ - ПРЕДРАГ МИЛИЧЕВИЧ

Конечно, ни западные богачи, ни югославские богачи-жулики, живущие на Западе, не поспешили на помощь Югославии. Они либо были информированы, либо своим спинным мозгом чуяли, что стратегические, геополитические интересы Запада предначертали для посттитовской Югославии начала 90-х годов третий путь - путь полного развала и расчленения страны. Почему?

Православие, культ личности Тито

и административные границы югославских союзных республик

Прежде чем попытаться ответить, почему это цивилизованный Запад предначертал для Югославии путь развала и расчленения ее в самом начале 90-х годов, а также почему довольно быстро распалась Югославия, необходимо рассмотреть и другие факторы, повлиявшие на принятие такого решения и обеспечившие довольно легкую реализацию задуманного.

Если рассматривать Социалистическую Федеративную Республику Югославию по религиозным признакам, то, как известно, три республики - Сербия, Черногория и Македония были православными, две - Хорватия и Словения были католическими, а в Боснии и Герцеговине жили православные сербы, затем сербы, принявшие во время турецкого ига ислам и около 18% хорватского католического населения.

Необходимо отметить, что еще задолго до турецкого нашествия на Балканы в XIV веке, здесь непрерывно сталкивались еще с X столетия две религии - православие и католицизм. Экспансия католицизма, проводимая Ватиканом с раннего средневековья до наших дней, не имела успеха, ибо в X-XIV веках католицизм не воспринимался православными сербскими княжествами и царствами, расположенными на территории сегодняшних республик Черногории, Сербии, Боснии и Герцеговины. Линия раздела между православием и католицизмом шла от Равных Котар на Адриатике, через Лику по рекам Коране, Купе, Саве и далее на Пакрац. Даже Чехия и Моравия в IX веке были православными, пока ретивые служители Рима не ослепили и не прогнали Мефодия. Турецкое нашествие в XIV-ХV столетиях уничтожило сербские княжества и привело к насаждению в городах и городках Боснии и Герцеговины ислама и исламизации части сербского населения в этих местах.

После же распада турецкой империи в XIX веке Боснию и Герцеговину оккупирует австро-венгерская империя и граница водораздела между православием и католицизмом передвигается условно на восток - на реку Дрину, а точнее на административные границы православных государств Сербии и Черногории с одной стороны и римокатолической австро-венгерской империей с другой. Борьба против католической экспансии продолжалась. На ее пути стояли небольшие свободолюбивые славянские государства, отстоявшие свою независимость в огне длительной национально-освободительной борьбы против турецкого пятивекового ига. При этом объективные исторические факты говорят о том, что длительную борьбу сербского и черногорского народа за свою свободу православная церковь поддерживала всегда как могла, а в период мощного народного восстания 1804-1813 годов она прямо встала на сторону восставших. Герой восстания протоиерей Матия Ненадович, близкий соратник Карагеоргия, был не только его секретарем, дипломатом, и священнослужителем в войсках, но при необходимости и командующим большими подразделениями, нередко сам участвовал в кровопролитных рукопашных схватках с поработителями.

В первой мировой войне, когда небольшая Сербия в 1914 году отклонила ультиматум Габсбурской католической империи, православная сербская церковь опять стала на сторону своего свободолюбивого народа и помогала,чем могла В 1939 году Ватикан попытался внести раскол в сербскую православную церковь, предложив под большим политическим нажимом подписать так называемый «конкордат», договор, несущий большие уступки католицизму по типу грекокатолической церкви униатов в Западной Украине. Сербский патриарх Варнава обратился к народу, получил его массовую поддержку и отбросил притязания Ватикана. Натиск католицизма был отбит, но патриарх Варнава в наказание за непослушание был отравлен.

И в период второй мировой войны 1941-1945 годов нередко в партизанских отрядах и в народно-освободительном движении можно было встретить православных священнослужителей. Таким был, например, поп Зечевич, примкнувший к восставшему народу и впоследствии участвовавший в высших органах народной власти на создаваемых партизанами свободных территориях. Таковым был священник Николич Иван, участник восстания против немецких завоевателей, активный участник сопротивления, за что четники, поймав его, зарезали финкой. Можно привести десятки имен священнослужителей, вставших в то трудное время на сторону восставшего и боровшегося за свою свободу народа.

Конечно, нельзя умалчивать и о том, что когда православная церковь становилась государственной религией, она примыкала к господствующим классам. Но эти факты мирного времени не должны заслонять и историческую истину, что в трудные годы борьбы за свободу православная церковь была всегда на стороне народа.

Католическая церковь, руководимая Ватиканом, державшим под своим контролем полмира, веками господствовала во всех великих империях от испанской и португальской с их бессметными колониями на Западе до священной римской империи, габсбургской, Речи посполиты и литовского великого княжества на Востоке. Конечно,о-на соблюдала свои интересы и была надежной опорой эксплуататорских классов этих же государств. Исторические условия, в которых она существовала и действовала, обуславливали ее постоянную, с небольшим исключением, реакционность. Если же посмотреть на ее роль на Балканах, то в Хорватии например, она в средние века постоянно была на стороне «ясновельможных» в основном немецких и венгерских магнатов и феодалов. Поэтому и логично, что если великого бунтаря - вождя сербских крестьянских масс в борьбе за свободу Карагеоргия, православная негосударственная церковь поддержала, то такого же великого сына хорватского народа, вождя обездоленных крестьянских масс Хорватии в борьбе за социальное и национальное освобождение в XVI веке - Матию Губца, богатая католическая братия с благословения господствующего Ватикана, поймав, «короновала» раскаленной до бела железной короной.

Спору нет, и католическая церковь выдвинула из своих рядов ряд блестящих умов и деятелей - таких, как Кампанелла, Джордано Бруно, Галилео Галилей, Мюнцер, Коперник, Гусс, хорват - надбискуп Дяковицкий Штросмаер, но все они в той или иной мере репрессировались Ватиканом. За одно только согласие с идеей братства южнославянских народов и ее пропаганду Штросмаера систематически преследовали. Известно, что протестантизм потеснил Ватикан с пьедестала главного рупора и идеолога эксплуататорских классов. В борьбе с протестантизмом за сферы влияния католицизм в ряде своих регионов меняет стратегию. В Латинской и Южной Америке очень часто выступает в роли защитника обездоленных и угнетенных. Но это в далекой Южной Америке. У себя же, здесь под боком на Балканах в борьбе с православием он пощады не знает.

В середине XX века Ватикан с усердием, достойным лучшего применения, приветствовал образование Гитлером в 1941 году на развалинах Югославского королевства фашистского государства во главе с усташами. С благословения Ватикана усташи осуществили геноцид православного сербского населения, проживавшего испокон веков на своих землях Сербской Краины, Боснии, в Славонии и Герцеговине. По своему зверству и дикости во второй мировой войне с этим геноцидом можно поставить в один ряд только американцев с их атомными бомбардировками городов Хиросима и Нагасаки.

Логичен был и такой, например, шаг Ватикана во второй мировой войне. В феврале 1942 года небольшую область Воеводины -Срем, отошедшую по решению Гитлера новорожденному усташскому государству, Ватикан решил в одночасье перевести в католицизм. В Среме население было сплошь православным. Нагнали фратеров, нагнали усташских головорезов и пошли селам сообщать свои решения. Конечно, сербский люд вздыбился, вместе с православными попами и под руководством коммунистов Срем стал одним из надежных крепостей народно-освободительного движения.

Так почему, при таком раскладе «заслуг» в Югославии, руководимой Тито, католическая церковь пользовалась гораздо большей свободой действий, чем православие? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо остановиться еще на одном моменте.

Был один вопрос, казалось бы, не игравший никакой роли в течение тридцати послевоенных лет и вдруг выскочивший в конце 80-х и в начале 90-х годов на первый план, прямо на острие ножа. Идет речь об административных границах шести республик. Ведь хорват чувствовал себя хорошо и в Белграде, и в Скопле, и в Любляне. Серб жил преспокойно в Словении, Боснии, Осиеке и Вуковаре и т.д. Боевой лозунг братства и единства был в войну и в первые годы после войны основополагающим и, казалось бы, незыблемым. Но если присмотреться внимательно к административным границам республик, у любознательного знатока югославской истории и этнографии могли возникнуть различные вопросы. Почему это, например, область Бараня отошла Хорватии, почему Далмация, никогда не входившая в Хорватию, не имеет хотя бы автономии, почему большие области, как Сербская Краина, Лика и районы Славонии, населенные сербами, не имеют автономии в Хорватии, а вот в Сербии образованы две большие автономии на правах республик и сама Сербия урезана как при турецком правлении до границ «Белградского пашалука»? Почему это знаменитый черногорский фиорд Бока Которска запирается хорватским перешейком? Почему республика Босния и Герцеговина, раз уж она образована как самостоятельная единица, имеет смехотворный выход на Адриатику всего в несколько километров, а Хорватия - более тысячи километров?