Куртизанка и капитан - Люси Эшфорд

— Мой отец был художником, помнишь? — Розали присела рядом с подругой на маленький диванчик. — Думаю, я надеялась увидеть его работы. Конечно, их там не было. Но я искала, как глупо с моей стороны!

Хелен взглянула на нее:

— Я и понятия не имела. Розали, должно быть, ты очень по нему скучала!

— Всегда, — тихо промолвила Розали. — Когда он умер, я была еще такой маленькой. Но никогда его не забывала. — Она попыталась улыбнуться. — Серьезно, Хелен, я понимаю, ты ужасно себя чувствуешь, но как насчет идеи снова начать писать? Рассказы, стихи, да все, что угодно.

Хелен покачала головой:

— Я сейчас слишком обеспокоена, чтобы писать. Мне по-прежнему кажется, что за мной следят.

Розали вздрогнула, ее иногда посещало похожее ощущение.

— Чушь! Помни, братья Бидди всегда рядом и у тебя столько верных друзей. Пожалуйста, прекрати беспокоиться.

— Ох, Розали. Ты так добра ко мне.

— Даже и не вполовину того, как ты ко мне, Хелен.

Она чувствовала себя лицемерной лгуньей. «Это я во всем виновата. Я навлекла на тебя гнев Алека Стюарта».

Чиновники магистрата почти ничего не делали, чтобы разыскать виновного в повреждении печатного станка Хелен. Необходимы деньги и влияние, чтобы привести в действие неповоротливое колесо Фемиды. Кто еще, кроме Алека Стюарта, мог послать своих прихвостней совершить подобный дикий поступок? Он оставил корявую оскорбительную записку, чтобы напугать Розали, заставить ее замолчать и прекратить расследование, касающееся эксплуатации обездоленных солдат. Что он сделает, если узнает, что Линетт открыла его имя на смертном одре?

Розали была права, по крайней мере убеждая Хелен в том, что у нее есть настоящие друзья. Фрэнсис Вилдон, добродушный церковный староста, живший неподалеку от площади Сент-Джеймс, навещал их почти ежедневно. Однажды он спросил Хелен, не могла бы она написать для приходского журнала статью об истории Кларкенвела.

Розали заметила, как лицо Хелен озарилось искренним интересом, и тактично оставила их одних, взяв Кэти и Тоби в Грин-парк поиграть на весеннем солнышке. Ей нравился Фрэнсис. Лишь немногим старше Хелен, он жил вместе со своей незамужней сестрой и был мягким, учтивым джентльменом.

Когда она вернулась домой, Хелен выглядела значительно счастливее и уже сидела за письменным столом.

— Так тебе удалось наконец избавиться от мистера Вилдона? — по-доброму поддразнила Розали.

Хелен обернулась с открытой улыбкой на лице:

— О да. Меня немного смущает то, сколько он со мною возится.

— Он очень мил. И ты много для него значишь, Хелен.

— Глупости! — Хелен начала постепенно оживать. — Однако следует отметить, было бы очень интересно написать серию статей о Кларкенвеле. Фрэнсис такой умный. О, это напомнило мне еще одну вещь, Розали. Я раньше об этом не думала, но Фрэнсис столько знает о французской истории. Я упомянула при нем семью твоей матери, они ведь владели какой-то собственностью к югу от Парижа, не правда ли?

Розали проглотила ком в горле.

— Да, когда-то. Но они все потеряли во время революции, их пораскидало по свету, как говорила матушка.

— Именно это я ему и сказала. Однако Фрэнсис поддерживает переписку с одним своим другом в Париже и попросил узнать новости. Это так великодушно с его стороны, правда?

— Невероятно великодушно, да. — Розали боялась разрушить позитивный настрой Хелен. — И так приятно снова видеть тебя за письменным столом!

Хелен хлопнула себя по лбу:

— О боже, Розали, совсем забыла, не окажешь ли ты мне одну услугу? Сегодня вечером меня пригласили на поэтические чтения в небольшой зальчик над книжной лавкой Хатчарда на Пиккадилли, они хотят, чтобы я написала ревю. Но я бы с большим удовольствием продолжила работать над статьей для мистера Вилдона. Не могла бы ты сходить вместо меня?

Розали заколебалась. Общение с поэтами-любителями не всегда лучший способ скоротать вечерок.

— Пожалуйста, — настаивала Хелен. — Я буду тебе так благодарна!

— Конечно я пойду, — быстро ответила Розали. Она слишком многим обязана Хелен.

Позднее, готовясь к вечеру в компании экспансивных рифмоплетов, Розали услышала стук в дверь. Она поспешила спуститься вниз, открыла дверь и обнаружила Салли, веселую и разбитную девицу из Храма красоты, закутанную в теплый плащ с капюшоном. Розали вздрогнула. Все, что имело отношение к Храму красоты, могло означать неприятности.

— Салли! Какой сюрприз! Как ты нашла меня?

— А, да видала тебя мельком на чипсайдском рынке! — ухмыльнулась та, стоя уперев руки в бока. — Потом порасспросила по округе и сыскала-таки тебя тут! Зашла проведать по-соседски, всего делов-то!

Розали кивнула:

— Как там Храм красоты?

— О, кстати, о нем! Сильно изменился с тех пор, как ты там побывала. Помнишь ту драку? У доктора Би все еще не прошел синяк под глазом, а миссис Би врезала Шарлотте по симпатичной мордашке, обнаружив этих голубков в своей супружеской постельке! Да еще и всю мебелишку перевернули в этой старой берлоге и разбили этот дурацкий рояль!

Розали слегка вздрогнула:

— Надеюсь, доктор Барнард больше меня не разыскивает?

— Господи, конечно нет, он давно все позабыл из-за той бучи с Шарлоттой.

— А ты не видела там снова капитана?

Она попыталась спросить обыденным тоном, однако Салли насмешливо выгнула бровь.

— Все сохнешь по нему, девочка? Не, от него ни звука. Мой тебе совет, позабудь то симпатичное личико! — Салли без приглашения заглянула в коридор. — Здесь миленько. Живешь со своей семьей, девочка? Помню, ты говорила о сестре.

Розали была озадачена. Она не помнила, что упоминала о Линетт в том месте.

— Да, у меня была сестра, но она умерла.

— О, мне жаль, девочка, правда жаль.

— Все хорошо.

— Ну, что же. — Салли оглядела улицу и пожала плечами. — Я так, забежала на минутку. Узнать, как дела, и все такое. Ты выглядишь прелестно. Нарядилась-то для кого?

Розали осмотрела свое синее платье и невольно улыбнулась:

— Ах, все дело в поэтическом сборище на Пиккадилли, хотя, честно сказать, в такой вечер, как сегодня, я бы предпочла остаться дома.

Салли рассмеялась:

— Поэты! О-ла-ла! Одна туда собираешься?

— Найму кеб. Уверена, среди поэтов мне ничто не угрожает!

— Так-так-так. Сегодня я играю роль одной из трех граций, но на мне будет не так много одежды. Ну, мне пора. Просто зашла повидаться!

— Да-да, конечно. Спасибо за визит.

Розали смотрела, как Салли спешит прочь. За окном усилились завывания ветра, гонявшего мусор по каменной мостовой. С комком в горле она вспомнила, как впервые увидела Алека Стюарта, ввалившегося в театральный зал доктора Барнарда. Он потряс ее, потряс так, что перехватило дыхание. Какая глупость! Теперь она понимала, насколько ошиблась в своих чувствах.