Естественное убийство. Невиновные - Татьяна Соломатина

На Соловецкой были трусы и майка Всеволода Алексеевича.

– Ёбаная тётя! – выскочило у Соколова.

– Как ты постарела! – подхватила Алёна Дмитриевна, довольно захихикавши.

– Семён Петрович! Когда вы прекратите сквернословить?! Тебе же уже разъяснили про греховные энергии, а ты опять снова-здорово! Да ещё кому?! Такой красавице, такому чуду природы, как любезная Алёна Дмитриевна! – вздохнул Всеволод Алексеевич.

– Как же я не заметил?!

– Ты с самого порога упивался собой. И никуда не смотрел, разве что Севке в рот. Соколов, ты единственный человек – из тех, кого я знаю, – который может упиваться собой, одновременно глядя в рот предмету обожания. И темно там, в нише…

– Вы что тут? Это самое?.. Не, ну а что я должен сказать? Я помню чудное мгновение, передо мной явилась ты – в трусах и майке, как видение… И выпучил я вмиг шнифты.

– Алёна Дмитриевна явно положительно влияет на ваши способности к рифмовке, друг мой. И – да. Мы тут именно оно, это самое. Алёна, этого великовозрастного оболтуса его жена и мама отпустила к нам переночевать. Увы и ах. И мы не можем его выгнать. Тем более он тут как бы по делу, а не потому, что скрывается от малолетних отпрысков и понуканий «вынеси мусор!» в дебрях нашей просторной чистой квартиры. К тому же отпустила его жена-мама вполне заслуженно – он целый день таскал Георгину на себе, совмещая полезное с полезным. Нагрузки с информацией.

Тут у Соколова и вовсе отвисла челюсть, а не только глаза выкатились, и он даже забыл руку до стакана с виски донести. Так и сидел – с отвисшей челюстью и застывшей протянутой рукой. Его поразило даже не то, что Алёна Дмитриевна сидит на коленях у Северного, да ещё в его трусах и майке. Нет-нет. Не это. Он не раз и не два наблюдал на коленях у Северного разных девиц, кстати – да! – пошло выряженных в его же рубашки. Но неприступный Северный никогда, никогда-никогда, не употреблял при сидящих у него на коленях девицах словосочетания типа: «к нам переночевать», «наша квартира». Алёна Дмитриевна, конечно же, всегда творила с мужиками странное, но не с Северным же! Это уже было за пределами Сениного понимания.

– Первым делом, первым де-е-ло-о-м самолё-о-о-ты!.. – пропела Соловецкая, насмешливо глядя на своего однокашника.

Северный налил ей виски, и она сползла с его колен на пол.

– Не сиди на полу, простудишься!

– Да тут толстое покрытие. И в эту жару простудиться? Я тебя прошу!

Северный встал и вышел с лоджии. Видимо, давая возможность старым друзьям объясниться. Хотя нет. Для этого он слишком быстро вернулся. Сеня только и успел из себя выдавить: «Это…», как Всеволод Алексеевич уже снова был на лоджии – с подушкой и пледом.

– Ну-ка приподнимись! – пересадил Соловецкую на подушку и прикрыл ноги пледом. – Вот так. Теперь у всех всё есть, и если наш друг от стресса не утратил способность к соображению, то предлагаю продолжить.

– Не утратил! – обиженно сказал Сеня.

– Алёна, вкратце: я попросил Семёна Петровича помочь мне в одном деле. Именно с этой миссией – помощь вольнонаёмному следствию – он сегодня и посетил центр естественного родительства «Благорожана». И ты застала нас в самом начале отчёта. Возможно, это будет тебе интересно не только из праздного любопытства, но и как специалисту.

Судя по выражению лица, а также по кошачьему расположению тела в пространстве пледа, Алёне Дмитриевне было глубоко наплевать не только на профессиональный, но и даже на праздный интерес. Тем не менее она мяукнула что-то вроде: «Мдау». И Семён Петрович, выпив и немного оправившись от потрясения, продолжил, поначалу слегка заикаясь и потряхивая головой, но постепенно входя, как обычно, в раж.

– Ну, в общем, по той комнате ещё всякие беременные бродят. При некоторых – мужики. Большая часть друг с другом знакома. Но были и новенькие. Женщины. И только я был мужчиной, да ещё и с ребёнком. Бабы все ко мне потянулись по очереди знакомиться, сюсюкать с Георгиной, говоря мне, какой я молодец. Я каждой жаловался на Леську, мол, совместный сон отрицает, младенца Георгину, жестокосердная, держит не то что в отдельной кроватке, а и вовсе – в отдельной комнате.

– Да-да-да, эти «естественники» сильно любят гнездоваться! – подала с пола голос Алёна Дмитриевна. – На пол – шкуры, дитя – на грудь, а если кто мешает, муж там или врач детской поликлиники, – ату их! Совместный сон и грудное молоко заменяют прививки, врачей и здравый смысл. Я их наелась в своё время, этих тётенек и дяденек. Когда ещё в Москве работала. Смешно… Хотя нет, конечно, грустно, а не смешно. Бабы сельские в роддома ходят рожать. А городские, сильно компьютеризированные, переживают очередной эволюционный виток ереси: роды в воду, роды под шаманский бубен, роды под родовым дубом. Пуповину не перерезать – хоть бы они физику учили элементарную, прежде чем про оттоки-притоки разглагольствовать! – плаценту за щеку, никаких памперсов, никаких сосок, никаких колясок, исключительно грудное вскармливание вплоть до смерти одного из участников процесса. Увы, иногда смерть наступает достаточно скоро. И, увы, не мамаш-идиоток.

– В смысле, плаценту за щеку? Кому за щеку? – удивился Северный.

– Родильнице!

– Зачем это?!

– Знаешь, Сева, что в животном мире млекопитающие плаценты съедают? Так вот нынешние «естественники» тоже уже до этого дошли. Будет время и желание, набери в Интернете «рецепты приготовления плаценты» – ты сильно удивишься. Не скажу, что ты будешь шокирован, но удивление я гарантирую. Ну так среди них ещё и сыроеды встречаются. Термическая обработка, понимаешь, гормон убивает.

– При чём здесь животный мир? Млекопитающие ещё и дерьмо за своими щенками подъедают. Так что теперь?..

– Ну, может, особо просветлённые уже и подъедают. Раз уж никаких памперсов.

Алёна Дмитриевна вскочила, поставила стакан на журнальный столик, затушила бычок и, прикрыв глаза и протянув руки к Всеволоду Алексеевичу и Семёну Петровичу, торжественно-утробным голосом провещала:

– О-у-у-у-м! Роды – это мощнейший энергетический процесс, о-у-у-ум! Сёстры, активизируйте чакры и усиливайте свечение ауры! Как только аура сильно посинеет, вплоть до фиолетового оттенка, знайте – это открывается духовный родовой канал! Любые неоправданные вмешательства врачей и чуждое вам место – родзал – растрачивают вашу драгоценную энергию, необходимую вашему ребёнку, о-у-у-м! Энергоструктура «мать и дитя» разрушается от любого воздействия извне, и только у нас вы обретёте прямую связь с Вселенской Матерью. «Благорожана» – универсальная концентрированная иньская энергия – поможет вам. Она и только она!.. Тьфу! – Алёна Дмитриевна снова шлёпнулась на пол, взяла с журнального столика стакан и прикурила новую сигарету.

– О! Откуда ты знаешь? Примерно то же нам всем несла тётка, которую вывела к собравшимся та, с пятном на лбу, – Сеня аж подпрыгнул на месте.

– Я же всё-таки акушер-гинеколог, – усмехнулась Соловецкая. – И с благорожановскими клиентками дело имела, к сожалению. Я вам сразу историю свою расскажу, чтобы не повторяться, потому что ни один из вас её не знает. Всеволод Алексеевич со мной ещё очень мало знаком, нам как-то не до задушевных разговоров было. А ты, Сеня, знаешь только то, что предпочитаешь знать. Ты же тогда решил, что у Алёны крыша поехала – и она какого-то хрена из столицы за сильно сто первый отправилась. И ты, знаешь, где-то прав. Крыша тогда сильно поехала. И надоело! Надоело всё! Что дочь растёт по продлёнкам, дежуркам, кабинетам, коридорам и подругам. Что старею от дежурства к дежурству… Но как-то ещё справлялась. Это ж романтика какая! Распрекрасная мать-одиночка семимильными шагами хирургическую карьеру делает! «Москва слезам не верит», да и только! В тридцать семь – она уже заместитель главврача по акушерству и гинекологии крупной ГКБ[10] на одном из широких московских проспектов! Больница с отдельно стоящим родильным домом – считай, главный врач, а не просто начмед. Мечта! Эдакая доктор Кади, умереть – не встать! То да сё, да пятое-десятое – нормально. Решаемо. А тут как полоса сплошная какая-то – кровотечение за кровотечением. Кровотечение за кровотечением. Перинаталка[11] на перинаталке. И тут привозят… Из женщины кровь льётся, как если бы открыли кран с водой – с нормальным таким напором. Зрелище не для слабонервных. А я как раз собиралась в отпуск. С дочерью куда-то слетать. Не помню уже… Ну а тут поступает эта, после домашних родов. Эритроцитарной массы в больнице недостаточно. Про цельную кровь промолчу. Пока мечешься по станциям переливания, городу, области, по чёрт знает каким сусекам – льёшь всё, что есть жидкого в стерильных флаконах. И кто там уже считает эти соотношения коллоидов, кристаллоидов и эрмассы в такой обстановке? Лишь бы давление удержать! А оно падает до сорока, и вот… – Алёна Дмитриевна замолчала.