Рай на земле - Сара Морган

Вздрогнув, она начала подниматься, но он вдруг увидел что-то движущееся у нее над головой и застыл на месте, снимая с пояса палку.

— Не двигайся!

Сделав шаг вперед, он осторожно с помощью палки убрал с плеча девушки черно-желтую змею и пересадил ее на соседнее дерево.

Грейс медленно повернула голову. При виде толстой змеи экзотической окраски, медленно ползущей вверх по дереву рядом с ней, ее глаза расширились.

— Она ядовитая?

— Нет. Но не думаю, что ты бы обрадовалась, если бы у тебя на коленях свернулась трехметровая змея. А ведь она могла оказаться ядовитой, Грейс. — Эта мысль взволновала его больше, чем ему казалось возможным. Наклонившись, он помог ей подняться. — Что ты здесь делала? Это джунгли, а не Бонд-стрит. Тебя невозможно понять! Ты ведешь себя не так, как любая другая женщина на твоем месте.

— Учитывая твое мнение о женщинах, я воспринимаю это как комплимент. — Она нервно огляделась по сторонам и, облизав пересохшие губы, придвинулась к нему. — Я не туда свернула.

— Не туда свернула? — Схватив девушку за запястье, Рафаэль слегка тряхнул ее. — Как ты могла не туда свернуть? Это ведь несложный маршрут.

Грейс покраснела.

— Я не думала, куда иду, и перепутала где лево и право.

— Перепутала? — Он покачал головой, не скрывая своего раздражения. — Здесь это могло бы стоить тебе жизни. Разве ты этого не понимаешь? Ты что, глупая?

Внезапно Грейс отстранилась и, подняв голову, посмотрела на него. Ее глаза сверкали.

— Не смей больше никогда называть меня глупой. — От обиды и гнева ее голос звучал хрипло. — Я признаю, что эта оплошность могла привести к ужасным последствиям, но я не глупая. Не называй меня так, слышишь?

Рафаэль развел руками, не понимая, почему одно-единственное слово вызвало у нее больше эмоций, чем огромная змея.

— Тогда почему ты позволила себе заблудиться?

Глубоко вдохнув, она ответила:

— Потому что я всегда путаю лево и право.

— Как так? — Рафаэль непонимающе уставился на нее, и она тяжело сглотнула.

— Потому что у меня дизлексия.

— Дизлексия?

— Да.

Рафаэль покопался в архивах своей памяти.

— То есть у тебя проблемы с чтением.

— С чтением текстов у меня не возникает особых проблем, в отличие от цифр и направлений. — Она отвернулась, ее щеки горели. — Особенно цифр. Но, полагаю, тебе это уже известно.

Потрясенный ее неожиданным признанием, Рафаэль нахмурился.

— Но ведь вчера по пути на водопад ты же не потерялась.

— Я спросила дорогу у Марии и написала «лево» и «право» у себя на ладонях. В воде надписи смылись, иначе бы сегодня я не потерялась.

Рафаэль медленно выдохнул.

— Если тебе трудно читать цифры, как ты руководишь бизнесом?

— Это не имеет значения. Множество дизлексиков очень успешны в бизнесе. За все расчеты отвечает мой отец. Остальным занимаюсь я. Цифры вызывают у меня ужас, — неловко произнесла девушка.

Внезапно все встало на свои места.

Не наивность, не глупость — дизлексия.

Помрачнев, Рафаэль взял ее за руку.

— Пошли.

— Куда мы идем?

— Домой. Там ты все мне расскажешь. На этот раз я хочу услышать правду, Грейс.

— Моя дизлексия не имеет значения, и я не хочу, чтобы из-за нее ты относился ко мне снисходительно.

— Грейс, — он притянул девушку к себе и серьезно посмотрел на нее, — окажи мне услугу и позволь самому решать, что имеет значение, а что нет. Я хочу знать все.

Грейс снова сидела в кабинете Рафаэля, прислушиваясь к пиканью телефона. Словно назойливое насекомое, подумала она. Рафаэль прячется в джунглях, но люди не оставляют его в покое.

Только Рафаэль, очевидно, не собирался ни с кем разговаривать. Подняв трубку, он дал несколько отрывистых указаний и, положив ее на место, переключил свое внимание на Грейс:

— Я слушаю.

Она расправила плечи.

— Что ты хочешь знать?

— Все. — Он наклонился вперед. — Я хочу знать о тебе все, Грейс. Начиная с детства. Когда ты узнала о своей дизлексии?

У Грейс перехватило дыхание. Чувства, которые она долгие годы сдерживала, хлынули наружу.

— Это неважно, и…

— Неважно? — Его голос был обманчиво мягким. — Грейс, тебя кто-то обкрадывает.

Она судорожно вздохнула.

— Я это знаю.

— И это ему удается делать благодаря твоей дизлексии. Ты ведь не проверяешь цифры, не так ли?

Грейс почувствовала, как у нее горит лицо. Она словно перенеслась в школу на урок математики.

— Нет, — хрипло произнесла она. — Ни на компьютере, ни на бумаге.

— Тогда как же ты ведешь финансовые дела, если не разбираешься в цифрах?

— Я полагаюсь на помощь других. Они говорят мне то, что я должна знать… — Она резко замолчала, пораженная собственной наивностью. — Или то, что они хотят, чтобы я знала.

— Тебе не приходило в голову, что они могут воспользоваться этим в своих интересах?

Грейс заморгала.

— Откуда у меня могли возникнуть такие мысли?

Рафаэль с нескрываемым раздражением уставился на нее.

— Потому что не все такие честные, как ты, Грейс. Это реальный мир, в котором люди постоянно обманывают друг друга.

— Не все.

— Перестань быть такой великодушной. — Ударив кулаком по столу, Рафаэль поднялся. — Именно поэтому другие и пользуются тобой. Тебе нужно стать жестче и перестать видеть во всех только хорошее. Иначе ты никогда не добьешься успеха.

Грейс потупилась.

— Мне так и не удалось добиться успеха. Я потеряла деньги.

— Нет, у тебя их украли. — Рафаэль нахмурился. — Ведь твоя интуиция говорила тебе, что ты уже должна была получать прибыль.

— Да. От посетителей не было отбоя, и мы зарабатывали много денег. Я думала, мы получаем прибыль, но расходы оказались слишком большими.

— И ты не проверяла эти суммы?

— Нет.

— А я проверил, — прорычал он, подойдя к окну. — Я все утро копался в этих цифрах. Ты хочешь знать ответ?

У Грейс внезапно задрожали колени. Она знала: то, что он сейчас скажет, ей будет нелегко слушать. Но с каких это пор жизнь стала для нее легкой? Когда она пасовала перед трудностями?

— Разумеется, я хочу знать ответ.

Рафаэль повернулся к ней лицом.

— Твой отец делил деньги с дилером. Они вместе вздували цену на кофе, платя по минимуму Карлосу и Филомене.

Ее отец.

К горлу подступила тошнота.

— Должно быть, здесь какая-то ошибка. — Грейс неистово потрясла головой, хотя знала, что Рафаэль прав.

— Это был твой отец. — Его тон стал резким. Он будто боялся, что сочувствие ослабит воздействие его сообщения. — Но это еще не все.