Его нежеланная истинная - Милена Кушкина

угощение и с наслаждением принялись за завтрак, подставляя лица осеннему солнцу. Дебора достала журнал мод, который был здесь почти таким же, как у нас, с поправкой на особенности местного гардероба. Я же решила учебник почитать по истории, так сказать, изучить вопрос взаимодействия с нунгалинами.

Вообще меня очень интересовали такие вопросы как место жительства пары после свадьбы, взаимоотношение между супругами, законодательство, которое все это регулирует. Девочек с моего курса такие скучные вещи не увлекали, а я, пережившая в прошлой жизни расставание с мужем (точнее не пережившая это событие), волновалась о том, как мы будем жить с будущим супругом. Особенно, если характерами не сойдемся.

– Дебора, представляешь, оказывается брак можно расторгнуть, если в течение года после обретения истинности консумации не было, – отвлеклась я от чтения, – связь считается неподтвержденной и можно специальным обрядом ее разорвать.

– Зачем такие сложности? Наоборот же лучше сразу эту связь укрепить. Второго нунгалина тебе могут и не дать, а ему быстро новую невесту подыщут. Зачем свой шанс упускать?! – удивилась подруга.

– Да это я так, – смутилась я, – не знала, что это в принципе можно отменить. Все-так истинная связь, взаимное притяжение, предназначенность друг для друга.

– А после консумации ничего отменить нельзя? – уточнила подруга.

– Нет, тут только смерть одного из супругов связь разорвет. После этого второй может заключить новый брак, но вот истинной связи там уже не будет, – сверилась я с книгой.

– Ну и не переживай. Нам до консумации еще почти пять лет. А там уж один раз потерпеть, а наутро проснешься с чувством глубокой привязанности и любви к мужу, – легкомысленно отмахнулась Дебора и вернулась к журналу.

Я тоже вернулась к чтению. Не то, чтобы я хотела разорвать связь с еще незнакомым мне мужчиной, но сам факт такой возможности несколько успокаивал.

– Ну и почему мы здесь? – услышала я голос, от которого захотелось подпрыгнуть и вытянуться по стойке “смирно”.

Где-то совсем рядом профессор Кайрус отчитывал очередного студента.

– Ну не в библиотеке же нам разговаривать! – ответил знакомый женский голос, но сразу определить, с кем общается боевик, я не смогла.

Я перевела взгляд на Дебору, но та задремала и лежала, подложив под голову свой журнал.

– Почему ректор не объявил общую тревогу и не сообщил студентам об опасности? – возмутилась женщина.

– А что они могут сделать? Полторы сотни истерящих девиц помочь никак не смогут, – язвительно ответил Кайрус.

– Почему полторы сотни, их же меньше, – буркнула его собеседница.

– Потому что ты, Лилия, ничем от них не отличаешься! Когда придет время, все сразу все и узнают. Организованно, без паники. Ты же знаешь, великие князья не подвержены эмоциональным перепадам, чего не скажешь о человеческих девицах, – голос профессора просто сочился ядом.

– Да кто бы говорил! – профессор Триж, а теперь я ее узнала, напирала, не обращая внимания на колкости. – Сам-то не лучше себя повел!

В ответ Кайрус едва ли не зарычал. Я старалась не дышать, чтобы случайно не выдать своего присутствия. Не думаю, что эти двое обрадуются тому, что разговор не был конфиденциальным.

– В любом случае, до приема никто никому ничего не скажет, – сказал декан боевого, – нам действительно не нужна паника. Да и нет еще доказательств того, что вторжение началось.

– Может быть, сегодня ректор хоть подготовит девочек к предстоящему? Это же будет шок для них, особенно для новеньких, – почти взмолилась Лилия Триж.

– Может что-то и скажет, но не думаю, что всю правду, – ответил Кайрус.

Раздался звук удаляющихся шагов. Они ушли, а я сидела, переваривая услышанное. Теперь главное – не пропустить ту самую лекцию ректора.

Пришлось будить Дебору и бежать в учебный корпус. Сердце бешено стучало не то от услышанного, не то от пробежки. Что же там нам хотят сообщить, а главное – что утаить?

7.3

Мы с Деборой вбежали в лекционный зал, когда туда уже вошел ректор. К счастью, занятие еще не началось и у нас было несколько секунд, чтобы добраться по переполненному залу до Алисы, которая успела занять нам места во втором ряду и самоотверженно защищала их от желающих усесться поближе к Элиоту Фирону. При этом первый ряд оставался свободным.

Когда мы, наконец, плюхнулись на лавку рядом с подругой, та зашипела на нас, как разъяренная кошка. Слов было не разобрать, но смысл угадывался. Да нам и не до того было – радовались, что успели.

Зал для занятий был выбран один из самых больших, чтобы вместить всех учеников академии. Стоял легкий гул голосов, словно в пчелином улье. Но стоило лишь Элиоту Фирону поднять палец, как наступила звенящая тишина.

– Приветствую студентов академии истинных, – торжественно начал ректор, – сегодня у нас долгожданное пополнение.

Грянули аплодисменты, открылась боковая дверь и в лекторий вошли юноши в черных одеждах.

По рядам пронесся восторженный женских вздох. Мужская часть осталась к явлению собратьев равнодушной.

Дебора пихнула меня локтем, но я и так уже поняла, что это наши нунгалины прибыли. Все красавцы, стройные, высокие, широкоплечие. Длинные волосы собраны в хвосты, на руках кожаные наручи, на поясе по клинку, на плечах дорожные плащи.

Юноши смотрели дерзко и немного холодно. Во взглядах высокомерие и превосходство. Чтобы все сразу видели, что великие князья прибыли.

Мне показалось, те из нунгалинов, кто проучился в академии несколько лет, выглядели более человечными что ли. В повседневной жизни носили разнообразную одежду и волосы разной длины. А эти словно под копирку сделаны. Идеальные, но отталкивающие, словно роботы или демоны какие-то.

Но остальные девушки пришли в восторг, даже старшекурсницы. А уж мои однокурсницы смотрели с нежностью на новоприбывших и, кажется, уже наследников в мечтах рожали. Причем каждому из нунгалинов.

Выбрать кого-то конкретного было сложно. Юноши были настолько совершенными, что даже глаз не цеплялся за кого-то конкретного. Был бы хоть один низенький или толстенький, так хоть запомнился бы.

Вот уж точно “все равны, как на подбор”!

Тем временем ректор указал нашим будущим истинным на первый ряд, который, как оказалось, оставили свободным специально для них.