Правитель мертв - Роман Папсуев

Белые намекают, что дела мои ни к черту не годятся. Намекают, что скоро я окажусь на суде Осириса, и буду твердить, что «я чист, чист, чист». Злорадствуют, подонки. Ну да ладно. Мы еще посмотрим, кто кого. Я плюнул и пошел к глиссеру.

Больше всего меня поразило в острове то, что он оказался необычайно красивым. Красивым и спокойным. Это неестественное спокойствие меня настораживало так же, как и красота. Никогда бы не подумала, что Белые сумеют создать такое чудо.

В лесу не слышно ни звука – только ветер шелестит листьями папоротников и кокосовых пальм. Лианы обвивают стволы, словно толстая паутина, огромные ярко-красные цветы дурманят ароматом. Здесь по-настоящему красиво, и я поймала себя на мысли, что мне нравятся эстетические изыски Белых. Хотелось сорвать красный цветок и вплести его в волосы. Хотелось раздеться и прилечь на песок, подставив тело под ласковые лучи солнца. Хотелось окунуться в теплую воду, пробежаться по берегу в фонтане брызг...

Но нельзя. Я на работе и должна забыть о своих желаниях. Кроме того, остров создан Белыми, а, значит, все здесь нам враждебно. Недаром же сердце сжимается от чувства смутной угрозы. Кто знает, возможно, красивый цветок ядовит, а в воде притаились чудовища?

Анатолий вернулся от глиссера и сел рядом, поставив рюкзак на песок. Мельком взглянув на меня, он вытянул вперед руку и создал сигарету. Выпендрежник...

Но сильный. То, как он расправился с Турой, заставило меня по-новому взглянуть на него. Отрицать его мощь просто глупо, он действительно искуснее меня в магии, но зато я гибче и хитрее, так что пусть не задирает нос.

Интересно, о чем он сейчас думает? Наверное, строит планы, решает, что делать. Будь я на его месте, предложила бы осмотреть остров, так как Сеанс лучше проводить вечером. Но он не спрашивает моих советов, а я не собираюсь навязывать ему свое мнение.

Раз он Король, пусть и занимается стратегией. Мне все равно. Когда дело дойдет до драки, действовать буду я. Без меня он не справится, каким бы умным себя ни считал.

Меня раздражало, что я никак не могу понять, откуда его знаю. Возможно, давным-давно мы встречались с ним в «Ящике», еще до того как Черные захватили эту Доску? Но те времена я помнила крайне смутно. Впрочем, память у меня еще не оформилась окончательно – неприятное последствие Пробуждения.

В моей голове перемешались тысячи жизней и миллионы лиц, я часто путалась, не зная, что произошло со мной, а что – с моим предшественником. Оставалось надеяться, что со временем все встанет на свои места, и тогда я сумею разгадать тайну Короля.

Я собрала волосы в хвост и надела кепку. Эх, сейчас бы помыться. Жаль, что Белые не установили на пляже душевых кабинок.

Анатолий поднялся, взял рюкзак и, вытащив из специального отделения два мачете, протянул одно мне.

– Пойдем в глубь острова, – сказал он. – Надо посмотреть, что к чему.

Неужели он все это время размышлял над тем, что мне открылось за считанные секунды? Может, он не такой умный, как я считала? Впрочем, ладно, язвить не будем. Решение он принял верное, и на том спасибо.

Я молча встала, взвалила рюкзак на плечи, и мы отправились в лес...

Я не сомневался, что мы обязательно что-нибудь найдем. Какой-нибудь очередной след, который поможет понять, чего ждать в дальнейшем.

Вообще, я удивлялся Белым. Очень неосторожно с их стороны так расслабляться. Нет, понятно, что они абсолютно уверены в своих силах и им начхать на то, что мы узнаем. Но они нас явно недооценивают. Надо действовать, и действовать быстро. Воспользуемся их самоуверенностью и отыграем партию в нашу пользу.

Через полчаса частичной вырубки тропической растительности мы с Дженни вышли к подножию горы. Дальнейшая дорога требовала небольшой передышки. Нужно решить, подниматься ли на вершину или же просто обойти вокруг горы.

Моя Королева вдруг заупрямилась, настаивая на восхождении. Ей явно некуда девать энергию. Я предлагал сначала обойти гору, чтобы посмотреть, есть ли и там какие-нибудь подсказки Белых, но Дженни не соглашалась, заявляя, что я лишь хочу потратить время, которого у нас и так немного.

Пять минут ожесточенного спора убедили меня, что препираться с очаровательной помощницей бесполезно, поэтому я заявил, что отправляюсь вокруг горы, а Дженни, если ей так хочется, может лезть на вершину. Она ответила, что ее такой вариант устраивает, махнула на меня рукой и полезла по склону наверх. Я пожал плечами и пошел в лес, огибая гору с запада.

Не успел я пройти и двадцати метров, как впереди, в переплетении изумрудной зелени, заметил нечто бурое, явно искусственного происхождения. Я прорубился сквозь сеть лиан и воздушных корней и оказался на маленькой прогалине, в центре которой возвышалась статуя.

В виде фараона на троне сидел Геб, древнеегипетский бог Земли. Приятно, когда осознаешь, что прав. Белые действительно оставили подсказку, осталось только понять, какую. Я подошел к монументу и принялся внимательно его изучать.

На голове Геба красовалась корона Верхнего и Нижнего Египта. В египетской мифологии Геб – отец Осириса, Сета, Исиды и Нефтиды, основных богов пантеона. Босс, короче говоря, один из сильнейших. На самом же деле он являлся просто нашим разведчиком, который изучал долину Нила.

Иероглифы на левой стороне трона содержали довольно бессмысленный текст, в основном восхваляющий мудрость и силу дарящего жизнь Геба, – ничего конкретного. Но вот правая сторона...

Здесь я обнаружил короткий отрывок из «Книги мертвых» о суде над Сетом. Но внизу Белые добавили иероглифы, смысл которых заключался приблизительно в следующем: «Гор будет свержен не на небесном Ниле». На первый взгляд – полная ахинея. Я задумался.

Суд, на котором Гор утверждал свое право на земной трон, согласно мифам, проходил в загробном царстве, под землей. Гор и Сет – враги. Уж кому, как не мне, об этом знать. Гор победил Сета. Поэтому текст на правом подлокотнике – явная угроза.

Что касается второй части текста, надо заметить, что, по представлениям древних египтян, над Землей есть Нил небесный, по которому Ра совершает свой ежедневный «променад» в течение дня, а ночью плывет на своей лодке вниз, под землю, где якобы течет еще и Нил Подземный.

Вот тут я и запутался. При чем тут подземный Нил? «Гор будет свержен» – это понятно, мне угрожают. Но подземный Нил?

Я поднялся и тут же заметил некоторые изменения, произошедшие со статуей Геба. Из-под короны потекла темно-красная кровь. Лицо треснуло, трещина пробежала вниз, разделяя статую на две части, от основной борозды разбежались в разные стороны маленькие, из которых тоже брызнула кровь, и через секунду статуя развалилась на куски, оставив после себя только бесформенные осколки окровавленного песчаника.

Если Белые хотели меня запугать подобным образом, они, должно быть, сейчас жестоко разочарованы, потому что все эти мелодраматические страсти не произвели на меня никакого впечатления. Я пнул ногой один из осколков и, весело насвистывая, пошел дальше в лес.

Через пару минут я увидел тропу. Тропа шла наверх, на гору, и я, не долго думая, пошел по ней, надеясь вскорости встретить Дженни, с которой хотел поделиться новостями.

Тропа оказалась узкой, пологой – идти по ней не представляло никакого труда – так что я шел, наслаждаясь жизнью. Единственное, что несколько омрачало мое радужное настроение – это дурацкая часть иероглифов про подземный Нил. Может, я неправильно понял смысл надписи?

В любом случае теперь, когда старина Геб рассыпался, проверить правильность толкования текста не представляется возможным, так что следует отбросить в сторону мысль о неправильном переводе. Единственное, на что остается надеяться, это на то, что Белые, в своей идиотской самоуверенности, оставят еще какие-нибудь знаки, которые мне и помогут понять смысл изречения.

Тропа не вела к вершине серпантином – она шла зигзагами, и я на каждом повороте ожидал увидеть еще какой-нибудь знак, но напрасно. Зато, когда вышел на вершину, мои ожидания окупились сторицей.

На круглой плоской площадке, являвшейся вершиной горы, стоял обелиск. Огромный, остроконечный обелиск, точная копия тех, что возводились в Египте. В соответствии с традициями, все четыре стороны обелиска были покрыты иероглифами и барельефами.

Я в первую очередь осмотрел площадку, убедился, что Дженни еще нет, потом обошел обелиск и увидел, что его грани указывают на все четыре стороны света. Убрав мачете, я бросил рюкзак на землю и, уперев руки в бока, встал у грани, указывающей на юг.

Чтобы разглядеть верхний рисунок, который располагался на высоте десяти метров от земли, пришлось напрячь зрение. Рисунок изображал Сета, убивающего Осириса. Иероглифы комментировали барельеф, но несколько не так, как это принято у египтян. Здесь восхвалялся Сет, победивший Осириса в честном поединке и избавивший мир от...