СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

— А скажи мне, ворон-птица, зачем ты так рвёшься к звёздам? Она на миг замерла, потом хмыкнула – и ничего не ответила.

Но вот мы и на месте: примерно тут должен был бы гулять Марсик, сохрани он свой обычный маршрут. Посмотреть сверху?

— Ну, и куда он мог подеваться? — спросила Зу с искренним недоумением. Похоже, только сейчас до неё стала доходить странность ситуации: потерять в чистом поле мамонта, причём – с радиомаяком – задача не из простых. Клоуну на цирковой арене, наверное, спрятаться было бы ещё труднее, но ненамного.

Мы парили где-то на полутора километрах над бывшей тундрой. Прямо под нами брело небольшое стадо зубробизонов. Будь они чуть по-рыжее, и не знай я точно высоту, можно было бы даже принять их и за мамонтов. Повсюду среди разнотравья «северной саванны» виднелись бесчисленные стада, стаи и табуны оленей, сайгаков, овцебыков, верблюдов, лошадей… Монитор на контактной линзе привычно выделил красными кружками хищников: четвёрку волков и снежного льва. Сами по себе для человека они опасности не представляют, но вот если стадо крупных травоядных напугается хищника и ломанётся вперёд, не разбирая дороги… Вот с ним лучше не встречаться!

— Вернуться к точке, где маяк мигнул в последний раз? — произнёс я вслух. Так как Зухра тут присутствовала исключительно как частное лицо, то права голоса как бы и не имела. Но Зу – это Зу: в такой странной ситуации совет от кого-то, чей ай-кью превосходит твой на двадцать пять баллов, весьма не помешает.

С одной стороны, мамонт пропал не просто так. Несколько часов назад на планету обрушилась мощнейшая солнечная вспышка, спровоцировавшая серьёзные сбои в работе техники. Практически целый час мамонт находился вообще без контроля: куда он шёл и что делал между началом вспышки и исчезновением сигнала узнать можно будет только тогда, когда починят электронику систем наблюдения. То есть – вряд ли раньше, чем к вечеру. Так что первая напрашивающаяся мысль – что радиомаяк тоже вышел из строя, и с Марсиком всё в порядке. Вот только маяки не выходят из строя – никогда. Любой фактор, повреждающий маяк, бесспорно нанесёт его носителю повреждения, несовместимые с жизнью.

Сожрать многотонное чудовище во всей Солярии просто некому. Умри мамонт по какой-то причине – маяк в его теле работать не перестанет. Но куда же он тогда делся?. — Не надо, — ответила Зухра серьёзным, даже угрюмым тоном. — Я догадываюсь, где он может быть. В ответ на мой вопросительный взгляд она поджала губы, но пояснила:

— «Волчья яма» – их линия проходит неподалёку. Техника в них рассчитывалась на десять лет дежурства. Прошло почти сорок, но на беду – и палка стреляет… Думаю, начать поиск лучше там. О-хо-хо…

— Да нет, не может быть. Беспилотный танк или бэтээр давно разнёс бы тут всё в клочья… — я попытался найти аргументы, опровергающие столь мрачное предположение. — На них же ставили блокировку, чтоб они не реагировали на оленей и прочую подобную местную живность, но теперь тут появилось множество видов, которых тогда быть не могло – их они по умолчанию должны были принять за врага. Автоматические пулемёты заработали бы на полную мощность давно. Да и разрядили давно все «ямы», какие смогли найти!.. Угу – вот именно: какие смогли найти… Зухра покачала головой:

— Да ну не обязательно. Можно придумать кучу причин, почему прежде автоматика не реагировала на происходящее, а теперь вдруг стала. Самое простое – противопехотник сдох, а противотанк – пашет пока. Тогда на мамонта он активируется, а даже на очень крупного зубра – нет.

Да уж. Или вся система активировалась только сейчас, приняв давешнюю солнечную вспышку за электромагнитный импульс ядерного взрыва… Да, в Войну враг, учтя опыт всех прежних провалившихся вторжений в Россию и Союз, пытался прорваться именно через север – вдоль СевМорПути, чтобы сразу выйти в глубокий тыл, не задержавшись ни на линии Западной Двины – Днепра, ни Волги, ни даже Урала. Куда там доходягам-фашистам с их «блицкригом»!.. Конечно, «Суперблиц» тоже провалился: достаточно далеко для победы противнику продвинуться не удалось – но он был к этому слишком близок. Поэтому наши, ожегшись на молоке, стали усиленно дуть на воду: чтобы избежать ещё одного подобного удара с севера, было создано несколько мощных укрепрайонов – а остальное пространство покрыли «волчьи ямы». Обычный комплект – два-три противопехотника, один-два противотанка, комплекс ПВО… Ё-моё, ПВО!!!

Я резко бросил вертолёт на снижение… Говорят, даже тысячетонные громады старых военных морских кораблей чувствительно содрогались и гудели от попадания даже совсем небольших снарядов. А уж если снаряды ложились кучно, в режиме «беглый огонь», наверное, экипаж чувствовал себя примерно так же, как мы сейчас: в небольшом вертолёте под огнём крупнокалиберного пулемёта – спасибо, что это не зенитная ракета!

На лобовом стекле зазмеились трещины – впечатляющее зрелище… Но оно хотя бы выдержало. А вот лопасти – увы…

Я вылез из рухнувшего вертолёта – хорошо ещё, что лишились лопастей мы уже относительно низко, помог выбраться Зухре. Похоже, она разбила губу, но от помощи отказалась. И смотрела на меня как-то не особо приветливо:

— Робот среагировал на твой манёвр. Попытка прижаться к земле стала для него доказательством враждебности!

— Да ладно, тут не угадаешь. С тем же успехом он мог нас и так сбить – а с малой высоты падать как-то приятней… Ты заметила, откуда?..

Ну конечно, она заметила. Чтобы Зу чего-то не заметила – да так просто не бывает. Иногда это раздражает, но сейчас оказалось очень кстати. Мне на линзу пришёл сигнал от неё: да, метрах в пятистах к северу – здоровенная яма, напоминающая термокарстовый провал. Да, точно: на карте она так и обозначена. Вот только на самом деле – это обвалившееся подземное «лежбище» боевых машин. Ясно: похоже, сам робот – или роботы – выбраться на поверхность не в состоянии. А вот как туда провалился бедный Марсик?..

— Похоже, он просто спокойно шёл по своим делам. Увидел яму – сунулся посмотреть. Тут его и накрыло. Или – земля просела… Простая невезуха! — Зухра огорчённо вздохнула.

Мы отошли от сбитого вертолёта, ни от кого не скрываясь. Очевидно, для сидящего в яме робота мы теперь в «мёртвой зоне» по стрельбе. Тем лучше.

— Разумнее всего – подождать помощи, — проговорила вдруг Зу. — Она придёт в течение часа самое большее. Ты же уже передал всё?

Нет, но это было излишне: падающий вертолёт, конечно же, отослал на базу все показатели своих сенсоров и приборов, как и разговоры в кабине, так что спасательная команда уже в курсе всего. Я только кинул короткое сообщение, что мы живы. Так что правильным ответом было всё-таки «да», и я просто кивнул.

— И там хорошо знают, что в таких случаях положено делать, — боевая подруга как-то странно на меня посмотрела. Помолчав и, видимо, подивишись моей тупости, пояснила:

— Противопехотными, противотанковыми и противовоздушными средствами боекомплект «волчьей ямы» не ограничивался, — вздохнула она. — Серьёзный десант десятком беспилотных машин не остановишь, а свои могут задержаться в пути. На этот случай – массированного нападения – там лежит и боеголовка. Не особо мощная – килотонн десять – пятьдесят. Не сработала она пока лишь потому, что машинный разум считает, что разменивать себя на один всё равно повреждённый вертолёт, в котором могло поместиться максимум человек пять – нерационально. Но, если все кибервоины будут выбиты, может произойти и автоматический подрыв.

Плохо, конечно, и неприятно, но несколько минут назад мы чуть не гробанулись в вертолёте, так что…

— Те, кто придут на помощь, — продолжила Зухра, — сделают то, что в таких случаях положено: вывезут нас, а потом пучком высокоэнергетических частиц спровоцируют подкритическую вспышку в делящемся веществе – боеголовка разрушится без взрыва. Потом вычистят тут всё. Понятно, что всё, что там рядом есть живого, погибнет дважды: сначала от импульса, а потом от радиоактивного заражения. Прости, но это не шутки: жизнь мамонта – отнюдь не единственного – не стоит риска для всех остальных. По крайней мере, спасатели и военные скажут именно это.

Да, недаром Зухру воспитывала бабушка, в Войну командовавшая партизанским отрядом. Такие вещи она знает куда лучше меня. Я проглотил ком в горле:

— Если Марсик мёртв, то какая разница?..

Вот это и надо выяснить в первую очередь! Настроить ульт в режим громкоговорителя было делом секунды. Вряд ли робот хорошо воспринимает инфразвук… Лишь дрожь прибора в моей руке показала, что над тундростепью пронёсся рёв мамонта. Я специально выбрал тон куда ниже, чем тот, что воспринимался человеческим ухом: то, что не слышат люди, вряд ли обучена слышать техника, созданная людьми против людей. Мамонту же – всё равно. И – о счастье! В ответ донёсся такой же неслышный рёв!