Танец с мертвецом - Ричард Пратер

Прямо передо мной метрах в пятидесяти росло огромное баньяновое дерево. Его массивный искривленный ствол был в центре свободной площадки между лавками, овальная крона из крупных листьев давала большую тень. Множество воздушных корней росли из его ветвей, образуя малые стволы. Под деревом был небольшой пруд с очаровательным мостиком в японском стиле и фонтанчиком, бьющим в центре. Тут мне показалось, что на дереве что-то есть. Это «что-то» было похоже на маленький домик.

Хижина на дереве? Здесь, в центре Вайкики?

Я подошел поближе, чтобы получше разглядеть. Да, это стоило увидеть.

На основании дерева была прикреплена цветная вывеска. Над ней были бамбуковые воротца примерно двух футов шириной и четырех или пяти высотой. Воротца были заперты цепочкой с висячим замком. И, хотите верьте, хотите нет, еще выше, полускрытые тростниковым навесом, были ступеньки, которые вели вверх к кроне баньяна — и к хижине. Я видел ее отсюда — четыре фута в ширину, восемь в длину и шесть или семь в высоту. На стенках покоилась конусообразная крыша. Интересно, живет ли там кто-нибудь?

Я прочел вывеску, которая гласила:

"ХИЖИНА НА ДЕРЕВЕ

Лестница

В

Самый удивительный ресторан в мире,

Рассчитанный на тех, кто любит любовь.

Число мест — 2.

Высоко на гигантском банъяновом дереве вы отведаете

Изысканные блюда, приготовленные лучшими поварами,

И выпьете нектар, который пьют боги, в то время как

На мирских дорогах под вами будут сновать люди.

Для справок, телефон 93-73-77

Спросить: Дона Бичкамера, лично!"

Эта вывеска, эта хижина были для меня самым большим потрясением с той минуты, как я прилетел на Гавайи. Я понятия не имел, кто скрывается под экзотическим именем Дон Бичкамер[12], никогда с ним не встречался, но парень с таким воображением и с сумасшедшинкой, которых хватило на то, чтобы построить на ветвях дерева в центре Вайкики ресторан на двоих, может смело выставлять свою кандидатуру — я голосую за него.

Эта хижина напомнила мне об орхидее, поднесенной мне утром официанткой в знак приветствия. Я подумал о Лоане. Что я знал о ней? Пара фотографий да разговор по телефону, но мне казалось, что она — как бы часть всей этой экзотики, в том числе и хижины на баньяновом дереве Дона Бичкамера.

Через три минуты я уже говорил с молодым симпатичным парнем по имени Скип в ресторане «Бора-бора» и заказал на вечер хижину на дереве. При этом я чувствовал себя транжирой и мотом — снять целый дом, вернее, целое дерево, если уж быть точным. Я заплатил вперед; если вдруг Лоана упадет в обморок при виде меня, или не сможет освободиться, или не захочет есть, или ей не понравится ресторан — я поужинаю в роскошном одиночестве, хотя это и будет очень грустно. Скип спросил, на чье имя сделать заказ.

Я вспомнил, как свистнула пуля над моей головой.

— Просто напишите, что буду я и мой друг.

Он что-то записал, даже глазом не моргнув. Еще он спросил, в какое время мы будем ужинать, — очевидно, они действительно подавали там потрясающий ужин, — и я сказал ему, что мы скорее всего приедем после девяти, но до полуночи. Он объяснял мне, что время начала ужина им знать необходимо, чтобы все было к этому моменту готово — птица зажарена, свежий соус готов, мясо замариновано, шампанское заморожено... пока у меня слюнки не потекли.

Господи, подумал я, если Лоана не сможет прийти, я все съем за двоих.

Я шел по торговому центру, впитывая в себя картинки, звуки и запахи. Вдруг в простой открытой мастерской я увидел человека, который что-то вырезал из дерева. Он обтесывал кусок черного дерева небольшим кривым ножом. Вокруг него на полках и на земле были вырезанные из дерева головы, бюсты, животные, всевозможные изделия из дерева, все превосходно выполненное. Я увидел небольшую голову Пана, похожую на голову того Пана, которого Уэбб привез с Гавайев.

Я остановился и поговорил с резчиком. Это был широкоплечий мужчина с крепкими руками и сильным лицом. Глаза его смотрели так, словно он уже вкусил всех тайн и прелестей мира. Неожиданно я понял, что у Пана было его лицо, что за модель для скульптуры он брал себя. Именно этот человек и был мне нужен.

— А, Пан, — сказал он, держа неподвижно в руках свою поделку, — я продал его одному... не помню его имени.

— Уэбли Олден. Примерно шесть футов три дюйма, худощавый, лет тридцати восьми.

— Да. — Резчик кивнул. — Интересное лицо. Я рад, что именно он купил Пана. Он, а не кто-нибудь другой. Он не похож на других. — Он как-то странно улыбнулся. — Я вообще не хотел эту фигуру продавать. Я в него вложил слишком много себя.

Я подумал об обугленных, неузнаваемых остатках Пана.

— Человек, купивший вашу работу, мертв, — сказал я. — Его убили.

Он впервые пошевелился, отложил свою работу.

— Извините, — сказал он, взглянув пристально на меня. — Вы поэтому сюда и приехали?

— Да. Когда он покупал Пана, с ним был кто-нибудь?

— Женщина.

Я почувствовал легкую дрожь. Показал ему фотокарточки. Уэбба он узнал сразу, на остальные долго смотрел, а потом покачал головой:

— Нет. Не могу сказать. Я помню... общее впечатление. Но этого недостаточно, это вам не может помочь.

— Расскажите мне, что можете. Что вы помните? Он подумал:

— Высокая, весьма высокая. Прекрасная фигура, превосходная. — Несколько секунд молчал. — Черные волосы. Остального не помню. Глаза, возможно, темные, а может быть, карие... или голубые. Я не уверен. Но она была прекрасна.

— Она была полинезийка или гавайка?

— Понятия не имею, не помню.

— Как вы думаете, если вы увидите ее не на фотографии, а в натуре, вы ее узнаете?

— Трудно сказать. Здесь столько народа проходит. Может быть, узнаю, а может, нет — не знаю.

Я поблагодарил его, сказал, что, возможно, еще побеспокою его, и ушел. Я уже было собрался зайти куда-нибудь выпить и дать отдохнуть ногам, как вдруг вспомнил обещание, данное доктору Полу Энсону, — купить пару юбочек для хулы. Наведя справки в нескольких местах, я наконец нашел маленькую лавочку, где продавали ювелирные изделия, саронги, платья муумуу и тайлеры для чайной церемонии. У них были юбочки из «травы».

Продавщица-японка показала мне их. Я ожидал, что юбочка будет из узких ленточек травы, как редкая метелка на колосе. Но мне показали юбочки из больших, длинных и толстых зеленых листьев. И их было очень много. Сквозь такую юбочку не много увидишь.

Я спросил:

— А они всегда такие? Я хочу сказать такие... непрозрачные?

Она меня не понимала.

Тогда я сказал:

— А нет ли юбочек более прозрачных, где меньше листьев и больше?.. Ну, более открытых?

— О! Ну, это такие, какие надевают танцоры.

— Да?

— Да. Когда танцуют хулу. Они делаются из листьев ти.

— Именно это мне и нужно.

— Но эти юбочки и сделаны из листьев ти. С плантации ти.

Кое-как мы уладили дело. Вообще-то были другие, более прозрачные юбочки, но здесь продавались только такие. Я купил пару юбочек, и девушка аккуратно их упаковала. Пол, подумал я, может проредить листья, прежде чем подарит их своей девушке.

«Пеле» находился за Алмазным мысом — большое здание, окруженное пальмами и папоротниковыми деревьями. Несколько небольших прудов с перекинутыми через них арочными мостиками. Море было недалеко: я слышал плеск волн у волноломов. В половине девятого вечера я вошел в клуб. Слева была длинная стойка бара, около которой толпились люди, прямо — большой зал, где будет шоу. У входа в зал стоял лощеный вкрадчивый парень — Чак. Я сказал ему, что меня ждет Лоана, и он проводил меня к столику в центре рядом с танцевальной площадкой.

Лоана выполнила свое обещание на все сто.

От танцевальной площадки пол подымался ярусами, чем дальше, тем выше, так что даже те, кто сидел за дальними столиками, могли хорошо видеть шоу. Но, конечно, не так хорошо, как я. Потолок был декорирован тростником так, что вы чувствовали себя словно в большой и роскошной пляжной кабинке. На стенах висели копья и дубинки, картины, изображающие сцены из жизни аборигенов, рыбацкие сети и необычной формы лампы из морских раковин. Свечи, по большей части зажженные, стояли на каждом столике. В зале уже было довольно много народу, мягкий гул голосов то усиливался, то затихал.

Официант в белом пиджаке и соломенной шляпе с короткими полями принес меню. Я просмотрел перечень предлагаемых напитков и, решив, что сегодня вечером можно не быть чрезмерно осторожным, заказал коктейль «Кровь пантеры». Ужин я не заказывал. Выпивка позволит мне продержаться до того момента, когда мы будем на баньяновом дереве.

Коктейль мне подали в высоком, хорошо отполированном бамбуковом цилиндре, из которого торчал цветок. Когда коктейль поставили на стол, цветок завял. Это должно было бы меня насторожить, но не насторожило. Я лихо, с жадностью и беззаботно — по-мужски проглотил одним духом почти половину напитка. Крепости он оказался необычайной, градусов под двести.