Таинственные перья (сборник) - Максим Зверев

— Никогда не видел гусиного чабана, — сказал Казакпай, поворачивая коня.

Немного погодя он опять запел, раскачиваясь в такт шагам, и пел он, наверное, про гусей в «лаптях».

ХВОСТЫ

Вот уже третий день не спадал мороз.

Утром солнце взошло опять в туманной дымке — светило, но не грело. Я пошёл по дороге среди заиндевевших кустов и деревьев. Хотелось посмотреть, как переносят мороз птицы у нас, на юге Казахстана.

Снег звонко похрустывал под ногами и задолго предупреждал всех о моём приближении. Поэтому на дороге встречались только воробьи — пушистые шарики с палочками-хвостиками. Они поджимали то одну лапку, то другую и тяжело взлетали, когда я чуть не наступал на них.

Но свежих следов на снегу было много. Ночной жизни зайцев, горностаев и других зверьков мороз не мешал. Глубокий след косули подошёл к санной дороге и свернул на неё. Здесь добавились следы ещё трёх косуль, они долго шли по дороге, вероятно собирая клочки сена, сорванные ветками с возов. А затем следы косуль слились и ушли в кусты: животные шли гуськом, наступая точно след в след.

Над речкой клубился пар. Во многих местах вода вырывалась из-подо льда и бежала поверху с каким-то холодным шуршанием, а затем снова уходила под лёд.

В ветвях джиды что-то шевельнулось. Я подошёл ближе и увидел фазанку, висящую вниз головой. Видимо, она попала лапой в петлю и беспомощно висела, медленно замерзая на морозе.

Кто же это мог ставить петли в охраняемом охотничьем хозяйстве? И невольно у меня появилось подозрение — это могло быть делом рук только егерей-охранников.

Треща кустами, продираясь через колючки, я подошёл к джиде. Фазанка висела с закрытыми глазами. Но они широко открылись при моём прикосновении, и птица забилась у меня в руках, царапаясь когтями. Ноги у фазанки были свободны, она висела на хвосте… Это было совершенно невероятно — ведь хвосты у птиц легко выдёргиваются!

Но факт оставался фактом — фазанка висела на хвосте! Я осторожно освободил её из плена. Конец хвоста обледенел: она смочила его в речке, и на морозе концы перьев быстро смёрзлись. Сев на дерево, фазанка зацепилась хвостом за сучок ниже ледяной спайки и повисла. Она долго билась: кругом на снегу было много пуха и перьев. Но хвост не оторвался, и фазанка висела на нём вниз головой, с каждой минутой слабея и медленно замерзая.

Я держал птицу в руках и не мог придумать, что с ней делать. Отпустить? Но она опять зацепится хвостом с предательской спайкой на конце. Отнести домой, отогреть и высушить хвост? Но из своей зоопарковской практики я знал, что не следует заносить птиц с мороза в тепло, а потом выпускать на мороз. Это может кончиться гибелью для фазанки. Впрочем, выход был тут же найден. Я отрезал ножом обледенелый кончик хвоста и подбросил птицу вверх. Она с шумом «свечой» взвилась и скрылась за деревьями, а я пошёл дальше.

На следующий год осенью в Карачингильском охотничьем хозяйстве было особенно много лисиц. Как их ни истребляли егеря, прибегали новые, и свежие лисьи следы встречались всюду на песке по берегам речек.

Когда начался охотничий сезон, бросилось в глаза большое число куцых фазанов. Конечно, они оставили свои хвосты в зубах лисиц, а сами спаслись. Вот, оказывается, как может использовать свой длинный хвост фазан — не хуже ящерицы!

Старый егерь хозяйства Лукич поправил меня:

— Фазаны, если их попужать и схватить, перо спущают с себя, а сами уходят.

Через несколько дней я сам убедился в этом.

Мой сеттер замер на стойке перед кучей хвороста в тугаях охотничьего хозяйства. Мелкая дрожь временами пробегала по телу собаки. Глаза были широко открыты и заворожённо смотрели в одну точку, под кучу.

— Вперёд!

С отчаянным криком и хлопаньем из-под кучи хвороста взлетел петух-фазан. После выстрела он кубарем упал за куст.

Я бросился туда вместе с собакой, но за кустом никого не было, только несколько ярких перьев висели на сухих травинках.

Раненный в крыло фазан успел убежать. Но его предательские свежие следы остались на земле. По ним сеттер быстро догнал фазана и опять сделал над ним стойку. На этот раз фазан притаился совсем на виду. Он уткнулся головой в куртинку полыни и замер. Я решил поймать его для зоопарка живым.

Положив на землю ружьё, я схватил птицу руками. Фазан забился. Перья так и посыпались у меня из-под рук. Птица сделалась как бы скользкой. Теряя перья, она выползала из рук, и, чтобы удержать, пришлось прижать фазана к груди. Его хвост оказался у моих ног с кучей пера и пуха.

Куцый, с большими плешинами в оперении, фазан испуганно таращил на меня жёлтые глаза. Оказалось, он был только легко ранен в кончик крыла. Зоопарку куцый фазан был не нужен. Мне стало жаль птицу, и я отпустил её.

Вечером Лукич посмеялся над моей неудачей и сказал, как учитель двоечнику:

— Ишь ты, захотел фазана пымать! Упаси бог фазана руками хватать за што попало — облысеет сразу, а до хвоста и дотронуться не моги — сразу отлетит! С испугу фазан перо расслабляет. Да и не одни фазаны. Испытайте-ка на других!

СИЛА ПРИВЫЧКИ

Под сетью, подвешенной в кустах на поляне, ярким пятном на снегу желтела кучка пшеницы. Фазаны привыкли прибегать сюда по утрам и наедаться даровым кормом. Но сегодня в шалаше недалеко от сети лежал егерь Карачингильского охотничьего хозяйства. Тонкая бечёвка тянулась к нему от сети, и стоило за неё дёрнуть, как сеть падала и накрывала прикорм. Несколько десятков фазанов ежегодно отлавливалось в хозяйстве для расселения в другие места страны.

Как назло, утро выдалось морозным. Туман долго не давал солнцу обогреть землю. Тростниковые овсянки прыгали по веткам, распушившись, поджимая то одну лапку, то другую. От полыньи на речке поднимался пар. Егерь лежал, завернувшись в тулуп, с каждой минутой ему делалось всё холоднее. Подшитые валенки пропускали мороз, а стоило замёрзнуть ногам, как и всего охватывал нестерпимый холод.

Наконец лёгкий шорох в кустах — и около сети появился фазан. Приподняв длинный хвост, он замер, готовый взлететь в любой момент, как заведённый пружиной. Низкое солнце сверкало на его груди, словно она была отлита из металла. Его головка сине-зелёного бархата, казалось, висела в воздухе отдельно над туловищем — белый ошейник сливался с окружающим снегом.

Егерь сразу перестал ощущать холод и схватил верёвочку от сети. Справа и слева из зарослей вышли две скромные фазанки с оперением под цвет тростника, а затем ещё и ещё нарядные петухи и курицы. Осторожные птицы долго не шли под сеть, а бродили кругом и посматривали на неё одним глазом, склонив головки, совсем как куры на ястреба.