Оранжевый туман - Мария Донченко

— Да, и последнее, — сказал он, — давай, вся тема про Виталика и ФСБ останется строго между нами двоими. До прояснения ситуации никому больше не говори.

— Конечно.

Но не думать об этом она не могла, как ни пыталась отвлечься.

«Что-то всё-таки случилось? О чём пишет Виталик? И если на секунду поверить Артюхину — то почему же Виталика посадили? Нет, этого быть не может… Как же всё запутано…»

— Вот смотри, — Дима перелистывал мышкой страницы на экране, — операция называется «Россия-НАТО: объединяя усилия». Пропагандистский рейд по всем крупным городам. Читай сама. Двенадцатого числа против них неплохо выступили в Новосибирске…

— Если бы мы оставались с Маркиным, — покачала головой Люба, — можно было бы собрать народ… А сами вряд ли сможем. Да и времени мало. На митинг уже заявку подать не успеем, а делать что-то несанкционированное — надо собирать людей… И кроме того… — она на секунду запнулась. — Девятнадцатого у Виталика полгода ареста. Будет продление, его могут и восемнадцатого сделать.

— Вроде ж было недавно?

— В январе было, потом в апреле. Сначала на два месяца, потом на три, потом на один, теперь будут продлевать ещё на целых полгода.

— Я тоже пойду, — сказал Дима, — я хочу на него посмотреть.

— Хорошо, пойдём вместе.

Он пролистал ещё несколько страниц мышкой.

— Вот, смотри. Восемнадцатого мая, утром… Пресс-конференция представителей НАТО в МГИМО на проспекте Вернадского…

— Давай там хотя бы порисуем? — предложила Люба.

— А что ещё остаётся? — пожал плечами Дима. — Тогда дополнительно созваниваться не будем уже. Семнадцатого, накануне, в десять вечера, «Проспект Вернадского», в центре зала. Договорились? Андрюху зовём?

— Замётано, — кивнула Люба.

Чёрный баллон с краской Дмитрий купил в автомагазине. В «Автозапчастях» напротив его дома дешёвых баллонов не оказалось, пришлось идти в другой, и он минут на пять опоздал на встречу.

Андрей и Люба были уже на месте.

Втроём они вышли из метро, прошли один квартал пешком и свернули на улицу Лобачевского.

Над Москвой висели тёплые майские сумерки. На улице пахло сиренью и бензином. Стена институтского здания, которую собирался разрисовывать Дима, белела в темноте, и вдоль неё прохаживался охранник.

Они сидели втроём на остановке напротив и делали вид, что то ли ждут автобуса, хотя все автобусы уже прошли, то ли просто курят и пьют пиво.

— Времени мало, — шёпотом сказал Дима, — пока охранник заходит за угол и идёт по той стороне, можно не успеть.

— Подойдём поближе, — предложила Люба.

Оставив Андрея на остановке, они вдвоём перешли дорогу и очень медленно двигались по пробивающейся на подсохшей грязи молодой траве.

Вдруг девушка вскрикнула, обо что-то споткнувшись, и только быстрая реакция Димы не позволила ей упасть вниз.

— Что там такое?

— Открытый люк.

— У тебя фонарик есть?

— Нету…

Он наклонился и при слабом свете мобильного телефона заглянул в открытый колодец теплотрассы. Вниз на несколько метров уходила вертикальная металлическая лестница, но дно было сухим. Тяжёлая металлическая крышка лежала тут же в полуметре.

— А схожу-ка я вниз, — его внезапно осенило, — посмотрю, куда ведёт труба?

— Ты осторожнее там, — Люба отнеслась к его идее с явным недоверием. — И как же охранник?

— Газон — не его территория, ему до лампочки, — махнул рукой Дима, включил на максимальную яркость подсветку телефона и начал осторожно спускаться вниз по лестнице из сваренной арматуры.

Люба стояла на краю люка и смотрела вниз. Через несколько десятков секунд слабеющий луч света скрылся от её взгляда, и, как девушка ни всматривалась в темноту, присев на корточки о оперевшись рукой о бетонный край, внизу не было видно ничего, да и звуки доносились приглушённо, не позволяя ей определить, то ли это шаги её товарища, то ли что-то ещё. Мешала слушать тишину и близость магистрали — проспекта Вернадского, где даже в столь позднее время не умолкало движение машин.

Андрей Кузнецов по-прежнему сидел на своём наблюдательном посту — на автобусной остановке напротив.

Минут через десять, когда Люба уже начала беспокоиться и даже прикидывать, не пора ли ей спускаться на поиски, хотя она совершенно не представляла себе, как выглядят городские коммуникации и какая опасность может там подстерегать, Дима появился, весь измазанный в подземной грязи, но довольный. Но не из колодца, откуда она ждала его, а подошёл сзади, чуть не напугав её своим появлением.

— Отойдём на остановку, — шепнул он ей, и они снова собрались все вместе. За время ожидания Андрей успел купить в палатке ещё три банки пива.

— Я думал, — начал Серёгин, — что коллектор выведет на территорию института. Прикиньте, какая была бы удача!

— Да, вот это был бы скандал, если бы там нарисовать! — мечтательно ответил Андрей.

— К сожалению, в ту сторону трубы уходят в глухую стену, — покачал головой Дима, — а вот в обратную сторону есть проход. Правда, только один. Я вылез вон в том дворе, — показал он в сторону жилых домов за спиной, — отсюда метров пятьдесят. Так что никак. Только как путь отхода. Ну да ладно. Стемнело уже достаточно. Предлагаю такой план. Мы с Любой переходим дорогу, я иду рисовать, пишу и убегаю. Люба наблюдает и контролирует ситуацию, а Андрей остаётся здесь и страхует с дальнего расстояния на всякий случай. Идёт?…

Возражений не было.

Дима и Люба снова перешли дорогу. Дальше тротуара девушка не пошла, оставшись прохаживаться взад-вперёд вдоль улицы.

Едва охранник, с крупной фигуры которого они не сводили глаз, скрылся за выступавшим из темноты углом здания, Димка с баллоном в руке в два прыжка достиг каменной стены у края арки парадного входа.

— Удачи тебе, — прошептала Люба едва слышно, не будучи уверенной даже, что он расслышал её слова. Во всяком случае, он не ответил и не обернулся.

Круглую крышку баллона он резким движением отбросил назад, на траву, и поэтому она упала беззвучно. Когда Дима встряхивал краску, Любе показалось, что звук может услышать охранник, но он не отреагировал.

Дима надавил на круглую кнопку баллона, и густая чёрная эмульсия, распыляясь, начала складываться в большие неровные буквы на белой панельной стене: «НАТО ВОН ИЗ РОССИИ». На знаки препинания он решил время не тратить. За уверенными движениями его правой руки, выводившей этот лозунг, во все глаза с небольшого расстояния следила Люба.

Всё-таки они не рассчитали время. Люба поняла это, когда охранник появился из-за поворота, а Дима только начинал вырисовывать вторую букву «И» в слове «России». Она что-то крикнула, он обернулся на голос, увидел охранника, который тоже заметил нарушителя и прибавил шагу, но всё же потратил ещё несколько секунд, чтобы довести надпись до конца, и лишь потом, отшвырнув прочь полупустой баллон, широкими скачками метнулся к дороге, но охранник уже с бранью на устах и с ярким фонарём в руке мчался ему наперерез.

Одна лишь Люба стояла, не зная, что ей делать, взгляд её метался по сторонам. Между убегающим и преследователем было ещё довольно большое расстояние, и оно увеличивалось, Дима бежал быстрее грузного охранника института, непривычного к таким происшествиям, и вот он уже проворно перемещал руки и ноги по металлическим перекладинам спуска… Только тут девушка сообразила, что у её друга из источников света есть всего лишь дешёвый мобильный телефон, а охранник бежит за ним с большим фонарём на мощных аккумуляторах, и вполне способен продолжить преследование под землёй…

Больше она не думала о том, полезет противник в колодец или нет. Она рванулась с места, попыталась поднять с земли крышку люка, но ей это не удалось — толстая цельная металлическая крышка весила несколько десятков килограммов, никак не меньше, и Люба оказалась способна лишь приподнять её край и сдвинуть с места, но речи не было о том, чтобы удерживать крышку на весу. Ещё через пару секунд Дима совсем скрылся в бетонном колодце, его пальцы зацепились за перекладины арматуры ниже уровня земли, и больше не было риска их прищемить — все эти мысли проносились в её мозгу в считанные доли секунды, и, выровняв крышку относительно люка и примерив её выступы так, чтобы они легли точно, она уронила её на люк с высоты нескольких десятков сантиметров. И она угадала — выступы легли ровно в пазы, и теперь никто, находившийся снаружи, даже обладая недюжинной физической силой, не смог бы сдвинуть крышку с места без рычага, чтобы открыть люк… Убедившись в неподвижности тяжёлой крышки, Люба успела сделать шаг назад от люка к дороге, даже скорее полшага, прежде чем подбежавший охранник схватил её за рукав ветровки…

Ночь Люба провела в «обезьяннике» отдела внутренних дел Раменки, а наутро её отпустили, выписав квитанцию на административный штраф в пятьсот рублей «за нецензурную брань в общественном месте», поскольку ничего больше ей предъявить не смогли.