Сводные. Любовь вопреки - Анастасия Градцева

вдруг зацепился за витрину с фотоаппаратами. Не знаю почему, но я очень хорошо запомнил тот, от которого Алиса глаз не могла оторвать, когда я покупал ей телефон. 

Повинуясь внезапному порыву, зашел в магазин и спросил скучающего консультанта, подойдет ли эта камера для профессиональной съемки:

— Фиджи? — парень посмотрел на меня с таким негодованием, как будто я ему в душу плюнул. — Да это одна из лучших моделей! Беззеркальная камера со встроенным 5-остевым оптическим стабилизатором! А уникальные магнитные подвесы…

— Все, понял, понял, — перебил я поток его красноречия. — Беру.

Фотоаппарат, который стоил так, будто целиком был отлит из золота, перекочевал в мою машину, а я глянул на часы и помчался в клуб. 

Там меня уже ждал Соболь и близняшки. Я заказал девчонкам коктейли, которые они выбрали, но когда вопросительно глянул на Соболя, тот мотнул головой.

— Не пью сегодня, неохота тут машину бросать. 

— Я тоже не буду, — согласился я, сообразив, что я так-то тоже на Макларене приехал. А оставлять такую тачку без присмотра — дураком надо быть.

Минут через пятнадцать принесли закуски, мы оставили девчонок, чтобы они поели, а сами вышли на улицу покурить.

— Ну что, как они тебе? — спросил я. 

— Удобно, — ухмыльнулся Соболь. — Не надо спорить, кому какая. Они ж тупо одинаковые.

Так, кажется, он не осознал масштабы своего счастья. 

— А это обе тебе, — поспешил я его обрадовать.

— Не понял. А ты?

— Да я не в настроении, Соболь, сорян, — честно признался я. — Забирай обеих, мне говорили, что они как раз в комплекте хороши. Ну как в порнухе, знаешь, когда мужик и две красотки вокруг него трутся.

— Ага, круто, — хмуро ответил он.

Похоже, его сегодня тоже не вдохновляют постельные подвиги. Во всяком случае, с послушными красивыми девочками, берущими за это деньги. 

Неужели все дело в той белобрысой Алисиной подружке, на которую Соболь сегодня так пялился, как будто сожрать хотел?

Я попытался осторожно расспросить его, но нарвался на такую ярость, что стало ясно: лезть к нему с этим пока не стоит. С другой стороны, я так-то и сам не рвался излить ему душу по поводу одной рыжей девчонки, которая все никак не выходила у меня из головы.

Но только я предложил вернуться обратно в клуб, чтобы двойняшки там без нас не скучали, как у Соболя зазвонил мобильный. Он глянул на экран и перевел на меня тяжелый взгляд:

— Иди, — уронил он. — Я сейчас. Разговор важный.

Я догадывался, кто ему звонит и что там за разговор, поэтому пожал плечами и нехотя отправился развлекать Веру с Мариной, хотя так и не понял, кто из них кто.

Но вот чего я вообще не ожидал, так это того, что через пару минут Соболь подлетит к нашему столику с бешено выпученными глазами, швырнет мне свою карту и, ничего толком не объяснив, свалит. Ладно, претензий ноль — я и сам недавно так сделал. Когда Алиса поперлась на эту вписку. 

Я тяжело вздохнул и посмотрел на обеспокоенных двойняшек. Эх, шли бы вы домой, девочки…

— Обстоятельства поменялись, — доверительно сказал я им. — Можете быть свободны, красавицы. Оплата, как и договаривались. 

— Круто! Спасибо! — взвизгнули они, а потом без всякого предупреждения кинулись мне на шею и смачно расцеловали.

— Точно не хочешь продолжить вечер? — призывно улыбнулась одна из них. То ли Вера, то ли Марина.

— Точно. Всего хорошего, девочки. Вы классные, правда, просто у меня сегодня совсем не то настроение. 

Я вернулся в тачку и поехал в сторону дома, надеясь, что все уже спят и что с Алисой я не пересекусь.

Но зря надеялся.

Едва я открыл дверь, как Алиса выскочила в холл — видимо, ждала меня. Не ложилась спать. 

— Привет, — неуклюже поздоровался я. 

— Привет, а ты…

Она вдруг запнулась на полуслове и уставилась на меня. В зеленых глазах вспыхнула обида, а все еще припухшие от наших поцелуев губы презрительно поджались. 

Алиса молча развернулась и пошла к лестнице. 

Что за резкая перемена настроения? 

Я зашел на кухню, взял себе из холодильника бутылку минералки и сэндвич, поднялся к себе в комнату и только там увидел себя в зеркале во всей красе — с яркими отпечатками помады на лице и шее. Черт, в полумраке клуба и машины даже не заметил этого. 

Неудивительно, что Алиса так расстроилась.

Но… может, это и к лучшему? 

Глава 11. Все усложняется

Алиса 

Я специально не ложилась спать, дожидаясь этого придурка. Я ведь думала, его тоже ошарашило нашим поцелуем, думала, что поэтому он и домой не вернулся: потому что переживал, был растерян, может, даже хотел повторить…

А он приперся как ни в чем не бывало. Весь в помаде, со шлейфом чужих приторных духов, и ни следа раскаяния в его блядских серых глазах я не увидела! Что ж, так мне и надо. Меньше надо мечтать непонятно о ком. 

Я со злостью захлопнула дверь своей комнаты, а потом машинально потрогала свои губы. Они все еще были горячими и чуть припухшими, но я почему-то не мазала их ни кремом, ни гигиенической помадой, как будто пыталась продлить физическую память о том, как я целовалась с Ником Яворским. 

Это не было моим первым поцелуем, я много с кем целовалась: с парнями-моделями с маминой работы, с одноклассниками в школе и даже с одним студентом, который пришел к нам на практику — но только в тот момент, когда моих губ коснулся Ник, я поняла, зачем вообще люди целуются. Потому что ни с одним из тех мальчиков, которые мусолили мои губы своими, мне ни разу не хотелось шагнуть дальше. На поцелуях у нас все и заканчивалось. 

А с Ником захотелось. Буквально в тот момент, когда он прижал меня к себе и нагло скользнул языком в мой рот, мне как-то сразу стало понятно, что ему я позволю все. Все, что он захочет. 

Потому что он мне… нравится? 

Черт, ну, конечно, он мне нравится. Покажите мне девушку, которой не понравится такой красивый парень. Он ведь богически хорош с этими своими светлыми волосами, аристократичными скулами, чувственным