Обыкновенное зло - Ким Сочжин

только мысли, что его рот приближается к ней, по телу пробежали мурашки. В конце концов, она поступила правильно, решив убить его. Даже если полиция придет за ней, они не найдут никаких доказательств.

Она поспешила по тропинке вниз, стараясь не попасться на глаза соседям. К счастью, вокруг никого не было.

* * *

Тело Пак Чонги нашли мужчины, которые поднялись на холм после обеда, чтобы размяться. Больше всех эта новость поразила Чхансу. Он никак не ожидал, что Ынчжу убьет таксиста так быстро. В то же время на мгновение ему показалось, что именно он подтолкнул ее к очередному убийству. Но сколько бы Чхансу ни думал, он не испытывал угрызений совести и не считал убийство таксиста своей заботой, оно не вызывало в нем мучительных чувств, поэтому он мигом надел шлепанцы и выбежал на улицу слушать сплетни. Люди собрались возле дома, где жил таксист, и судачили о разном:

– Однажды он пошутил, что как-нибудь напьется до смерти, видно, не шутил…

– Он же еще в прошлом году, как развелся, таблеток наглотался.

– Он еще и в азартные игры играл. Вот жена и ушла.

– В чем смысл? Взбираться на холм и там кончать с собой? Предсмертной записки тоже не оставил!

– И что бы он написал? Раз решился, что тут писать. Взял и сделал.

– О своем здоровье так пекся, а сам вон как рано спекся. Жалко мужика!

– Ладно он-то, а дети без отца как будут?

– А я о чем. Если знал, что так поступит, зачем детей заводил.

Разговоры о новом происшествии плавно перетекли к насущным проблемам: к школе, работе. Он направился дальше. Никто не связывал смерть Пака со случаем возле ручья, и он был этому чрезвычайно рад.

Чхансу на велосипеде кружил неподалеку от здания полиции и рассчитывал будто случайно столкнуться с начальником участка и услышать что-то новое. Как он и предполагал, довольно скоро тот объявился.

– Здравствуйте.

– Что ты тут забыл?

– Жарковато сегодня, могу я предложить вам стаканчик разливного пива?

– С чего бы? Ты свидетель и на этот раз?

– Это было бы подозрительно, не думаете?

Начальнику нравилось сравнивать его со своим сыном. Чхансу закончил престижный университет, но сейчас был безработным, и это не вызывало ничего, кроме жалости. А у его сына хоть был диплом колледжа, и он по крайней мере мог заработать себе на жизнь, трудясь в небольшой местной фирме. Это служило начальнику полицейского участка неоспоримым доказательством того, что образование не главное. Похоже, он был на взводе из-за перебранки со следователем Чхве, поэтому предложение пропустить по стаканчику звучало заманчиво. Не думая, что с его диабетом пить нельзя, он последовал за ним. После одного стакана, еще до того, как Чхансу успел что-либо спросить, начальник стал рассказывать ему о перепалке со следователем.

– Почему мы разругались? Их прислали в наш участок из главного следственного управления, а мы с ними никогда особо не ладили. Я не привык, чтобы со мной так разговаривали. А мне что делать? Молча подставить другую щеку?

– Так вы поругались без особой причины?

– Конечно, нет. Сегодня они сказали нам выяснить, откуда в теле Пака пестициды. Твою ж мать, кто из нас следователь? Это не наша работа.

– Думаете, они не считают это дело самоубийством?

– Странно все это – умер средь бела дня, и никакой предсмертной записки. Но разве все самоубийцы оставляют их? По мнению этих недоследователей, таксист выпил пестициды, но у него дома их не нашли. Тогда откуда они взялись?

Чхансу промолчал.

– Надо соблюдать субординацию. Если вы ведете расследование под чужим руководством, она просто необходима. Основы разрушены. Меня должны были перевести еще в прошлом году, но почему-то назначение отменили. Да, этот район мне как родной, я знаю многих местных! Но я должен еще раз настоять на переводе, пусть это и посчитают предательством! Я еще им всем покажу.

Уже не слушая участкового, Чхансу размышлял об отравлении таксиста. Если к этому причастна Ынчжу, то она наверняка принесла пестициды из дома. «Избавилась ли она от них? Как ей удалось так все продумать?» Он с ума сходил от любопытства – ему предстояло многое выяснить.

– Похоже, подозреваемых у вас нет.

– Нет. А ты-то чего так заинтересовался?

– Это же так захватывающе. За один месяц внезапно умирают двое мужчин. Нет ли между этими происшествиями связи?

– Никакой связи нет, не считая того, что ты помешался. Ты сам случаем не преступник?

При этих словах Чхансу залился смехом. Начальник продолжил:

– В прошлый раз мы разговаривали о деле Кан Инхака, ты тогда давал показания. Женщина, которую ты видел, не виновата: у нее нет мотива.

– А у меня есть?

– Да. Ты ведь серьезно поцапался с Каном. Прошлой осенью вроде бы.

– Вы до сих пор помните о том случае?

– Я все никак не мог понять, откуда мне твое лицо знакомо, а потом вспомнил.

– Разве из-за таких пустяков убивают?

– Некоторые убивают и без всякой причины. Перед убийством Кана вы тоже с ним поругались?

– Вы о чем вообще? Зачем бы мне убивать его?

– Таксист – свидетель. Он тебе случаем не угрожал?

– Вы серьезно? Подозреваете меня?

– Не-а.

– А к чему тогда весь этот разговор?

– Если ты преступник, то не стал бы давать показания против женщины, которая не имеет к этому никакого отношения. Ты бы донес на более вероятного убийцу с мотивом.

– Значит, вы склоняетесь к тому, что виновата она?

– У нее нет мотива! Кан оступился и упал. Пак совершил самоубийство. Эти сволочи из следственного управления дурью маются. Толка от них никакого.

Начальник полиции изливал накопившуюся внутри злобу. Чхансу покорно слушал, но в голове роились мысли об Ынчжу. К счастью, она была вне подозрения. Но делать выводы слишком рано. Он попрощался с участковым и позвонил ей. Она не брала трубку. Он набирал снова и снова, но безрезультатно. «Где, черт возьми, носит эту безрассудную женщину?» – подумал он. В надежде на случайную встречу он направился к ее дому.

В тот момент он осознал, что искренне переживает за нее. Ему хотелось разгадать ее тайну. Очевидно, что непримечательная внешность женщины не соответствовала масштабу ее необъяснимых действий. Это напомнило ему о кабинете химии в конце темного коридора школы.

Все случилось в тот день, когда он дотронулся до груди учительницы. После занятий он сидел в темном классе, сгорая от стыда и унижения. Он непроизвольно достал из стеклянного шкафа ртуть. Она растекалась по стенкам сосуда, будто расплавленное железо. Он вылил ее на стол. Мелкими каплями она рассыпалась по