Ювелирная работа - Жаклин Бэрд

Завернув краны, Маркус сказал Элоизе:

– Я пойду одеваться. Ты тоже поторопись. Не помню, говорил ли тебе, что тетя Кристина и Стелла присоединятся к нам за коктейлями.

Конечно же, он этого ей не говорил.

Элоиза не предполагала, что ей придется увидеться с его родней так скоро. Она помнила их как очень милых людей, но после заявления Маркуса о том, что Хлоя склонила дотоле благоразумного и верного дядю Тео к измене, отчего все семейство Томбисов сделалось несчастным, она несколько опасалась встречи с этими женщинами, которые только год назад потеряли своего отца и мужа.

– Хорошо, – послушно ответила Элоиза и порадовалась, наконец, оставшись в одиночестве. Элоиза завернулась в полотенце и критически посмотрела на свое отражение. В сложившейся ситуации она против обыкновения не хотела производить впечатление самоуверенной красавицы. Она с неудовольствием посмотрела на свою огненную шевелюру. И ее вновь охватило волнение, подобное тому, которое она испытала, найдя в газете ненавистное имя Рика Притчарда. Женщине захотелось стать крошечной или исчезнуть вообще…

Вопреки ее ожиданиям живущие по соседству Кристина и Стелла пришли не на коктейль, а на ужин. А это означало более длительное и обстоятельное общение. Элоиза лишь не могла понять, для чего Маркусу понадобилось перевирать факты, если он сам пригласил их поужинать вместе по случаю его возвращения.

Тетя Кристина была младшей сестрой матери Маркуса. Невысокая полноватая женщина с глазами темными, как маслины. Семнадцатилетняя дочь Стелла была ее более молодой копией.

За ужином Элоиза сделала смелое, но не бесспорное предположение – возможно, Кристина пребывает в неведении относительно мнимой интимной связи между Тео Томбисом и Хлоей Бейкер, поскольку тетушка Маркуса была неподдельно любезна с ней, добродушно отзывалась о ее матери, которую по старой памяти называла сестрой Элоизы. Так что под конец ужина она смогла расслабиться и насладиться остатками изысканных блюд, которые до этого лишь механически пережевывала и проглатывала всякий раз, когда к ней обращались с очередным вопросом.

– Вы первая девушка моего племянника, которую он решился представить семье. Должна заметить, что вам повезло, дорогая. Наш Маркус – настоящее сокровище. Более заботливого и терпеливого племянника и представить невозможно… Маркус, не надо хмуриться. Я говорю как есть.

Элоиза растерянно кивнула, не зная, что лучше – отмолчаться или во всеуслышание заявить о своем несказанном везении. Она помолчала, надеясь, что Маркус придет ей на помощь и сгладит эту неловкость. Но напрасно она рассчитывала на его участливость. Он, так же как и его тетя с кузиной, терпеливо дожидался ответа Элоизы.

Наконец она ослепительно улыбнулась и потупилась. Тогда ее оставили в покое.

Прощаясь, Кристина и Стелла по-родственному расцеловались с Элоизой и пожелали ей от души всего самого лучшего. Элоиза искренне поблагодарила женщин.

Она вздохнула с неподдельным облегчением, когда пухленькие и говорливые родственницы Маркуса удалились.

Но главный вопрос оставался открытым. Она не могла допустить, что женщина, которая знает об интрижке покойной матери Элоизы с ее супругом, стала бы так вести себя всего через год после гибели последнего. Да и существовала ли эта связь вообще? Как могла Кристина не заподозрить мужа в измене, если любовница занимала соседнюю виллу? Кто сказал, что измена была? Маркус!

Элоиза задумчиво посмотрела на Маркуса, который глядел вслед удаляющимся родственницам.

Он заметил ее недоверчивый взгляд, обнял за талию и повел в дом со словами:

– А не выпить ли нам еще по стаканчику?

– Думаю, не стоит, учитывая, что мы и так изрядно выпили, – сдержанно проговорила Элоиза, пытаясь разобраться в круговерти подозрений и версий.

– Что с тобой? – спросил он, проведя рукой вдоль ее позвоночника. – Если не хочешь, насильно спаивать не буду, – рассмеялся он.

– Как мило с твоей стороны, – едко заметила Элоиза.

– Просто посидим на террасе, дорогая. Подышим воздухом перед сном… Ты иди. А я принесу себе выпить, – отослал ее на террасу Маркус и вернулся к бару.

С самого момента приезда он пребывал в состоянии эйфории, которое диссонировало с неослабевающим напряжением Элоизы.

– Ты нравишься тетушке Кристине и малышке Стелле. Я и прежде это замечал, – объявил Маркус, появившись на террасе. Элоиза вздрогнула.

– Да, они очаровательны, – взяв себя в руки, откликнулась женщина. – В иных обстоятельствах я бы могла подумать, что смогу с ними сдружиться.

– А чем тебя не устраивают нынешние обстоятельства? – небрежно поинтересовался Маркус.

Элоиза резко повернулась к нему и испепеляюще посмотрела.

– Что? Что такого я сказал? – развел он руками.

Элоиза Смит ухмыльнулась и, едко улыбнувшись, проговорила:

– Ничего, если ты так считаешь.

– Да что с тобой такое, я никак не пойму! – воскликнул мужчина. – Мы приехали сюда отдохнуть, насладиться жизнью. Все, абсолютно все идет замечательно. Я не понимаю, почему ты придираешься к каждому моему слову! С тех пор как мы вылетели из Лондона, с тобой невозможно разговаривать, – отчитал ее обиженный Маркус.

– Прости, не хочу портить тебе отдых. Расслабляйся, – сказала Элоиза и поднялась с шезлонга.

– Ты куда? – удивился он.

– Сегодня я не лучшая собеседница, – самокритично объявила она.

– Ты можешь сесть и внятно объяснить, что именно тебя тревожит?

– Зачем?

– Это мой дом, и я хочу быть здесь счастлив. Потрудись объяснить, что тебе мешает разделить это состояние со мной? – потребовал хозяин.

– Хочешь знать? Хорошо, – злобно согласилась она. – Усталость, сознание того, что я оказалась здесь, не по собственной воле, неспособность радоваться по команде, настроение, которое просто не совпадает с твоим. Такие объяснения тебя устраивают?

Воцарилось напряженное молчание. Маркус забыл про виски и сурово уставился на Элоизу. Она отплатила ему не менее суровым взглядом.

Наконец он сказал:

– Спустимся в сад, посидим на скамейке.

– Хорошо. Как скажешь, – вызывающе ответила Элоиза.

– Идем, – пройдя вперед, позвал он ее за собой.

– Идем, – приблизившись к нему, эхом отозвалась женщина.

Они молча спустились и сели на скамью в конце сада, там, где начинался пустынный пляж и шумело море.

Элоиза и сама хотела бы понять причину своих треволнений. Но это было затруднительно. Слишком много скопилось вопросов, и ни одного ответа.

Море мерно раскачивалось перед ними. Разговаривать не хотелось ни Маркусу, ни Элоизе.

Спускалась густая южная ночь, трещали и щебетали обитатели сада за их спиной. Шелестел песок. Над головами листва шептала свои зеленые тайны.