Бюро расставаний (СИ) - Дашевская Анна Викторовна Martann

– Ага, вот!

В руках женщины оказался конверт, из которого она, словно карты в пасьянсе, стала выкладывать перед Шкуматовым одно за другим свидетельства жизни и смерти дочери. Документы о рождении, об имянаречении в храме Великой матери, школьный аттестат, несколько снимков, какие-то письма… Последним было свидетельство о смерти, подписанное двадцать первого июля 2176 года земским врачом Абаковым.

– Смотрите, – равнодушно предложила Вероника Николаевна. – Хотите – копируйте, хотите – вовсе забирайте. Девять лет прошло уже, словно и не было её никогда.

Забрать бумаги Пётр не решился, но скопировал всё. К счастью, кристаллов для записи он прихватил много.

Убирать документы хозяйка дома не стала, просто отодвинула к краю стола.

– Скажите, а как получилось, что она утонула?

– Да кто ж их, молодых, знает? Свадьбу на октябрь назначили, а пока они так, гуляли. Вот и решили на лодке покататься. А там уж что – волна прошла, водоросли зацепили или ещё как, это лишь водяному известно.

– Ангелина плохо плавала?

– Не-ет, плавала она хорошо. В школе занималась, призы брала.

– А жених её тоже хорошо умел?

– Не знаю. Сергей ненашенский был, из Астрахани. Так-то вообще она в тот день и не собиралась никуда, а уже часов в девять вдруг птичка прилетела, магический вестник. Ангелина вдруг подхватилась, дверью хлопнула, только и сказала – мол, мама, я к полуночи вернусь. Взрослая уже, двадцать семь вот-вот должно было исполниться, что я сказать могла?

– Прилетел магвестник, значит, у неё была магия?

– Слабенькая, всего восемь единиц.

– Какая стихия?

– Вода вроде бы.

«Вот те на… – ошеломлённо подумал Пётр. – Маг воды утонул. Саламандра сгорела, ага. Нет, граждане, я на это не куплюсь!»

Он вежливо попрощался, собрал в сумку сделанные копии и вышел, всё так же провожаемый тяжёлым взглядом собаки. Прежде чем за ним захлопнулась дверь, он ещё услышал из дома сдавленный всхлип.

– Значит, земский врач Абаков… – пробормотал Шкуматов, глядя на свинцово-серую гладь воды. – И следовательно, путь мой лежит навстречу Фариду, на главную площадь…

Фариду Аббасову выпало наводить справки в официальных городских структурах, и начать он решил с коллег – городской стражи.

Кинешма – город маленький, всего тысяч шесть населения. Так что отделение стражи было одно, центральное, на главной площади прямо напротив приёмной градоначальника. А в районах города хватало и постов по три-четыре стражника в каждом. Ну, считалось, что хватало.

Впрочем, московскому гостю показалось, что городок был тихим и опасностью не пах.

Дежурный сержант у входа внимательно изучил документы, отсалютовал и сказал:

– Вам на второй этаж, справа последняя дверь. Господин капитан Ухтомский Павел Алексеевич, он на месте.

Кабинет Ухтомского был небольшим, но очень светлым, а главное – с чудным видом на Волгу и сады на другом её берегу. Листья ещё не все облетели, и деревья казались почти золотыми на фоне серого октябрьского неба.

– Господин капитан, разрешите представиться, – козырнул Фарид, – инспектор Аббасов, следственный отдел…

– Да-да, москвич, наслышаны уже! Проходи, Аббасов, присаживайся, – и он широким жестом предложил выбирать один из трёх жёстких стульев. – Что тебя привело в наш город?

«Мы только час, как в городе, – подумал Фарид. – А он уже наслышан. Хорошо работают коллеги, держат глаза открытыми…»

Он сел, положил перед собой блокнот и несколькими словами обрисовал дело, которым занимается.

– Значит, Ангелина Ряхина? – задумчиво спросил капитан. – Помню такую… Но девчонка ж утонула, как это она всплыла у вас в столице? – он коротко хохотнул.

– Вот и нам интересно, как это она сумела, – в тон ему ответил Аббасов. – Может, открытие научно-магическое, а никто и не знает!

– Да-а, интересный поворот. Аверкиев! – гаркнул неожиданно начальник стражи. – Принеси мне из архива дело об утопленниках, семьдесят шестой год!

Пока неведомый Аверкиев искал в архиве дело, Ухтомский осведомился о новинках в следственной науке, с сомнением осмотрел верификатор ауры, только сегодня утром полученный в техническом отделе, и покрутил носом:

– Не, а зачем?

– Слушай, капитан, не будь ретроградом! Например, бывают такие иллюзии, что их невозможно распознать. Сидишь и думаешь – это твой фигурант или случайный прохожий? Другой вариант – если тело изуродовано в результате несчастного случая или там пожара, и ты не знаешь, кто погиб. А аура сохраняется до сорока восьми часов, были даже случаи – и до трёх суток!

Они ещё с удовольствием поспорили, пока их не прервал запыхавшийся Аверкиев с тоненькой картонной папочкой в руках.

– И что ты, Саня, так пыхтишь? – недовольно спросил капитан. – От меня до архива – пятьдесят метров по прямой, а ты будто марафон бежал.

– Так это, господин капитан! Там Долбатова привезли, я к камерам бегал, увязывать помогал!

Корпулентный Саня и вправду мог бы увязать небольшого бегемотика, ласково и не нанеся урона.

– Иди, Аверкиев, – махнул рукой начальник. – Иди, увязывай. Тёма Долбатов – несчастье наше общее, городское, – ответил он на немой вопрос Фарида. – Душа-человек, мастер замечательный, он игрушки из дерева режет. Но когда-то головой сильно стукнулся, и там, говорят, под костями черепа жидкость собирается. Если маг-медик не успел её разогнать, Тёма берега теряет…

Аббасов, сын и внук профессоров медицины, мог бы кое-что сказать по этому поводу, но не стал. Взял в руки папочку с делом о смерти Ангелины Ряхиной и Сергея Яковлева, открыл и начал читать. Лежало в ней всего несколько страниц, так что прочёл он быстро, вернулся к началу, вытащил первый листок и спросил:

– А почему Ряхину опознавал не кто-то из родственников, а врач?

В ответ капитан только рукой махнул.

– Честно говоря, там и опознавать было нечего. Тела нашли на третий день, и Яковлев был в нормальном для опознания состоянии. А Ангелину только по платью и серьгам и узнавали. Не знаю, как уж так получилось, но там живность речная поработала так, что мать с отцом нельзя было допускать. Доктор Абаков её с детства лечил, вот его и вызвали.

– А где его найти?

– На городском кладбище. Запил он после того случая, да так из запоя и не вышел, помер через полгода после Ангелины.

– Капитан, а вы всё проверили? Может, это чужое тело течением принесло?

Ухтомский только пальцем повертел у виска.

– Конечно, проверили. То, что можно было. Я ж говорю – платье и серьги, волосы светлые, рост, возраст – всё совпало. Лица и пальцев нет, зубы у Ангелины были идеальные, ауру уже не снимешь, даже твоим верификатором. Да и не пропадал у нас никто другой…

– Понимаю. Извини, Павел Алексеевич, не подумал. Я скопирую материалы дела?

– Да копируй, в чём вопрос. С твоим предписанием ты можешь не то что архивные документы копировать, а и с меня матрицу снимать.

Пока Фарид занимался бумагами, капитан встал, прошёлся по комнате, что-то бормоча себе под нос. Видно было, что какой-то вопрос его беспокоит. Наконец, решившись, он остановился перед гостем и спросил:

– Ты ж не один приехал?

– Нет, с коллегами.

– Беспокоит меня это дело. Откуда у вас в Москве могла Ангелинка взяться? Если это она, то кто утонул? А если тело её нашли, так почему та женщина её именем назвалась?

– Собственно, это мы и хотели выяснить, – пожал плечами Аббасов. – Затем и приехали.

– Вы вот что… Приходите ко мне ужинать. Сын сегодня рыбачить выходил, так что попробуете волжскую уху, заодно и обсудим. Может, вместе и что-то дельное придумаем.

– Спасибо, капитан! – Фарид с удовольствием пожал протянутую ему руку. – Я поговорю с ребятами. Но думаю, что мы приглашение твоё принимаем. И вот что ещё… – он быстро написал на листке бумаги фамилию, имя и отчество, потом номер коммуникатора. – Мой отец занимается как раз похожими случаями, как у вашего Долбатова. Договорись, отвези парня к нему, может, и связывать его больше не придётся.