Белая лошадь - горе не мое - Наталья Соломко

- Слезьте, - беспомощно сказал Саня, - я вас очень прошу...

- Да щас! - отозвался Васильев. - Он вылезать, паразит, не хочет...

- Я проверить хотел... - торопливо зашептал Митька. - Вы рассказывали, помните?.. Про чудо, есть оно или нету... Я из лесу слышал...

- Проверил? - спросил Саня, проклиная себя. - Теперь знаешь, что нет... Дурень, ну, дурень!

- Да я же живой, видите?! - сказал Вахрушев. - Вам же говорят: такое раз в жизни бывает!.. Понимаете?!

- Я надеюсь, вы не оставите животное на карнизе, - строго сказала врач, когда Саня поднялся: пора было в школу. - Если это больному, то откройте окно и давайте его сюда. Но вечером чтоб забрали!

Странные, непонятные люди учились в шестом "Б". То не надо им было Вахрушева, то вдруг выяснилось, что именно без него шестой "Б" жить не может... Они, эти люди, будут бродить допоздна под окнами больницы, сэкономив на завтраках, покупать Вахрушеву компот и конфеты, писать записки: "Возвращайся скорей!" - и строить фантастические планы (что значит - второгодник?! Подтянуть по всем предметам. Срочно, немедленно! Они будут с ним заниматься! Он все сдаст! И пусть его сразу переведут в шестой, а именно в шестой "Б"!).

А классный руководитель, конечно, был с ними и в обсуждении Митькиного будущего принимал активное участие. Поэтому домой он вернулся поздно. А вернувшись, по напряженному лицу Арсения Александровича и растерянному Елены Николаевны сразу понял: случилось еще что-то...

- Тебя ждут... - не глядя на сына, произнес Арсений Александрович.

- Кто? - удивленно спросил Александр Арсеньевич, и опять стало тревожно, нехорошо.

В комнате у окна стояла Петухова Юля из десятого "А". Она глядела на улицу, и плечи ее вздрагивали.

Александр Арсеньевич вошел, спиной чуя напряженные взгляды родителей, и плотно прикрыл дверь.

- Юлька, что?.. Кто тебя?!

Юля повернула к нему горестное, заплаканное лицо.

- Я из дому ушла...

- Сумасшедшая... - сказал Александр Арсеньевич, целуя зареванные глаза ученицы. - А я бог знает что подумал... Что случилось?..

Случилось следующее: Лола Игнатьевна вызвала Юлькину маму в школу, и у них состоялась беседа при закрытых дверях, после чего мама не пошла на работу, а побежала прямо домой - принимать меры...

- Я сказала ей, что люблю тебя... Теперь тебя из школы уволят?.. Я тогда тоже уйду!

- Дурочка, горе мое луковое, - сказал Саня, - перестань реветь... Ты ведь ни в чем не виновата - вот и веди себя достойно... А реветь потом будешь...

Юля перестала плакать и испуганно взглянула на него.

- Вот выйдешь замуж за учителя - наплачешься...

- За какого... учителя?.. - шепотом спросила Юля.

- Ну... - ответил Саня тоже шепотом. - За какого-нибудь... Есть тут один...

- Ты мне предложение делаешь?..

Саня вздохнул.

- Нет... Да не реви же... Я тебе его потом сделаю... На выпускном...

Арсений Александрович и Елена Николаевна сидели у телевизора и делали вид, что все их внимание поглощает программа "Время". Саня вышел в большую комнату и полез в шкаф за чистыми простынками: будущую жену пора было укладывать спать. Родители оторвались от телевизора и теперь наблюдали за действиями сына. Оба потрясенно молчали. Наконец Арсений Александрович произнес напряженно:

- Александр! Может быть, ты объяснишься?!

- Юля останется у нас, - объяснился Александр.

- Та-ак... - Вид у директора школы был потерянный. И мысли в голове роились самые ужасные... Да и как же им не роиться: к сыну пришла девушка, сидит, плачет, остается ночевать... Права, ах, права была Лола Игнатьевна, задав роковой вопрос: "А вы подумали, какое мнение может сложиться у окружающих?"

- Александр, я кого спрашиваю?! - возвысил голос Арсений Александрович. - Немедленно объясни...

- Тише ты! - замахал руками Саня. - Там же все слышно!

Директор школы испуганно замолк и оглянулся на дверь.

- Лена, оставь нас, - сказал он шепотом, но грозно. - Нам надо поговорить.

- Не оставлю! Санечка, что случилось?..

- Ничего не случилось, просто мне подушку надо.

- Александр, - забормотал Арсений Александрович, - если ты... - он беспомощно взглянул на Елену Николаевну. - Если ты виноват... Я тебя вот этими руками... Слышишь ты меня?..

- Дадите подушку? - упрямо сказал Саня. А что он мог еще сказать? "Дорогой папа, тебе не стыдно?" Уж лучше молчать...

- Арсений! - ахнула Елена Николаевна, потому что Арсений Александрович шагнул к сыну, но расправиться с негодяем помешал телефонный звонок. И Саня и родители замерли и долго слушали, как надрывается в коридоре телефон. Первой опомнилась Елена Николаевна.

- Алло! Алло!.. Молчат... - сообщила она вышедшим в коридор отцу и сыну.

Трубку водрузили на место, но от телефона не отошли, стояли, ждали. Телефон действительно затрезвонил вновь.

- Я сам, - сказал Саня. - Алло...

- Это вы?.. - испуганно спросил Кукарека.

- Я.

- А Юлька у вас?..

- У нас.

Кукарека помолчал. Это, видно, была у них с Юлей фамильная черта молчать в телефон.

- А она вам рассказала?..

- Да.

- Ну вот... - сказал Кукарека. - Почему все злые такие?..

Саня не ответил, потому что не знал.

- А что теперь будет?..

Но этого Саня не знал тоже.

- Юлька так ревела... А мама ее по щекам била...

- А ты смотрел?! - завелся Саня. - Тоже мне - родственник!

Кукарека засопел обиженно.

- Ничего я не смотрел, а защищал... Мне тоже досталось... А мама сидит и плачет... Ее тоже жалко...

- Слушай, - сказал вдруг Саня, - я к вам сейчас приду...

- Лучше не надо! - отозвался Кукарека.

- Надо!

Кукарека подумал и вздохнул:

- Ну ладно, я тогда домой пока не пойду, я вам из автомата звоню... Я вас во дворе дождусь и дверь сам открою, а то она прямо в подъезде на вас кричать будет...

- Мама, - сказал Саня, - пойди туда и никуда ее не отпускай... Я тебя очень прошу! А ты не ходи! - это уже отцу.

Арсений Александрович обиделся:

- Почему это? Что я - зверь?

Саня хотел объяснить отцу, что не зверь он, но - директор школы и потому лучше ему пока не вмешиваться, но было некогда, и он только сказал умоляюще:

- Мама!

- Он не пойдет, будь спокоен, - пообещала Елена Николаевна так решительно, что ни Саня, ни Арсений Александрович в сказанном не усомнились.

Кукарека же оказался провидцем: встреча учителя географии с мамой Юли и Жени Петуховых кончилась скверно.

Кукарека открыл дверь своим ключом, впустил его в квартиру. Серафима Константиновна сидела на кухне, устало сложив руки на коленях. Лицо у нее было заплаканное.

- Здравствуйте! - громко сказал Александр Арсеньевич и замолчал: все слова, которые он хотел сказать, торопясь сюда, куда-то пропали. Молчала и мама Петуховых, потрясенная тем, что он еще и посмел явиться.

- Что вам здесь нужно?! - наконец гневно спросила она. И как-то очень логично добавила: - А ее нет дома... Ушла куда-то и все нет и нет...

На что Александр Арсеньевич тоже очень уместно ответил:

- Я люблю вашу дочь...

- Мерзавец! - ахнула Серафима Константиновна и ударила его по щеке.

Александр Арсеньевич побелел, резко развернулся и пошел прочь.

- Юлю не теряйте, - сказал он, выходя, - она у меня...

В первом часу в дверь решительно позвонили.

- Где она?! - сказали. - Верните мне дочь! Немедленно!..

- Тише... - ответила Елена Николаевна. - Она спит. Успокойтесь, пожалуйста...

- Где она?! - не успокоилась Серафима Константиновна.

Елена Николаевна приоткрыла дверь Саниной комнаты, где, наволновавшись и наревевшись, безмятежно спала Юля.

- А он?

Саня спал в кухне на раскладушке. То есть не спал, конечно, а лежал, плотно зажмурившись.

- Господи, - сказала Юлина мама. - Это что ж такое творится... - и заплакала.

- А что, собственно, творится? - вздохнул Арсений Александрович.

- Безобразие какое, они же любят друг друга! - всхлипнула Серафима Константиновна. - А вы куда глядели?

- Успокойтесь, - повторила Елена Николаевна.

- Мне Лола Игнатьевна такого наговорила... Что теперь будет?..

- А ничего не будет, - спокойно ответил Арсений Александрович. Просто уволю я его, вот и все...

Юлина мама перестала плакать, подняла глаза на Арсения Александровича и некоторое время смотрела непонимающе и рассерженно.

- Да разве я за этим к вам пришла?! Я к вам как к отцу...

Арсений Александрович нахмурился и пожал плечами.

- Как отец я могу вам сказать, что мой сын - порядочный человек и по отношению к женщине никогда не позволит себе ничего низкого, вот так. А как директор я тем не менее обязан пресечь это, как вы выразились, безобразие. Я пресеку.

Серафима Константиновна молча смотрела на Арсения Александровича, смотрела с удивлением и неодобрением.

- Как это у вас просто! "Уволю"! А о них вы подумали? Юльку ославите, ему жизнь испортите!.. А за что?

Тут Елена Николаевна тоже заплакала. Арсений Александрович сморщился, принялся искать сигареты.

- Вы поговорите с ними, вы же директор! Я Юльке сказала - куда там! Слушать ничего не хочет! Ушла, хлопнула дверью: люблю, и все тут!