Сказки о рыбаках и рыбках - Владислав Крапивин

— Доскребешь… — пообещал капитан и сузил глаза. А часовой поддернул автомат.

“Не знают, кретины, что мог бы их обоих положить на месте…” — эта мысль доставила Валентину некоторое удовольствие.

— Ладно, Юрик, поехали…

Метров через десять Валентин не выдержал, оглянулся.

— Жаль, мы не одни. Я бы показал тебе “объяснение в овраге”, Гарнизонный герцог… Рожу твою усатую я запомню…

— Мотай, мотай, — отозвался капитан, уже спокойно.

Когда отъехали, Валентин сумрачно сказал Юрику:

— Фиговое дело. Если зону устроили, значит, кругом оцепление. Не выберемся.

— А чем это вызвано? — деловито спросил Юрик.

— А ч-черт их знает! Может, правда инопланетян боятся каких-нибудь. А может, переворот. Или просто господам военным силушку девать некуда, решили поиграть мускулами… Вот и тебя теперь никто здесь не найдет.

— Меня-то найдут, — откликнулся Юрик рассеянно.

Минут десять ехали молча. Уже недалеко от лагеря вдруг затрещало в березняке и прямо из чащи выскочил на дорогу легкий мотоцикл. С пятнистым седоком.

Это был не прежний солдат и не капитан. Молодой парнишка с автоматом за спиной, с непокрытой головой и запыленным лицом. Сдернул с багажника, бросил на дорогу рюкзак.

— Возьмите, здесь еда… Для себя собирал… И мотайте из вашего лагеря! Как можно быстрее! Скоро будет поздно! — Синие глаза парнишки резко блестели в пыли и загаре. — Уходите прямо сейчас, через болото! Там нет постов…

Волна вопросов готова была выплеснуться у Валентина. Однако он видел: парень “на нерве”, вот-вот нажмет на педаль.

— Спасибо, служивый… Только скажи там своему капитану, что мы все равно…

— Да ничего я не скажу, я к ним не вернусь! А вы срывайтесь немедля!.. — И умчался напролом в березняк.

Валентин подхватил рюкзак, сунул руки под лямки.

— Жмем, Юрик…

И они нажали.

3

Слова дезертира “скоро будет поздно” засели в голове колючей щепкой. И все следующие действия Валентина диктовались только этим: непонятной, но близкой опасностью. Он был уверен, что солдатик не соврал…

— Шамиль! Собери всех… Немедленно!

Сбежались, столпились. Поняли: что-то неладно.

— Ребята, я принес еду, но сейчас некогда. Уходим! Сию минуту! Кто знает тропинки через болото — вперед!..

— А шмотки-то! — удивился Ласьен. — Здесь бросить?

— Куртки возьмите. А остальное потом заберут… Автобус придет… — Неизвестно было, сколько шагать, не до багажа тут…

— А куда пойдем? — спросил Шамиль.

— Главное — подальше. Так велено. Перейдем болото, будет видно…

— Разве ж его перейдешь… — вздохнул Кудрявость Номер Один. Больше, однако, никто не спорил.

…Шамиль пошел первым. Валентин замыкал цепочку, которая протянулась по тропинке среди рогоза и поросших осокой кочек. Перед ним шел Сопливик, а впереди Сопливика — Юрик.

Минут через пятнадцать Шамиль нерешительно остановился.

— Здесь теперь две тропинки. Я не знаю, по какой лучше…

И неожиданно двинулся вперед Сопливик. Раня ноги о режущие листья, обошел всех, стал рядом с Шамилем.

— Я знаю. Если через все болото, надо вот тут, по левой!

— Ну его, он нас утопит, — заявил приятель Ласьена Сенчик.

— Помолчи, Сено-Солома, — сказала Алена. — Женя, веди.

И Сопливик повел. Все дальше и дальше в болотную пустошь.

Высоко поднялось и пекло солнце. Нудно зудела невидимая мошкара. Не очень кусалась, но противно липла к лицу. Чавкало под ногами, иногда они увязали по щиколотку. Прыгали из-под ног не то лягушата, не то еще какие-то мелкие создания. Настюшка боялась и наконец объявила, что хочет обратно.

— Куда обратно-то, — сказал Крендель. — Гляди, лагеря почти не видать.

Все стали, оглянулись. Нет, лагерь был еще виден — в большом отдалении, за верхушками камыша и редкой ольхи… И вдруг донесся оттуда негромкий, повизгивающий звук моторов. Над постройками возникла (будто родилась прямо в знойном струящемся воздухе) пятерка вертолетов. Издалека они были похожи на летящих кузнечиков. Под каждым “кузнечиком” появились клубы лимонного дыма. Потянулись тяжелыми и распухающими колбасами. Дым этот (или газ? или аэрозоль?) начал быстро опускаться на лагерь “Аистенок”, сливаясь в сплошную ярко-желтую пелену. Алена тихонько охнула.

— Валентин Валерьевич, что это?

— Наверно, химобработка, — сказал он. — От вредителей… А про нас забыли. Хорошо, что солдат предупредил…

— От вредителей? — усмехнулся Шамиль. — Или от инопланетян? И от нас заодно…

— Брось так шутить, — строго проговорил Валентин. Однако по спине прошел нехороший холодок. Несмотря на жару.

Потом шли еще около часа. Ребята измаялись совсем. Настюшку Валентин тащил на плечах. Гошку Понарошку вдруг решительно посадил себе не спину Юрик.

— Я ведь тяжелый, — неуверенно заспорил тот.

— Мы по очереди тебя потащим, — пообещал Шамиль.

Компания Ласьена попробовала было роптать.

— Ну, идите тогда обратно, — смело огрызнулся Сопливик. И объяснил, оглянувшись на Валентина: — Я ведь не без дороги веду. Тропинка-то не кончается. Значит, выведет из болота…

В самом деле! Должна же она куда-то привести…

Для начала привела тропинка на сухое место. На луг с высоким лиловым кипреем. Но скоро трава стала ниже, реже, в ней стали попадаться проплешины мелкого красноватого песка. И становились все шире. А потом… Валентин и не думал, что в здешних краях бывают такие места! Сплошной горячий от солнца песок. Широкие светло-кирпичного цвета барханы, над которыми воздух дрожал и колебался, как неспокойная прозрачная вода. Еще немного — и возникнет мираж.

Все как по команде бухнулись на песок, вытянули ноги. Всем отчаянно хотелось пить.

К счастью, нашелся в рюкзаке трехлитровый термос. В нем — холодная, с лимонным привкусом вода. Валентин дал каждому выпить по пластмассовому, свинченному с пробки стаканчику. Все хотели еще. Но Валентин понимал: надо оставить хоть по глоточку про запас.

— И не раскисайте, люди. Иначе и до ночи не доберемся до цивилизации.

— Где она, цивилизация-то? — простонал изнемогший Ласьен. — На всем горизонте пусто. Завел нас сопливый Сусанин…

И правда: над песком, над отдаленным болотом и перелесками — никаких следов жилья в дрожащем мареве.

— Будто на другой планете, — вздохнул Кудрявость.

— Или в Древнем Египте, — заметила Алена. — То болота, то пустыня… Только пирамид не видать.

Вместо пирамид и сфинксов, торчали из песка остатки ржавых экскаваторов. А когда двинулись дальше, стали часто попадаться разбитые гипсовые статуи. Только не мальчишек-пионеров, а взрослых. Безголовые, безногие и безрукие физкультурницы, шахтеры и колхозницы со снопами в охапках лежали и торчали там и тут. Может, специально их свезли сюда, чтобы раздробить и превратить в щебень?

Теперь брели не цепочкой, а кто как. Но Сопливик по-прежнему был впереди всех. Потом он подошел к Валентину.

— На песке следы, шкыдлы их оставили. Значит, впереди опять болото. Но там уже люди недалеко, шкыдлы не живут в полной глуши…

У Валентина гудела от солнца голова. Он посмотрел на Сопливика с полным непониманием.

Юрик шел рядом. Наклонился, взял горсть песка и, пересыпая его из ладони в ладонь, сказал задумчиво:

— Красные пески… Я и не думал, что они доходят сюда.

— О чем это ты? — через силу спросил Валентин.

— Это особый песок… Ночью в таких местах бывает очень холодно.

Пока, однако, было очень жарко. К счастью, показался за барханами низкий одноэтажный дом из желтого кирпича. Развалины. С неровными дырами на месте окон, без крыши. Но все же здесь не Саид-Хар, солнце стояло не у самого зенита, и в узкой тени стен можно было передохнуть.

В рюкзаке лежали две буханки хлеба и пять банок солдатских консервов — гречневая каша с мясом. Четыре из них — по банке на троих — Валентин с трудом вскрыл складным ножом, который прихватил из лагеря. Разделил.

— А сами-то вы? — заботливо сказала Алена.

— Я совершенно не хочу… — Он с трудом сжевал небольшую горбушку.

Впрочем, и остальные ели без охоты. После каши выпили по глотку (осталось на донышке) и растянулись в тени. Уснули. Все, кроме Юрика.

— Что ты там говорил про пески? — вспомнил Валентин.

— Я к тому, что надо отсюда выбраться до вечера…

Валентин вышел из развалин, достал и раздвинул трубу. Глянул по сторонам и вперед, в том направлении, которым шли. Там была полоска зелени, а за ней стоял длинный двухэтажный дом. Вполне жилого вида. Блестели стекла, торчали над крышей антенны. Казалось — вовсе не далеко. Двенадцатикратная труба, конечно, скрывала расстояние, но когда Валентин опустил ее, то и теперь смог разглядеть у горизонта, за темной чертой растительности, это белеющее на солнце здание.

Спали ребята часа два. И Валентин их, измотанных, изжаленных и поцарапанных, не будил. Только Юрику сказал про дом. Тот обрадовался, а потом тоже прикорнул у стены…