Белое солнце Пойнтера - Всеволод Мартыненко

До лихорадочно кивавшего на каждое мое слово купчика наконец дошел смысл сказанного, судя по тому, как отвисла у него челюсть и остекленели глаза. В своем общем остолбенении он до боли напоминал выключенного кадавра.

Умница Келла подбавила эффекта, низко присев передо мной в реверансе и попутно толкнув в бок Хирру, несколько запоздало повторившую то же самое. Рон Седьмой-песок-с-ветра от такого и дышать-то, похоже, перестал и уж явно не расслышал велеречивой тирады младшей жены:

— Благодарим мужа и повелителя за заботу о нашем досуге.

Ей-боги, это стоило сорванного купцом взаимопредставления с гоблинихами!

Полмачты Блоссом сдавленно закашлялся — наверное, от пустынной пыли, принесенной порывом ветра. Семерка зеленокожих не в пример откровеннее сопела в прижатые к носам подолы и концы шалей. Пемси закусила прядку волос и лишь ресницами хлопала часто-часто.

Немую сцену смог прервать лишь первый из носильщиков, доставивших на мол груз уважаемого негоцианта. Не будучи в курсе произошедшего, он попросту бухнул прямо на ногу своему нанимателю то ли низкую корзину, выстланную кожей, то ли оплетенный прутьями бурдюк.

Иного способа вывести Рона Толкача из ступора уже не требовалось. Зашипев и подпрыгивая на одной ноге, тот разом и невпопад заорал:

— Курдюк, удрочище, рогач безрогий!!! Буду рад служить хай-джентри… Куда прешь! По мере сил и возможностей… Осторожней ставь, болван, тару береги!

Теперь изо всех сил держать серьезное лицо пришлось мне. Ибо остальные ржали в голос, не стесняясь торжественности момента.

На мое лаконичное «благодарю» купец совсем затравленно отвечал невнятным многословием, вертясь между носильщиками и корзинами, как угорь, выхваченный из воды ловчим заклятием. Лицо его шло пятнами и полосами, а из слов удавалось разобрать только многократно повторенное «Со всем усердием».

Наконец низвержение товара на причал завершилось — на каменном молу выстроилось более трех дюжин странных корзинобурдюков. Их владелец под предлогом расчета с носильщиками ретировался подальше и теперь что-то возбужденно орал в раковину дальней связи по ту сторону своего груза.

Это позволило всем малость успокоиться и приступить к делу — погрузке багажа. Кожаные кофры Хирры, плетенки Келлы и мои брезентовые мешки разместились на двух буерах без проблем, но когда черед дошел до странной тары купца, тот опять всполошился:

— Нет-нет-нет! Это нельзя друг на друга!!! Толь ко в один слой, не то замнется…

Его настойчивые причитания про нежный груз были непереносимы, но резонны. Страховка не покроет испорченного, если нарушены условия хранения. Бирки на корзинобурдюках недвусмысленно напоминали об этом на случай забывчивости поставщика.

Делать нечего, пришлось перераспределять уже разложенную тару. В результате спустя еще полчаса все три пескобуера стали напоминать колесно-парусных черепах, тускло поблескивающих кожаными бляшками новообретенных панцирей. Свободной для посадки осталось не больше трети палубы.

Песчаный лис Блоссом — уже не в первый раз — укоризненно посмотрел на меня, намекая, что ввязался в эту авантюру отнюдь не по своей инициативе. Я и сам не мог понять, с чего посодействовал не слишком симпатичному купцу присоседиться к нашему рейсу. Не оттого ли, что пусть на миг, но ощутил сочувствие к нему? А может, в качестве своеобразной жертвы Судьбе — малым неудобством отвести большую беду с нашего пути…

Не знаю, получилось ли у меня внятно изложить санд-шкиперу эту смесь суеверия с расчетом, но тот в ответ кивнул, молча пожевал губами и отправился к Джоггеру уточнять цену и завершать сделку по полному обычаю.

Готов поспорить — содрал он с незадачливого торговца втрое. Впрочем, так тому и надо. До столь мелочной заботы о чужом кошельке моя благотворительность не доходит. Свой, только что произведенный расчет недешево встал, если смотреть по обычным меркам, а не в сопоставлении с богатством эльфийского Властителя…

Наконец все заняли свои места на борту. Мы с Хиррой и три гоблинихи на одном буере, Келла с Пемси и другой тройкой — на втором, а Рон Толкач, сам Полмачты Блоссом и последняя из зеленокожих, Сигурни — на третьем.

Одна из трех санд-сейлорш пристроилась на корме, у румпеля, две остальные споро развернули паруса, управляясь при помощи кадавризированных лебедок, запитанных от простенького алхимкотла. Вот оно как, оказывается! А я-то не мог взять в толк, каким образом мелкие зеленявки способны совладать с тяжеленными снастями.

Утренний бриз наполнил хлопающую парусину, заставив заскрипеть дерево и тросы такелажа. Глухо стукнули стояночные тормоза, уходя под днище, а башмаки ходовых с шипением отошли от ступиц. Медленно-медленно, со скоростью меканского ленивца, который никогда не добирается до конца ветки, потому что та растет быстрее, пескобуера отвернули от пирса.

Гики с лязгом прошли над головами, гулко хлопнули паруса, и дело пошло быстрее. Выстроившись в кильватер, песчаные корабли покатили вдоль причалов под утлом к ветру. Кажется, это называется бейдевиндом у настоящих небоходов, мореходов и вот — пескобродов тоже.

Бушприт нашего, шедшего первым пескобуера, был нацелен прямо на постепенно растущий зубец Ветровой Стены. Монолитная скала, пока лишь силуэтом прорисовывающаяся в пыльной дымке, занимала все большую часть горизонта.

Без малого три тысячи лет назад, когда ударная сила светлоэльфийского рыцарства — Священное Воинство Хтангской династии — сгинула в Девственной Пустыне, граница с неясным тогда еще Хисахом осталась беззащитной. А сами Инорожденные Дня, победу которым принесли и гарантировали Рыцари Грома, оказались на грани нового передела итогов только что законченной Войны Сил и вдобавок внешнего вторжения.

Это теперь султанат, основанный Халедом, — наш единственный добровольный и независимый союзник. Тогда предсказать подобное развитие отношений не мог никто, а молодое, быстро крепнущее государство во главе с правителем, который безжалостно расправился со всеми своими противниками, казалось нешуточной угрозой.

Но темные эльфы отнюдь не думали о реванше, морально сломленные поражением в битве богов Дня и Ночи. Равновесие сил победителей и побежденных привело лишь к экономическому и политическому закреплению равенства обеих ветвей второй расы детей Перводракона и Первофеникса. Так были заложены основы того, что теперь, по утрате Хтангской династии в огне Первой Меканской, превратилось в Концерн Тринадцати.

А спокойствие на южной границе обеспечила не потерянная воинская сила, а магия. Светлоэльфийские заклинатели возвели здесь Ветровую Стену, потратив колоссальные средства и последний раз в истории зачерпнув силу от Победивших Богов и Реликвий. Всех, кроме Первой, которой суждено явить свою власть лишь трижды за все время, пока существует мир.