Факел в ночи - Саба Тахир

– В Империи всего две женщины-демоницы с серебряной кожей, – перебила его я. – И одну из них той ночью пытал Авитас Харпер.

Харпера, к слову сказать, не пригласили на эту маленькую прогулку.

Я снова стала изучать следы. Почему Комендант не вызвала подкрепление? Почему не сказала никому, что видела той ночью Элиаса?

– Мне надо поговорить с Керис, – сказала я. – Выясни…

– Это очень плохая идея, – сзади из темноты раздался мягкий голос.

– Лейтенант Харпер, – поприветствовала я шпиона и бросила свирепый взгляд на Декса. Ему полагалось убедиться, что Харпер не следит за нами. – Прячешься в тени, как обычно. Полагаю, ты ей обо всем расскажешь?

– Мне и не нужно. Вы выдадите, что все знаете, как только спросите об этом. Если Комендант пыталась что-то скрыть, значит, на то была причина. Мы должны узнать эту причину, прежде чем раскроем, что напали на ее след.

Фарис хмыкнул, а Декс закатил глаза.

Разумеется, идиот. Как раз это я и собиралась сделать. Но Харперу это знать необязательно. На самом деле, чем тупее он меня считает, тем лучше. Он скажет Коменданту, что я для нее не угроза.

– Нет никакого «мы», Харпер. – Я отвернулась от него. – Декс, проверь отчеты той ночи, посмотри, не было ли кого-нибудь поблизости. Может, кто-нибудь что-нибудь видел. Фарис, вы с Харпером узнайте про коня. Скорее всего, он черный или гнедой, высотой как минимум семнадцать ладоней. Квин не любил разнообразие в своих конюшнях.

– Мы выследим коня, – ответил Харпер. – Не ходите к Коменданту, Сорокопут.

Я пропустила его слова мимо ушей, вскочила в седло и поскакала к особняку Витуриа.

К особняку Витуриа я подъехала еще до полуночи. На этот раз здесь было гораздо меньше солдат, чем несколько дней назад, когда я приходила сюда к Маркусу. Или Император нашел другую резиденцию, или уехал. Возможно, в бордель. А может, убивать детей потехи ради.

Я мельком подумала о родителях Маркуса. Ни он, ни Зак никогда о них не говорили. Его отец работал кузнецом в деревне севернее Силаса, а мать – пекарем. Что они чувствовали, когда один их сын убил другого и стал коронованным Императором?

Комендант встретила меня в кабинете Квина, за его столом. Она предложила сесть, но я отказалась.

Я старалась не смотреть на нее. На ней был черный халат, и на шее виднелись голубые завитки татуировки, о которой так часто шептались в Блэклифе. Раньше я видела Керис только в униформе. Без нее она казалась еще меньше.

Комендант как будто почувствовала мои мысли, и ее взгляд стал острее.

– Я должна поблагодарить вас, Сорокопут, – произнесла она. – Вы спасли жизнь моего отца. Я не хотела его убивать, но сам бы он не отказался от правления кланом Витуриа. Ну а то, что вы вывезли его из города, позволило сохранить его достоинство и обеспечить плавный переход власти.

Комендант отнюдь не благодарила меня. Она кипела от гнева, когда узнала, что ее отец сбежал из Серры. И сейчас она мне сообщила, что знает, кто ему помог. Но как она это узнала? Убедив Квина не брать штурмом подземелья Блэклифа ради спасения Элиаса, я совершила практически невозможное. И увезти его из-под носа охраны оказалось одной из самых трудных задач, с какими я когда-либо сталкивалась. Мы были осторожны, крайне осторожны.

– Вы видели Элиаса Витуриуса с того утра, когда он сбежал из Блэклифа? – спросила я. Она не выказала ни проблеска эмоций.

– Нет.

– Вы видели книжницу Лайю, бывшую вашу рабыню, с тех пор, как она сбежала из Блэклифа в тот же самый день?

– Нет.

– Вы – Комендант Блэклифа и советник Императора, Керис, – сказала я. – Но как Кровавый Сорокопут я выше рангом. Вы понимаете, что я могу отвезти вас на допрос и выбить из вас ответы.

– Не тягайся со мной рангами, девчонка, – тихо произнесла Комендант. – Единственная причина, по которой ты все еще жива, это то, что мне, не Маркусу, а мне, ты пока еще полезна. Но, – она пожала плечами, – если ты настаиваешь на допросе, я, конечно, подчинюсь.

Пока еще полезна…

– В ночь побега Витуриуса видели ли вы его у склада, примыкающего к западной стене города? Может, вы боролись с ним и проиграли? Он вас вырубил и сбежал вместе с рабыней на вашей лошади?

– Я только что ответила на этот вопрос, – сказала она. – У вас есть еще что-то, Кровавый Сорокопут? Революция книжников докатилась до Силаса. На рассвете я поведу туда солдат, чтобы подавить восстание.

Ее голос звучал как никогда мягко. Но на миг в ее глазах промелькнул глубоко запрятанный гнев, который растаял так же быстро, как и появился. Сейчас я от нее ничего не добьюсь.

– Удачи в Силасе, Комендант.

Я уже развернулась к выходу, когда она бросила мне в спину с легкой насмешкой:

– Пока вы не ушли, Кровавый Сорокопут, примите мои поздравления. Маркус заканчивает сейчас оформление бумаг. Обручение вашей сестры с Императором сделает ему честь. Их наследник будет настоящим патрицием…

Я вышла за дверь, пересекла двор. Мысли в голове лихорадочно скакали, отчего мне становилось дурно. Я так и слышала ответ отца на мой вопрос, чем он выторговал свободу для меня. Ничего важного, дочка. Вспомнились слова Ливии о том, что Ханна странно себя ведет. Как будто ей известно что-то, чего не знаем мы.

Я пронеслась мимо охраны и вскочила на коня. В голове стучало одно: «Только не Ливи. Не Ливи. Не Ливи».

Ханна сильная. Едкая. Злая. Но Ливи… Ливи милая, забавная, любопытная. Маркус разглядит в ней это и раздавит ее. И получит удовольствие. Я примчалась домой, спрыгнула с лошади на ходу. Влетела через главные ворота во двор, где оказалось полно масок.

– Кровавый Сорокопут, – один из них шагнул вперед. – Вы должны ждать тут…

– Пропустите ее.

Маркус показался из дверей моего дома, за ним следовали отец с матерью. Проклятье, нет. Это зрелище до абсурда ненормальное. Мне хотелось развидеть все это и вымыть с мылом глаза. За ними вышла Ханна, высоко подняв голову. Глаза ее сияли, что привело меня в замешательство. Выходит, он с ней? Если так, то почему она выглядит такой счастливой? Я никогда не скрывала от нее своего отвращения к Маркусу.

Когда они вышли во двор, Маркус поклонился и поцеловал руку Ханне – эдакое воплощение знатного господина с хорошими манерами.

«Прочь от нее, ты, свинья!» – хотела закричать я. И прикусила язык. Он – Император. А ты – его Сорокопут.

Он выпрямился, затем склонил голову перед моей матерью.

– Назначайте дату, Мать Аквилла. Не откладывайте надолго.

– Но захочет ли ваша семья присутствовать на церемонии, Ваше Императорское Величество? – спросила мама.

– А что? – Маркус презрительно скривился. – Слишком плебейского происхождения, чтобы быть на свадьбе?

– Нет, конечно, Ваше Величество, – сказала моя мать. – Только я слышала, что ваша мать – женщина очень набожная. Думаю, она будет строго блюсти предложенный Пророками период траура – четыре месяца.

Тень омрачила лицо Маркуса.

– Конечно, – согласился он. – Этого времени как раз будет достаточно, чтобы убедиться в почтенности клана Аквилла.

Он приблизился ко мне и, увидев ужас в моих глазах, усмехнулся. Вспомнив Зака, он испытал боль и от этого выглядел еще более безумным.

– Будь сейчас вдвойне осторожна, – предупредил он. – Твоя сестра под моей опекой. Ты ведь не хочешь, чтобы с ней что-нибудь случилось?

– Она… ты… – пробормотала я невнятно, но Маркус уже ушел, а за ним проследовала и его охрана. Когда наши рабы закрыли за ними ворота, я услышала тихий смех Ханны.

– Не хочешь меня поздравить, Кровавый Сорокопут? – сказала она. – Я буду Императрицей.

Хоть она и дура, но все же моя младшая сестра, и я любила ее. Я не могла этого допустить.

– Отец, – процедила я сквозь стиснутые зубы. – Мне надо с тобой поговорить.

– Ты не должна здесь находиться, Сорокопут, – отозвался отец. – У тебя важное дело.

– Разве не видишь, отец? – Ханна повернулась ко мне: – Разрушить мою свадьбу для нее важнее, чем найти предателя.

Мой отец, казалось, со вчерашнего дня состарился лет на десять.

– Бумаги о помолвке клан уже подписал, – сообщил он. – Я должен был спасти тебя, Элен. И это оказался единственный способ.

– Отец, он – убийца и насильник…

– Разве не все маски такие, Сорокопут? – Слова Ханны хлестнули словно пощечина. – Я слышала, как ты и твой дружок-ублюдок дурно отзывались о Маркусе. Я знаю, на что иду.

Она подскочила ко мне, и я вдруг отметила, что она стала такой же высокой, как и я. Вот только я не помнила, когда она успела вырасти.

– Меня это не волнует. Я буду Императрицей. Наш сын станет наследником трона. И судьба клана Аквилла теперь под надежной защитой. И все благодаря мне! – Ее глаза сияли триумфом. – Думай об этом, охотясь за предателем, которого зовешь своим другом.

Не бей ее, Элен. Не надо. Отец взял меня за руку: